У тебя есть сын (СИ) - Филимонова Лина

Мы не говорим о чувствах. Нам просто хорошо и удобно вместе. Но в последнее время она вдруг начала называть меня любимым…  Пока только в переписке. Но это реально напрягает! 

Да, как я ни старался избежать обязательств, они все же есть. Я привез ее собой в Москву. И я чувствую ответственность... 

Я выхожу пройтись. Подышать морским воздухом напоследок. 

И сам не понимаю, как оказываюсь у дома Яны. Мотылька-самоубийцу снова тянет к прекрасному цветку...

Подхожу к калитке. Звоню. 

Кажется, я даже не успеваю убрать руку, как дверь распахивается. 

На пороге стоит Яна. Улыбается, как будто невероятно счастлива меня видеть. Откуда такие перемены?

Она сейчас похожа на маленькое рыжее солнышко...

- Доброе утро! - произносит она раньше, чем я успеваю открыть рот.

- Привет. Решил вот заглянуть перед отъездом. 

- Заходи. Я как раз кофе пью в саду. Будешь?

Яна

Утром, увидев в телефоне отметку о непрочитанном письме, я решила, что это какая-нибудь реклама. Или очередное сообщение из банка. Или извещение о какой-нибудь распродаже. 

Мне сейчас ничего интересного не присылают на электронную почту. 

Когда я открывала письмо, мое сердце даже не ёкнуло. Зато, когда я начала его читать, оно едва не выпрыгнуло из груди. 

Меня приглашают на собеседование! В новый московский ресторан, которому нужны продвинутые инициативные пиарщики. 

Откуда они… 

Почему я… 

О, боже!

Я чуть ли не до потолка прыгаю от радости. 

Конечно, собеседование - это только попытка… И я не уверена, что сейчас подходящий момент для поездки в Москву. А, тем более, для переезда. 

Но мне так приятно, что обо мне вспомнили! И причислили к продвинутым пиарщикам.

Мои потенциальные работодатели даже предложили оплатить билет и гостиницу. Это вообще что-то невероятное! 

Кажется, они реально очень хотят меня видеть. 

- Мы с Мотей сходим на море, пока не жарко, - произносит мама. - На часок.  

- Я буду плавать! - вопит мой сынок, который обожает море. - Без нарукавников! Как большой! 

- Конечно, ты у меня большой!  И отличный пловец. 

- Я акула! 

- Зубастая? 

- У меня тысяча миллион зубов! 

- Ой, боюсь, боюсь...

- Я тебе не буду ногу откусывать, - очень серьезным тоном произносит Матвей. - Ты же моя мама. 

Все утро я порхаю, как радостная бабочка. Ничто сегодня не может испортить мне настроение. Ни ворчание мамы, которой я рассказала о письме, ни мысль об очередном рабочем дне в ресторане, который начнется в двенадцать и продолжится до полуночи. Ни даже воспоминания о Кире. 

Вчера я так и не сказала ему… И мучилась всю ночь, сомневаясь, правильно ли я сделала. 

А сейчас я думаю: надо было сказать. И пусть сам решает, как себя вести в этой ситуации. Почему я мучаюсь? 

Пусть мучается он! 

От шока, от страха, от обиды… Я не знаю, какие эмоции он испытает, когда узнает, что у него есть сын. 

Это его проблемы. 

Мама с Матвеем уходят. Я варю кофе и иду в сад. Люблю посидеть там, расслабиться перед долгим рабочим днем. Но сегодня я не просто расслабляюсь. 

Сегодня я улыбаюсь во весь рот и ничего не могу с этим поделать. 

И тут раздается звонок. 

Я даже не удивляюсь, увидев у калитки Кира. Приглашаю его присоединиться ко мне. Приношу еще кофе. 

Кир, в отличие от меня, сегодня какой-то хмурый. 

Рассеянным взглядом окидывает машинку Матвея, забытую на скамейке. И детские качели, висящие на толстой ветке грецкого ореха. 

Кажется, до него не доходит… 

Тормоз ты, Кирилл! 

- Хочешь познакомиться с Матвеем? - выпаливаю я. 

И чувствую легкое головокружение от собственной смелости. 

- Хочу. 

Кир начинает озираться по сторонам. 

- Он скоро придет. 

Кир еще больше мрачнеет. 

А я улыбаюсь. Ничто не может испортить мое радостное настроение! 

- Ты вчера так внезапно уехала, - выдает Кир через некоторое время. 

- Устала. 

- И я не успел тебя спросить, - продолжает он. 

- О чем? 

Кир напряжен. Он хмурится, сжимает челюсти и кофейную чашку. Она сейчас треснет в его руке! 

- Ты жалеешь о прошлом? - хрипло произносит он. 

И я вижу, что этот вопрос дается ему с большим трудом. 

- Что ты имеешь в виду? - уточняю я. 

- Жалеешь о том, что сделала три года назад?

Я тоже напрягаюсь.  

Что это вообще значит? Я жалею? Это он должен жалеть о своем поступке! И мучиться ужасным чувством вины.  

- Жалею ли я о том, что… - начинаю я. 

- Что спала с Робертом, - заканчивает за меня Кир.  

Что?!

От шока и возмущения у меня перехватывает дыхание. Я не могу найти слов… Потому что хочу сказать очень многое. Нет, не сказать. 

Проорать! 

Я спала с Робертом?! Как он может утверждать это так нагло и так уверенно… Как он вообще может...

Я готова разбить об его голову свою кружку. 

Но в этот момент от калитки раздается голосок: 

- Мама, мама! Я плавал без нарукавников! Я нырял на глубину! 

Ко мне несется мой радостный и мокрый малыш. 

А Кир таращится на него с отвисшей челюстью. 

22

Кирилл

Матвей… сейчас я его увижу. Этого загадочного типа, который ложится спать в девять вечера, позволяет своей женщине работать официанткой и не возражает против того, чтобы она гуляла по ночам с бывшим. 

Что ж, я готов к знакомству. 

Но, пока его нет, я хочу задать Яне очень важный вопрос. 

Он вертится у меня на языке со вчерашнего дня. А, скорее, даже с момента нашей встречи. 

Я хочу знать, считает ли она произошедшее три года назад своей ошибкой. Жалеет ли об этом… 

О том, что выбрала не меня. 

И что спала с другим за моей спиной. 

Она должна жестоко в этом раскаиваться! 

Я спрашиваю ее. 

Но она не успевает ответить. 

Потому что в калитку вбегает… Мелкий ребенок. Пацан. 

И он называет Яну мамой…

Я просто каменею от шока. 

Реально - превращаюсь в столб. В голове ни одной мысли. Только безграничное изумление...

Пацан подбегает к нам. Прыгает на колени к Яне. Обнимает ее. 

И с большим интересом смотрит на меня. Своими огромными любопытными глазищами. 

Некоторое время мы с этим мелким головастиком удивленно таращимся друг на друга. 

Похоже, для нас обоих эта встреча - большая неожиданность. 

Но потом я подбираю отвисшую челюсть. И пытаюсь дружелюбно улыбнуться. 

Зря я это сделал! Мелкий резко спрыгивает с коленей и Яны и так же резко, без объявления войны, запрыгивает на мои. 

Блин...

Он, видимо, сам офигел от собственной смелости. Смотрит испуганно, хотя и с любопытством. А я держу его за маленькие плечики, чтобы не упал. Держу и боюсь сжать руки… Он такой хрупкий! 

И, очевидно, побаивается меня. Я ж огромный слон по сравнению с ним. 

Не надо меня бояться, чувак. 

Я боюсь тебя сильнее…

Я вообще не знаю, как обращаться с маленькими детьми! У меня нет никакого опыта. 

- Ты кто? - вдруг человеческим голосом спрашивает этот головастик. 

Разве такие мелкие дети умеют связно говорить? Ну надо же... 

- Я Кирилл, - отвечаю я. - А ты? 

- Я Матвей. 

- Тебе сколько годиков? - следует новый вопрос. 

- Мне? - теряюсь я. - Двадцать восемь. 

- Ты уже старый? 

- Ну… не очень. 

- А я уже большой. Мне два годика. 

И он демонстрирует мне два вытянутых пальца. 

- Матвей, отстань от дяди, - слышу я какой-то замороженный голос Яны. - Ему пора уходить. 

Я не реагирую на голос. И уходить никуда не собираюсь. 

Я просто не могу оторвать взгляда от этого неизвестно откуда появившегося глазастого головастика.