Багровое веселье - Роберт Паркер

Я взглянул на Хоука. Тот пожал плечами.

— Что тут возразишь, — вздохнул он.

— Но если убийца Красная Роза и в самом деле расколется во время приема, то ты хоть найдешь минутку, чтобы рассказать нам? — проворчал я.

— О, Боже, как ты мне надоел. Ты прекрасно знаешь, что расскажу. Но только когда буду уверена на все сто процентов. По-твоему, мне очень хочется новых убийств? Да плюс ко всему я и сама попала к нему в черный список.

— Хочешь почистить аквариум? — примирительно спросил я.

— Да. И запустить новую рыбку.

— Чтобы не волновать пациентов?

— Ну, одного-то взволновать все же придется. Того, кто отравил эту несчастную рыбку. Я заставлю его объяснить, почему он это сделал, и, надеюсь, он сможет дать объяснения совсем не те, что вы ожидаете.

— Все вы, психологи, витаете где-то в облаках, — улыбнулся я. — А что, если он объяснит это именно так, как ожидаем мы?

— Ну, вот тогда вы с мальчиком Хоуком и вмешаетесь.

В конце концов вы же для этого торчите здесь круглые сутки.

Что можно было на это ответить? Я вздохнул и промолчал. Не нашлось слов и у мальчика Хоука.

«... Испугалась ли она? Наверняка испугалась. Все боятся, когда им на голову сваливается такой кошмар. Любая женщина может с ума сойти от страха. Интересно, она догадалась, что это он? Смог ли ее дружок рассмотреть его в темноте? — При мысли о том, что она знает, он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего сладострастного безумия. — Может быть, когда-нибудь...»

— Я видел вашу фамилию в газете.

— Угу, — кивнула она.

Может, когда-нибудь...

— Ваш друг занимается делом Красной Розы.

— Угу.

Может, когда-нибудь... По телу начал растекаться страх.

— Почему люди делают такие вещи?

Ее взгляд стал чуть более заинтересованным. Но и только. Она молчала.

Разговаривая с ней, он испытывал ощущение, близкое к тому, какое испытывал в детстве, когда рассматривал готовый вот-вот выпасть молочный зуб. Она явно заподозрила его. Словно он раздевался перед ней. Вот, смотри.

— Меня почему-то заинтересовал этот убийца.

— Да? — Она слегка вскинула брови. В голосе не звучало никакого осуждения.

— Вы не возражаете, если мы немного поговорим об этом?

— Нет, — ответила она. — Посмотрим, что получится.

— Моя мама была... — Он постарался изобразить, как она хмурится. — Она ненавидела все грязное.

— А что она считала грязным?

— Ну, в первую очередь, секс, все, что связано с сексом.

Она кивнула. Она поняла.

— А отец? — спросила она.

— Он так любил ее. Делал все, что она хотела... Только пить не мог бросить.

— Значит, она была главой семьи, — заключила она.

— Нет, да ну, в общем, все это просто смешно. Мы все притворялись, что так оно и есть, говорили, какая она умная и проворная, как здорово она во всем разбирается, как хорошо ведет хозяйство. Но на самом деле она была слабая и безвольно глупая, да и боялась всего на свете. Мы с отцом как будто играли в какую-то игру. Только никогда не говорили об этом.

— Но вы знали? — Она выглядела очень спокойной и внимательной. Казалось, ее очень интересует все, что он говорит. Она была очень добра.

— Ну, я-то знал. И знал, и не знал, да какое это имеет значение?

— Конечно, — кивнула она.

— Я имею в виду, она могла объяснять вам, как что должно быть и почему, и вы верили в то, что она говорит, но в то же время знали, что у нее нет об этом ни малейшего понятия. Ну, в смысле, она бы даже не смогла ответить, где находится Бразилия. Она и читать-то толком не могла и всю жизнь до замужества просидела дома, а потом вышла замуж за отца и жила с ним, пока он не умер.

Сейчас она сидела чуть наклонившись вперед, ноги вместе, руки на коленях.

— Но, практически, ее никогда по-настоящему не интересовал ни я, ни отец. Она, конечно, говорила, что это не так, но сама никогда не обращала внимания на то, что ты говоришь, и никогда не интересовалась тем, что тебя волнует. Мне кажется, она не очень-то разбиралась в жизни, и когда кто-то говорил с ней о чем-то таком, она страшно боялась.

От комнаты веяло тишиной и спокойствием. На ней был черный костюм. Он вдруг представил, как она надевала его сегодня утром. На глаза навернулись слезы. Он чуть не заплакал, но лишь задышал часто и прерывисто.

— Но она любила меня, — проговорил он.

— И если бы вы сами не играли в эту игру, она бы тоже не стала этого делать, — догадалась она.

Он не смог ответить, только молча кивнул. Они замолчали, пока он боролся с подступившими слезами и учащенным дыханием.

— Слабость тоже может быть сильной, — заметила она. — Правда?

Он снова кивнул.

— И пугающей.

— Да, — ответил он задыхающимся голосом.

Ему хотелось рассказать ей о другом. О том, о чем он еще никогда никому не рассказывал. Он уже открыл было рот и ощутил все это совсем рядом. Но нет. Он не мог. Никогда не мог. Не мог и сейчас.

Глава 18

Через семь дней у меня, Белсона и Квирка уже был список из семи подозреваемых. Все остальные пациенты оказались либо женщинами, либо стариками, либо не того цвета, либо не той комплекции.

Ясным субботним утром мы сидели у меня в кабинете и пили кофе, ожидая, пока Квирк напишет все семь фамилий на доске.

— Вот, — сказал он наконец. Отстранение от службы никак не отразилось на его поведении. — Вот все, что мы имеем. Я написал их в том порядке, в каком мы начали за ними следить. Итак, первый «клиент» Белсона: зовут Гордон Фелтон, живет в Чарлстауне возле площади Томпсон. Работает охранником в бостонской корпорации «Система безопасности Баллета».

— На визитке, наверное, скрещенные «Узи», — ухмыльнулся Белсон.

— Почти что полицейский, — заметил я.

— Почти что, — буркнул Квирк. — Дальше. Твой «клиент» Фил Айзелин, преподаватель востоковедения в Гарварде. Живет там же, куда и вошел, когда ты за ним следил: на Патнам-стрит. Третий — Марк Чарлз, практикант бостонской городской больницы, живет в южной части города на Ньютон-стрит. Под номером четыре — Льюис Ларсон, полицейский из пятнадцатого участка, дежурит на патрульной машине. Пятый работает управляющим в гастрономе в Уэллсли, зовут Эдвард Эйзнер, живет рядом с магазином. Номер шесть — Тед Спаркс, преподает математику в университете, живет в Бостоне на Лайм-стрит. И, наконец, седьмой — француз, зовут Эмиль Гане, студент последнего курса университета Кеннеди, изучает политику, живет в общежитии на Маунт-Обурн-стрит.

Квирк замолчал и поднял глаза на нас. Мы взглянули на него. До сих пор для получения информации Квирк просто направлял по следу своих ребят. Сейчас же дело усложнялось.

— Итак, один из этой семерки — возможно тот, за которым ты гнался, — сказал Квирк.

— Да, все было бы намного проще, если бы ты поймал этого ублюдка, — вздохнул Белсон. — Или хотя бы рассмотрел получше.

— Может, соберем их всех вместе и попросим посоревноваться со мной в беге? — мрачно пошутил я. — Тех, кто проиграет, сразу же вычеркнем.

— Какие новости у Сюзан? — спросил Квирк.

— Глухо. Хоук торчит там целый день. Пока никаких происшествий. И Сюзан ничего не сообщает.

— Как там у Хоука самочувствие? — ухмыльнулся Белсон.

— Тупеет от безделья. Похож на тигра в зоопарке, — ответил я.

— Да, это для него хуже тюрьмы, — улыбнулся Белсон.

— Пусть подежурит на улице для разнообразия, — предложил Квирк.

— Итак, теперь, когда я сузил круг подозреваемых до семи человек, может вы сможете разобраться, кто же из них Красная Роза? — спросил я. — Пока оба вы в отпуске и делать вам все равно нечего?

— Ну, что мы, не опытные сыщики, что ли? — проворчал Квирк.

— Только так, чтобы потом за нами не гонялся бостонский институт психоаналитики, — добавил я.

— Ничего, сделаем «крышу», — усмехнулся Квирк. — Откроем свою фирму «Квирк и Белсон, частные детективы».

— Но тогда ты уже будешь не лейтенант, — вставил Белсон. — А по алфавиту фирма должна называться «Белсон и Квирк».

— Ладно, если что-то узнаем, будем держать тебя в курсе, — пообещал мне Квирк.

— Перво-наперво проверьте охранника и полицейского, — предложил я.

— Договорились, — кивнул Квирк.

— И особенно охранника, — добавил я. — То, что он лечится у психотерапевта, совершенно необъяснимо. Все остальные вполне могут иметь профессиональные нервные расстройства, даже тот же полицейский. А вот охранник... В общем, начните с него.