Престижное удовольствие. Социально-философские интерпретации «сериального взрыва» - Александр Владимирович Павлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основная же мысль сериала, конечно, в другом. Прошлое принадлежит истории, и его нужно оставить в покое. Дело в том, что Джейк все же предотвратил убийство Дж. Ф.К. и, вернувшись в настоящее, обнаружил жуткую картину. Всюду разруха, по улицам ходят редкие люди в лохмотьях и т. д. – постапокалипсис сегодня. Джейк встречает на улице Харри Данинга, того самого, что работа(ет)л уборщиком в школе, и тот рассказывает, что нынешняя ситуация стала таковой благодаря Кеннеди. То есть самый прогрессивный президент, на которого возлагали такие большие надежды, натворил бед. Придя в ужас, Джейк бежит назад к «черной дыре», чтобы перезапустить прошлое и вернуть все на свои места. Иными словами, сериал говорит нам: мы живем в лучшем из возможных исторических миров, и, что бы ни казалось нам ужасным из случившегося сегодня, все равно это окажется для нас наибольшим благом.
И раз прошлое нельзя трогать, следовательно, Джейк должен отказаться от того, чтобы быть вместе с Сэйди. Так, «11.22.63» оказывается примерно тем же, чем и «Титаник» Джеймса Кэмерона: эпохальные исторические события – лишь фон для романтической истории, которая должна закончиться смертью или расставанием. Последний, восьмой эпизод посвящен рассказу о том, чем стало бы будущее, останься Кеннеди в живых, но больше все же романтической линии. Фактически в сериале без каких-либо последствий можно было оставить две серии, первую и последнюю: вся суть именно в них. Вернувшись в настоящее, Джейк решает проверить, что стало с Сэйди. Он отправляется в город, где она живет, и приходит на вечер, организованный в ее честь. Джейк приглашает ее на танец и спрашивает, счастлива ли она. И да, Сэйди прожила хотя и не без трудных моментов (вероятно, имеется в виду ее неудачное замужество), но все же счастливую жизнь без Джейка; она счастлива. Равно как счастливы и все остальные. С 1960-го и по 2017 год история и в глобальном (для всех), и в личном плане (для каждого) не могла сложиться лучшим образом.
Но что делает два этих разных сериала такими похожими в контексте заданной нами изначально темы популярности Кеннеди в массовой культуре, на что указал еще Питер Найт? Дело в том, что если Найт совершенно прав в главном (Кеннеди востребован в популярной культуре, и два разбираемых сериала – тому подтверждение), то в двух оценках он заблуждается, что опять же доказывают два этих сериала. Как бы ни были непохожи друг на друга два этих шоу, они сходятся в одном. «Клан Кеннеди» старается быть объективным: в нем важна не столько история убийства президента, сколько сам политический портрет Дж. Ф.К. и его семьи. Оказывается, что рассуждения Бодрийяра и Джеймисона сегодня не так актуальны: американским лидерам теперь вовсе не обязательно платить по счетам за смерть Кеннеди, а медиакультура с тех пор изменилась радикальным образом. Кеннеди может быть интересен для культуры и без теории заговора. «11.22.63» фактически расправляется с другим ключевым тезисом Найта. А сформулирован этот тезис так: «Таким образом, в разных сферах массовой культуры убийство Кеннеди рисуется не просто как особенно яркая встреча с историей, творящейся на глазах у современников, и даже не как своего рода водораздел между двумя историческими эпохами, но в качестве причины, вызвавшей исторический упадок»[29]. И если раньше это утверждение точно было истинным, теперь ситуация, кажется, изменилась. Идея о том, что останься Дж. Ф.К. в живых, и американская история была бы совсем иной, то есть куда лучше, чем есть сейчас, оказывается упраздненной. Никакого упадка, только процветание.
В конце концов, не умри Кеннеди, смотрели бы мы сегодня такие интересные сериалы, ему посвященные, читали бы тексты Делилло и Пинчона? И, конечно, Кинга? Существовала бы вообще популярная культура?
Это – Англия. «Шерлок», «Черное зеркало» и «Утопия»
Упоминавшася во ведении культуролог Инна Кушнарева, исследуя «сериальную ре(э)волюцию», отмечает в своей статье «Как нас приучили к сериалам», что до сих пор существовало две модели телевидения – британская и американская[30]. Вторая ориентирована на коммерческий эффект, а следовательно, на развлечения. Американские сериалы всеми силами стараются адаптироваться к вкусам телезрителя, ориентируясь на рейтинги и внимание особенно преданной аудитории. Как пишет Кушнарева, в последнее время сериалы «социализируются»: несмотря на то что у некоторых шоу может быть не так много зрителей, важно, чтобы их обсуждали в социальных медиа и вообще всячески продвигали в сфере популярной культуры. К этому можно было бы добавить, что многие сериалы «социализируются» между собой, постоянно ссылаясь друг на друга или на топовые вещи, вошедшие в пантеон современной культуры. Британская модель совсем иная. Англичане стараются уравновесить развлечения приобщением зрителя к высокой культуре, преследуя просвещенческие цели. И хотя такой левый философ, как Марк Фишер, позитивно относится к подобной патерналистской модели телевидения, считая подобный подход более умным и прогрессивным, более востребованными сегодня все же являются американские сериалы. Не так много
