Триумф великого комбинатора - Борис Леонтьев

– Может, вам надо заплатить, товарищ? – нимало не смущаясь, спросил "граф". – Берите все чохом! Не жалко!

Остап отвел глаза, цокнул языком и сказал со вздохом:

– Нет, не надо товарищу платить. Товарищ не лихоимец.

Ключников немного помолчал, развел руками и, бледнея от страха, вымолвил:

– Тогда я ничего не понимаю.

– А я вам сейчас все объясню.

Они задвинули шкаф, вошли в гостиную и уселись за круглый стол, покрытый голландской кружевной скатертью. Александра Станиславовна резво посуетилась – на столе уже стоял графин с водкой.

– Кража у вас совершена все-таки была. Только не из этого тайника. Волочильных дел мастером был я, а сподручником – ваш друг и товарищ, гражданин Суржанский... Десять тысяч хереса. Припоминаете?

Ключников напряг свое лицо, на котором проступил одуряющий страх.

– Хорошо, Петр Тимофеевич, больше вас пытать не буду. Я не чекист и никаких там органов не представляю.

– Как?

– Молча, граф, молча. Этикетки, тайник и ваша лихорадка – все это на мне. Но хочу вам заметить, что блюсти чистоту в чужих карманах не в моих правилах.

Великий комбинатор озарил графа добродушным взглядом и смекнул, что язык Петра Тимофеевича присох к небу. Бендеровские слова так же подействовали и на хозяйку дома: из ее рук чуть было не выпал поднос с легким нэпмановским ужином.

– Как? – будто подстреленная гусыня, вскричала она.

– Александра Станиславовна, не пугайтесь! – Остап в пожарном порядке перехватил у нее поднос. – Я просто хотел познакомиться с вами. Взорвать ваш семейный бюджет у меня и в мыслях не было.

Тут он представился хозяевам дома.

Ключниковы безмолвствовали.

– Что вам от меня нужно? – наконец, прохрипел нэпман.

Остап ласково улыбнулся.

– Это я вам нужен, Петр Тимофеевич.

– Я не понимаю...

– Хорошо, сейчас объясню. Вы зарабатываете для себя деньги и судите не по уму, а по карману. Но вот вы убедились, что в один нехороший день все ваши нэпмановские сбережения могут исчезнуть. Я делаю деньги по-своему. Если раньше было не в моих правилах набрасываться на госучреждения или акционерные общества, то после некоторых событий мне ничего не остается, как отказаться от вздорного соцджентльментства.

– Ничего не понимаю... – тряся головой, буркнул Ключников. – Что тут непонятного? Есть, Петр Тимофеевич, идея или, если хотите, суперидея. Один я эту суперидею воплотить в жизнь не смогу. Мне нужен компаньон, причем такой, который разбирается в работе банков и еще кое в чем.

– Любопытно... – с интересом глядя на Остапа, высказался Петр Тимофеевич.

– Мы сделаем деньги. Эти деньги будут нас дожидаться в одном из швейцарских банков. – Какой смысл? Зачем мне швейцарский банк? У меня есть деньги. У меня много денег!

– Друг мой, вы больны... – Остап сделал достаточно долгую паузу. – Нелепостью рассуждений. Что ваши деньги на сегодняшний момент? Вы не можете ими воспользоваться. Вся эта роскошь, – Остап сделал дугообразный жест, – через пару хозлет обернется, в лучшем случае, сырой камерой, а в худшем, – Остап изобразил стреляющего красноармейца, – кирпичной стеной в темном подвале. Государство не любит довольных нэпманов. А скоро, вообще, их начнет расстреливать. И нужно быть слепым, чтобы не видеть такого положения вещей.

Дока по части политики окинул кротким взглядом шкаф, в зеркалах которого отражался архидорогой сервиз на двенадцать персон из майсенского фарфора работы мастера Эберлейна, и без дальнейших прелюдий осознал тысячекратную правоту молодого человека. Вышло приблизительно так:

– Вы правы. Скоро за нашим братом нэпманом будет охотиться вся конвойная стража. В том году проводилась налоговая реформа. Разве этого мало? Соцкредитная система сожрала частный сектор. Госбанк теперь стал единым. Угар нэпа. А тут еще этот Фицнер... Читали? Это конец моему шинку. Они умеют не только кричать "Пятилетку в четыре года и двенадцать месяцев", но и так запудривать мозги, что, глядишь – и из нормального человека получается коммунист... Я согласен. Но перевести деньги за границу... это же невозможно!

– Наконец, вы начинаете что-то понимать. Наличные невозможно, Петр Тимофеевич, наличные.

– Сейчас нужно крутануться так называемым безналом. Для начала, думаю, миллионов пять.

– Пять? – спросил Петр Тимофеевич. – Пять миллионов безналичных рублей?! Да вы смеетесь.

– Сделайте нормальное лицо и не закатывайте глаза на лоб. Все наши деньги, в том числе и безналичные, приходят к нам из других карманов. – Такими суммами оперируют только крупные предприятия, и даже им нужен хотя бы год, чтобы собрать столь большую выручку. Легче корове пролезти в игольное ушко, чем сделать такой безнал. Это же физически невозможно!

Бендер спокойно достал из кармана коробку с папиросами "Норд" и закурил.

– Мы создадим такое предприятие. Создавать будете вы с помощью ваших связей в исполкоме.

– Это мне под силу – нужные люди в городе есть, подумав самую малость, пояснил Ключников. – Но все равно я пока ничего не понимаю. Как вы заработаете миллионы?

– Не я, а предприятие, – сообщил Бендер, обводя Петра Тимофеевича веселым взором. – В отличие от четырехсот сравнительно честных способов отъема денег у граждан, существует один проверенный способ отъема денег у предприятий – подделка документов. Меня сейчас совершенно не интересуют спекуляции валютой, драгоценностями, мехами, камушками – это все мелкий пошиб. Меня интересуют самовзрывающиеся предприятия. У вас в городе есть контора, которая оперирует большими деньгами?

Петр Тимофеевич с минуту порылся в своей памяти.

– Производственный кооператив "Немпищторг", к примеру.

– Пусть будет "Немпищторг"! – воскликнул Остап. – Итак, дорогой граф, как говорят в Одессе, слушайте сюда внимательно. Представьте себе, что в Немешаевске создается завод по производству какого-либо алкогольного напитка, положим "Немешаевского хереса". Что для этого нужно? Первое: ваши связи в исполкоме, второе: на нас должна работать пресса, и, наконец, третье: материальная база. Иначе говоря, создается акционерное общество, скажем, "Немхерес", в которое войдут кооператив "Немпищторг" и несколько солидных московских контор. Это что касается официальной стороны дела. Теперь о наших подземных начинаниях...

– Но для чего все это нужно?

– Узнаете со временем, – лаконично пояснил Бендер.

– Можно, конечно, попробовать...

– Нечего пробовать, нужно действовать, действовать и еще раз действовать. – Остап, потирая руки, прошелся по комнате. – Слушайте и запоминайте. Ваша задача: связаться с Канареечкиным и кинуть ему байку о том, что в Немешаевске необходимо построить завод по производству хереса. Он, разумеется, спросит: "А где же взять деньги?" Вы отвечаете: "Деньги, товарищ председатель, это пустяки! Мы учредим акционерное общество "Немхерес", и так как дело затевается великое (Это вы должны, Петр Тимофеевич, доказать.), стране необходимое, пайщики всегда найдутся." Далее. С помощью вашего же Канареечкина вы регистрируете акционерное общество "Немхересплюс", председателем которого является Петр Тимофеевич Ключников, а номер расчетного счета этого общества отличается от номера счета-"Немхерес" любой одной цифрой, точнее – ее должно не хватать.

– Начинаю кое-что понимать... – Петр Тимофеевич от удовольствия сглотнул слюну. – Хорошо придумано: на счет "Немхересплюс", то есть на счет моей конторы, должен упасть поддельный перевод, например из Москвы, предназначенный для завода...

– Похвально, граф! – Бендер подмигнул непману правым глазом. – Именно так. Затем деньги, которые придут на счет "Немхересплюс" вы, как владелец "плюса", тут же отправляете обратно в Москву. А из Москвы они уже не идут, а летят белым лебедем в Женеву.

– А как же мы?

– Мы, уважаемый граф, летим вслед за лебедем. Номер московского счета, паспорта, визы, командировку за границу я устраиваю с помощью третьего конциссионера.

– Третьего?

– Представьте себе этакого красномордого подхалима с белыми глазами. Представили? Так вот, без этих белых глазок наши деньги осядут в Немешаевске до самого коммунизма, то есть на всю оставшуюся. Поэтому мне придется ехать в солнечный Газганд. Но это уже из другой оперы... Главное – вы должны подготовить почву здесь. В ваших силах?

– Проще пареной репы.

– Тогда слушаю-постанавляю: завтра же начинайте парить! – торжественно сказал Остап и тут же спросил: – Сколько вам для этого понадобится времени?

– Недели три.

– Нет, три недели я в вашем Немешаевске торчать не намерен. Номер счета "плюса" мне необходим в ближайшее время. – Сказано – сделано. Завтра я вам его сообщу. Вот только пресса... Я, конечно, не семи пядей во лбу, но знаю точно: если этот щелкопер Фицнер и дальше будет авторствовать в таком духе, то все мои связи с Канареечкиным в пух и прах разлетятся.

– Прессой займусь лично, – с достоинством сообщил великий комбинатор. – Уверен, что после моего визита в "Немправду", товарищ Фицнер уже не будет считать себя фельетонным прокурором. Для начала он напишет такую статью, блеск которой заставит немешаевцев не просто покупать "Черноморский херес", а рвать его с прилавков. Ну мне пора. Остап встал и быстро направился в прихожую, но вдруг остановился: