Полёт в нирвану - Стелла Зела
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэн сохранил разбитый инструмент. Аккуратно склеил треснувшие кусочки и после смерти отца поставил скрипку на письменный стол рядом с фотографией папы.
Из последующих музыкальных инструментов парень выбрал бас-гитару именно из-за её мощного звучания и крепких металлических струн. Бас делал Ди сильнее, увереннее. И вот сейчас любимый инструмент, подаренный покойным отцом, остался у девушки, которая, играючи, с беззаботной лёгкостью, разбивала совместные мечты и смеялась над искренними чувствами.
Ники завладела не только душой Дэна, она рушила последние остатки веры в добро и любовь. Парень ненавидел себя за слабость и беспомощность, но ничего с этим не мог поделать. Не было больше сил. Дэн подошёл к краю обрыва, песок уходил из-под ног, молодой человек потерял равновесие, и, не удержавшись, покатился вниз. Мелкие камни посыпались вдогонку, обдирая руки и ноги. Оказавшись внизу, почти у самой воды, он съёжился, лёжа на твёрдом мокром песке, как беспомощный эмбрион, выброшенный в чужое колючее пространство. Время остановилось, превратившись в зябкую тоску и одиночество.
Дэн вздрогнул, услышав резкий звонок. Недалеко валялся его чудом уцелевший мобильный телефон.
Он не успел ответить, но вслед за вызовом последовало сообщение Йона:
«К сожалению, в болгарских камешках ничего ценного не обнаружено».
Парень тяжело вздохнул и, колотясь всем телом, то ли от холода, то ли от нервного потрясения, побрёл по берегу в сторону заправки.
До Исы он дозвонился сразу, хотя уже был почти час ночи:
– Привет. Скутер из проката застрял на приморском шоссе. Выручишь?
– Конечно, брат. Я найду тебя. Через полчаса.
Механик действительно выручил. Для устранения неисправности понадобилось немного времени. Через минут сорок Иса вместе с Дэном оживили заглохший мотороллер.
– Скутер готов, чего нельзя сказать о тебе, брат. Ты в порядке? Могу вас обоих погрузить в тендер. Хочешь прийти в себя у меня? Поехали, отдохнёшь, расскажешь, что случилось.
Иса привёз Дэна в свой дом. Заварил горячий чай с душистым эвкалиптовым мёдом и оставил гостя переночевать. И внимательно слушал.
Ди проснулся с восходом солнца от громкого призыва муэдзина к утренней молитве с минарета. Механика уже не было. Зато вернулся Амин. Он по-хозяйски расположился с Дэном в его облике, и не собирался его покидать.
– Теперь будем вместе. Что скажешь, брат? Не пора ли сделать выбор и определиться с добром и злом? С кем ты? С грешниками или праведниками? Твоя музыка и так называемая любовь делают людей лучше? Нет. Страх управляет поведением стада. Боль и трепет перед страданиями исправляют пороки и направляют на путь истины.
– Нет, Амин. Страх – низменное, примитивное чувство. Музыка – язык любви. Как любое искусство, она вызывает сострадание и даёт силы вырваться из бессмысленного бега по кругу.
– Или выбрасывает на обочину. Человек остаётся зверем, и должен быть дрессированным и послушным пастырю. Любовь, искусство и прочие глупости бесполезны, делают тебя слабым и уязвимым перед греховными соблазнами. Ты только что испытал это на собственной шкуре.
– Давай не будем спорить. Заключим пари. Каждый из нас пойдёт своей дорогой, и посмотрим, куда и к чему она приведёт. Проигравший исчезнет навсегда.
Вскоре из мечети вернулся Иса и спросил напрямую:
– Как тебя называть, брат? Амин? Дэн?
– Мы оба здесь, Иса.
Механик изумлённо посмотрел на гостя:
– У меня серьёзное дело к Амину.
– Я готов, – глухо ответил Дэн.
– Но сначала мы снимем тяжесть с твоей души, Амин. Тот, кто до сих пор цепляется за тебя внутри, снова может оказаться на больничной койке, где превратится нет, не в животное, хуже, в «овощ».
Дэн вспомнил своё пребывание в психиатрической клинике и невольно вздрогнул.
В комнату вошёл знакомый по прошлой встрече бородатый «доктор». Отворил металлический сундучок, напоминающий сейф, достал из него блестящий маятник и какие-то цветные склянки. Осторожно нащупал маленькую чёрную баночку с дозатором, протянул её парню.
– Открой и вдохни один раз, не больше.
Дэн склонился над склянкой и почувствовал необыкновенный аромат. Смолистый, тягучий, дурманящий, слегка горьковатый. Потом ощутил спокойствие, сонливость и эйфорию. Дыхание замедлилось, движения застыли, зрачки глаз сузились.
Он слышал монотонный голос «доктора», и вторящего ему Амина, возомнившего себя воином-ассасином, * восставшим против вселенского зла и скверны.
*Ассаси́ны – члены религиозно-военизированного формирования отдельного государства исмаилитов-низаритов, активного в XI–XIII веках.
*Легенда об ассасинах, распространившаяся в Европе в изложении венецианского путешественника Марко Поло, в общих чертах сводилась к следующему. В стране Мулект в старину жил горный старец Алах-оддин, устроивший в некоем укромном месте роскошный сад по образу и подобию рая. Юношей… он опаивал и в сонном состоянии переносил их в сад… После этого юноши были «готовы и на смерть, лишь бы только попасть в рай; не дождутся дня, чтобы идти туда… Захочет старец убить кого-нибудь из важных или вообще кого-нибудь, выберет он из своих ассасинов и куда пожелает, туда и шлет его.
(Из Википедии)
То, что «доктор» приказал совершить Амину, Дэну представлялось страшным и невозможным. События последнего года, наконец, прояснились. Только вот от Амина теперь никуда не деться.
Глава 8. Самира.
Самира уже несколько недель находилась в закрытом отделении психиатрической клиники. Большую часть времени, из-за приёма успокоительных, спала. После нескольких бесед с пациенткой доктор Камил убедился, что дело всё-таки не в депрессии. Девушка явно чем-то напугана, и, небезосновательно. Надо было подключать социальные службы и, может быть, полицию. Самира вела себя нетипично для больной. Казалось, что-то или кого-то разыскивает. Медсёстры заметили, что пациентка бродит по отделению и расспрашивает о высоком парне с длинными волосами по имени Дэн. Какой-то музыкант, похожий по описанию, действительно, недавно наблюдался в клинике, многие помнили его игру на рояле в холле отделения.
«Опять несчастная безответная любовь? Или фанатка с «тараканами» в голове? Непохоже. И эта её предстоящая свадьба с шейхом Абдулой. Побег? Смелый поступок. Но почему в нашу больницу?» – терялся в догадках Камил.
Единственное видимое отклонение в поведении Самиры было связано с цветком, который девушка взяла зачем-то с собой в больницу. Камил переставил орхидею со стола на подоконник, и на ветку дерева возле окна тут же присела пара зелёных попугайчиков. Они смотрели на человека в белом халате, и, казалось, пытались ему что-то сказать. «Птички похоже, ручные… А, может, любуются орхидеей?» Психиатр переставил растение обратно на стол. Попугаи громко загалдели и улетели.
Рабочий день доктора Камила подходил к концу. Он уже собрался уходить и ещё раз открыл в компьютере файл с
