Смерть на Кикладах. Сборник детективов №2 - Сергей Изуграфов

– Расскажите, расскажите, Виктор! – с готовностью откликнулась Стефания, кося лукавым взглядом в сторону Смолева. – Похоже, что Алекс снова поскромничал и утаил от нас самое интересное!

– Ладно, рассказывай уж! Заинтриговал! – кивнула головой и Тереза, приглядывая за детьми, что весело резвились в прибрежной полосе, на мелководье под присмотром няни-молодой гречанки. – Чем там твой граф так знаменит по женской части?

– Граф Алексей Григорьевич был высок, статен, красив, кудряв, – словом, весь в меня! – ухмыльнулся Виктор Манн и довольно погладил свою совершенно гладкую лысину. – И нечего хихикать, Стефания, я все вижу! Вернее, слышу! Внешность, по Боэцию, – «мимолетнее всего!». Были кудри – и не стало! Ну так вот: красив был, обаятелен, с дамами галантен и нежен. Дамы таяли, как воск. Ну, еще и богат, знатен, знаменит, – все качества, что привлекали женщин в том далеком восемнадцатом веке!

– Можно подумать, сейчас что-то изменилось, – иронично заметила Тереза. – Но ты продолжай, милый, продолжай, мне уже интересно! Про тебя – высокого и кудрявого красавца – особенно!

– Отставить иронию! – шутливо скомандовал генерал Интерпола. – Так вот, именно его внешность и сыграла роковую роль в одной очень известной любовной истории. Даже, я бы сказал, спецоперации, которую он провел по приказу матушки-императрицы в Италии. Все человек поставил на службу Родине – даже свою внешность!

– Постойте, Виктор! – вдруг встрепенулась Стефания. – Кажется я знаю, о чем речь! Я читала об этой истории: так это тот самый Алексей Орлов, который сперва признался в любви и соблазнил, а потом обманом завлек к себе на корабль и отвез в Петербург бедную Элизабет де Волдомир?

– Вот она, женская логика! Нет, брат, ты только послушай, а? – повернувшись к Смолеву, посетовал Манн. Лежак под ним опасно затрещал. – Сразу «соблазнил, завлек, обманул!» А то, что эту «бедную» девушку звали в разные периоды ее жизни по-разному: то девица Фрэнк, то Шейль, то Тремуйль, то Али-Эмете, принцесса Волдомирская с Кавказа, то Азовская принцесса, она же – графиня Пиннеберг и, наконец, – российская царица Елизавета вторая, – ни больше, ни меньше! Это как? Кстати, у нас она больше известна под именем княжна Тараканова. Что странно, поскольку сама себя она так никогда не называла.

– Да, Стефания, увы! – поддержал друга Смолев. – Эта Элизабет действительно была прожженой авантюристкой. Путешествовала по европейским столицам с огромной свитой – до ста человек, везде представляясь как-то иначе и рассказывая истории о своем благородном происхождении.

– Но зачем? – удивилась Стефания. – С какой целью?

– Цель была банальна: выжать как можно больше денег из своих кредиторов, – пожал плечами Алекс.

– Да,«принцесса» очень любила роскошь! Наделала много долгов. Она быстро поняла, что «девице Фрэнк» не ссудят столько, сколько может получить «принцесса Волдомирская». Опять же блеск «большого света»! Театры, балы, развлечения, поклонники в огромном количестве! – продолжал свой рассказ Виктор Манн. – Она заводила любовные связи исключительно по расчету: у ее избранников должен быть капитал, которым она могла воспользоваться. Разорила поклонников без числа! По ее турне можно изучать географию Европы восемнадцатого века: Польша, Франция, Австрия, Италия! Девушка была одаренной, ничего не скажешь, говорила свободно на десятке языков, хорошо образованная, писала стихи, играла на арфе! Куртизанка высшей пробы.

– Чем же она не угодила Екатерине Великой? – спросила Тереза.

– Дело в том, счастье мое, – ответил ей муж, – что Екатерина Вторая, наша с тобой в некотором смысле соотечественница – принцесса немецких кровей – взошла на трон в результате кровавого переворота, практически узурпировав власть. И этим пользовались разного рода проходимцы, выдававшие себя за пропавших и вновь найденных членов царской семьи. Впрочем, на Руси это было во все времена! – махнул рукой Виктор. – От Гришки Отрепьева до Пугачева, который тоже называл себя «добрым царем Петром Федоровичем». Самозванцев хватало всегда!

– И кем же себя объявила наша девушка?

– Она решила вдруг, что она дочь царицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского. Вот так. И имеет право на российский трон.

– Не думаю, что она сама решила, – засомневался Смолев. – Скорее, ей подсказали эту мысль польские конфедераты, с которыми она водила дружбу. В ее свите всегда ездило несколько богатых шляхтичей, добивавшихся ее расположения. Польша тогда была очень заинтересована в том, чтобы устроить в России очередную смуту.

– Можно подумать, сейчас что-то изменилось! – пробурчал уже Виктор Манн и продолжил: – Так вот! Сама решила или подсказал кто – но идея была совсем невовремя. В это время как раз случилось восстание Емельяна Пугачева. Россия была в огне крестьянской войны, и внешнего вторжения под флагом восстановления «законной царской власти» Екатерине Второй никак не хотелось. Она приказала графу Орлову захватить самозванку любым способом и вывезти на корабле в Кронштадт. Писала ему в письме, что если власти «тварь эту откажутся выдать, то и несколько бомб в город метать можно» с корабля. Оттуда – в Петропавловскую крепость, где ее могли допросить с пристрастием. Что он блестяще и проделал, устроив для этого целый спектакль. Бомб, правда, не метал, – поступил хитрее.

– Спектакли вы сильны устраивать, это точно, – рассмеялась Тереза. – Так он женился на девушке или нет?

– Ухаживал, дело было! – кивнул супруг. – Оказывал ей почет и уважение: никому не разрешал сидеть в ее присутствии! Ну как же: «особа королевской крови»! Знаки внимания, подарки! Всячески намекая и давая понять, что и он, генерал-аншеф, главнокомандующий российским морским флотом, победитель турок, не слишком-то доволен своей ролью в империи. Мол, подустал и сам от Екатерины. Не пора ли, мол?.. Как поставили – братья Орловы – так и снимем! Здесь играл важную роль еще и тот факт, что именно Алексея Орлова все считали убийцей Петра третьего, заставившего того перед смертью подписать акт отречения. Думаю, что именно этот момент и впечатлил ее польских «суфлеров». Они поверили, что нашли нужного им человека и дали ей команду «изобразить чувства». Она послушалась, что было, видимо, ей несложно – красавец, блестящий кавалер – и не успела опомниться, как русский фрегат привез ее под арестом в Санкт-Петербург.

– Но как это произошло? – тихо спросила Стефания. Алекс внимательно посмотрел на нее. Похоже, молодая испанка все-таки переживала за Элизабет.

– В бухте Ливорно, куда вошли корабли русской эскадры по команде графа, были обещаны публике морские маневры, – Манн говорил негромко, по-прежнему лежа на спине с закрытыми глазами. Он словно видел картинку и описывал ее своим друзьям. – Огромная толпа собралась на набережной. Орлов предложил Элизабет подняться на флагманский корабль, чтобы наблюдать маневры с него, а свиту оставить на берегу. Она согласилась, и ей спустили на канатах удобное кресло. Маневры действительно были великолепны: красочно украшенные корабли то сближаясь, то удаляясь, палили из пушек, матросы разворачивали паруса, вывешивая разноцветные флаги. На набережной гремела музыка полкового оркестра… Кто там мог услышать, что происходило на палубе флагмана! Пока она любовалась морским парадом, Орлов вдруг куда-то исчез, а появился офицер, протянувший ей приказ об ее аресте.

– Какой ужас! – произнесла испанка.

– Больше из-под ареста она не выйдет до конца свой жизни. Умрет она в Петропавловской крепости от туберкулеза, которым страдала много лет, так и не открыв тайну своего происхождения никому, даже священнику на предсмертной исповеди. Кстати, к чести императрицы надо сказать, что Екатерина Великая, будучи женщиной очень умной, сразу поняла, что никакой опасности Элизабет для нее не представляет, и приказала лишь, чтобы та покаялась и рассказала правду о своем истинном происхождении, после чего распорядилась ее отпустить. Но то ли обманщица не поверила императрице, то ли сама не знала своего происхождения… Она писала Екатерине покаянные письма, каждый раз рассказывая новую нелепую историю, подписываясь «Элизабет», чем страшно раздражала императрицу. Впрочем, она была совсем больна, а холод и сырость тюрьмы Петропавловской крепости только ухудшали ее состояние, пока не свели в могилу.

– А что Орлов? – поинтересовалась Тереза, находясь под впечатлением от рассказа мужа.

– Граф сначала был с ней в переписке, говоря, что он «и сам схвачен и под караулом», что «надежда есть, и он постарается ее найти и освободить», чтобы она не покончила с собой по дороге в Кронштадт. Потом он явился к ней лично и все ей рассказал, признавшись, что действовал по приказу своей императрицы и на благо России. Она действительно попыталась выброситься за борт, но ее остановили и потом уже стерегли до тех пор, пока не поместили в крепость.