Жизненное пространство - Алексей Колентьев

Осталось решить, что мне сейчас нужно: повернуться и уйти или порасспросить моего нового знакомого о сути претензий… Считается, что знание — это сила, но чаще всего оно является постоянным источником беспокойства. Я выбрал неведение: кто бы этого амбала ни отправил по мою душу, он почти наверняка никакой информацией не владеет. Пойдя по цепочке от мелкого исполнителя к контролирующим его людям, я потеряю много времени и в итоге ничего не добьюсь.

Одно я узнал точно: именно этот гражданин «работал» Витю. На руке у амбала были золотые Витины часы «Омега», которые тот при каждом удобном случае демонстрировал, рассказывая, как он получил эти «котлы» в обмен на артефакт «колючка» от какого-то киевского бизнесмена, приезжавшего в Зону на сафари, но дальше Кордона не поехавшего по причине сильного запоя и последующей «белочки», крепко поселившейся у «акуленка капитализма» на загривке. В результате бизнесмен свалил до дому, накупив сорных и дешевых артефактов, а когда деньги кончились, то Витину «колючку» он обменял на часы. «Омега» была настоящей, с приметной царапиной на браслете, поэтому я без труда узнал часы покойного. Вот и выяснится все. Но без меня.

Я вылез из подпола. У двери лежал часовой. Парень был жив, бандит его только оглушил. Заперев подпол и прислонив парня к стене поудобнее, я отправился к костру, где и встретился с Серым. Вечерело, за думами и возней с уголовником я потерял почти шесть часов. Предводитель новичков не сильно удивился и поприветствовал меня взмахом руки:

— Были гости?

— Только один. — Я протянул ему вещи бандита. — Думаю, что где-то поблизости ошиваются его друзья. На руке у того, что сидит в подполе, часы Вити. Расспроси бандита, он, я думаю, не откажется рассказать, что и как. А я более не помощник тебе, своих дел полно. И так из-за этих разборок целый день потерял. Бывай, начальник.

Понимая, что от меня больше ничего не добьешься, Серый только кивнул. Знакомой дорогой я отправился к оружейнику. Тот меня опять как будто ждал: на прилавке перед ним были разложены части моего давешнего трофея — дробовика. Голос Моррисона, казалось, сроднился с этим местом, сейчас это была песня «L. A. woman»…

— А-а! Молодой человек, таки доброго вечера, и я рад вас видеть у себя в доме. Что вы намерены приобрести на этот раз?

— И вам доброго вечера, Михаил Анатольевич. На этот раз ничего особенного, но довольно много.

Внимательно оглядев меня с ног до головы, оружейник произнес:

— Возьмите кое-что уже ваше, а о том, что только вы имеете желание приобрести, мы поговорим после…

Миша Одессит, а именно так звали легендарного старателя, который одним из первых прорвался к ЧАЭС, который знал Зону отчуждения так, как немногие старожилы, выложил на прилавок мое изъятое утром оружие.

Время меняет людей, но Зона не отпускает никого. Вот и оружейник с малость наигранным акцентом и закосом под бедного еврея оказался с сюрпризом. Я проверил оружие, поблагодарил и начал перечислять нужное мне оборудование:

— Требуются противопехотные «погремушки». Шесть универсальных мин «Верба»[27] с устройством многоканального дистанционного подрыва, четыре МОН-90,[28] шесть сигнальных мин, два килограмма пластита. Если можно, лучше советского «пластилина», а чехословацкого и американского «варева» не хотелось бы.[29] Пять электродетонаторов дистанционного подрыва, шесть гранат Ф-1. Проволоки тонкой на растяжки метров двадцать. Вот вроде и все.

Одессит молча что-то посчитал в уме и выдал:

— Пять тысяч семьсот рублей, и я дам еще три рюкзака из прорезиненной ткани. Сегодня я не в настроении торговаться. Но это таки только потому, что вы в прошлый раз выпили всю мою кровь, безбожно сбив цену.

Честно говоря, торговаться и у меня уже не было времени, оно просто летело вскачь, оставляя слишком мало возможностей для раздумий и непозволительно многое отдавая на волю случая. А сюрпризов, приготовленных другими людьми, я могу и не пережить, поэтому следовало наряду с поисками лазейки в обороне блокпоста заняться поисками другого жилища, подальше от людей. Их интересы и устремления слишком активно мешали мне заниматься своими делами. Нужно наконец научиться оказывать не так много добрых услуг, ибо слишком хлопотно… слишком.

— Хорошо, Михаил Анатольевич. Вот деньги.

Видно было, что свое в плане торга Одессит возьмет в другой раз. Довольно быстро мы завершили сделку и упаковали все в два рюкзака. Там еще оставалось место для запаса еды, универсальных контейнеров-аптечек и дополнительного боекомплекта к автомату и пистолету. Не торгуясь, я добрал все это, оставив у оружейника еще семьсот рублей. Сгибаясь под тяжестью груза, вернулся в гостиницу.

Следующий день прошел в хлопотах по снаряжению «сюрпризов» и изучению всей доступной информации по объекту операции. То, что я в Зоне недавно, даже хорошо: никто толком меня не знает, личность нигде не примелькалась и, значит, подумают на новичка в последнюю очередь. Разведгруппу следует уложить на месте, в противном случае меня ожидает неравный бой с опытными и хорошо подготовленными диверсами. Правда, местные вояки натренированы прежде всего на зверье и аномалии. Нападения вроде моего они не ожидают. Нет, безусловно, их этому учили, но повседневная практика накладывает свой отпечаток. С кем они тут обычно имеют дело? С бандитами, зверьем и лишь иногда — с «кружками красноармейской самодеятельности» в лице разведывательно-поисковых групп местного клана «Альфа», где в основном бывшие россияне. Да еще с немного уступающими альфовцам аналогичными подразделениями группировки «Вiльна Сiчь».

Тут у нас гремучий сплав из прибалтов, западно-украинских граждан, а также выходцев из стран Евросоюза, США и Канады. Есть и наемники, но это даже не смешно: как и представителей клана «Сiчь», наемников финансируют, скорее всего, украинские и западные разведслужбы, что видно по оснащению. В обоих случаях это оружие и снаряжение натовского образца. Тактика и методы ведения боевых операций тоже оттуда, уши так и торчат. Что-что, а почерк «заклятых друзей» узнаваем за три версты, не говоря уже про методы родной российской армии, к которым явно тяготеет противостоящий наемникам и «свободным» более-менее пророссийский клан «Альфа».

Ни одну из сторон в расчет принимать по-серьезному не стоит: разношерстная сборная солянка мало что может противопоставить специально отбираемым и тренируемым частям регулярной армии. А здесь тем более — тут нет солдат срочной службы, только контрактники, к тому же имеющие поддержку всей армейской инфраструктуры в лице средств связи и мониторинга, авиации и артиллерии.

Воякам мешают только местные условия. Артудары часто уходят непонятно куда: залп сделан, а сектор не накрыт, и неизвестно, куда улетели тонны боеприпасов. Спутниковые фотографии и мониторинг в реальном времени часто показывают такую ахинею, что толку от них не слишком много. Авиация тоже не всегда помогает: если вертушки еще худо-бедно могут доставить десант и грузы по всей Зоне отчуждения, то штурмовая и тактическая авиация просто может упасть из-за отказа любых систем. В итоге ведется только текущее положение контроля над Зоной: система блокпостов, перекрывающих основные безопасные дороги, периодическое патрулирование прилегающих к ним зон ответственности в глубину до трех километров.

Местами нет и этого — вояки заходят в глубину периметра до двухсот метров силами подразделений до взвода включительно. Это, как правило, места с низкой аномальной активностью и за пределами радиуса поражения Выброса. Хотя, судя по картам обитаемых районов, есть базы и в глубине Зоны, но там только добровольцы и ученые — народ отмороженный и мало чего боящийся. Оцепление Зоны по периметру с установками заграждений и карантинного режима помогает только от тех, кто в Зону попасть не имеет желания. Те же, кто хочет сюда попасть, обязательно пройдут.

Местная фауна за пределы Зоны не выбирается, как, впрочем, и любое зверье, предпочитающее жить и охотиться в пределах строго ограниченной территории. Во всяком случае, не было прецедентов, чтобы, например, кровохлеб или тем паче контролер забрели в город или село за пределами Зоны отчуждения. Рейды разведгрупп в глубь Зоны и периодические войсковые операции силами более роты — скорее исключение, нежели правило. Вояки ходят небольшими, хорошо оснащенными тройками, а крупными силами работают только по наводке последних. Вертолеты вызывают только в крайнем случае и еще реже — в качестве средства огневой поддержки. Обычная их роль — высадка и эвакуация десанта. Как только они начинают задерживаться, Зона выкидывает какой-нибудь фокус, и нет вертушки. Что касается группировки «Братство Обелиска», или, короче, «Обелиск», то про них вообще мало что известно, кроме того, что народ там бывалый, а сам клан организован по принципу тоталитарной секты. Несомненно, эти представляют наибольшую опасность как для военных, так и для любознательных граждан вроде меня. Профессионализм плюс промытые мозги и неколебимая вера в нечто равняется серьезным неприятностям со здоровьем для желающих познакомиться с обелисковцами поближе.