Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Выдыхай бобер, — смешливо произнес он, обращаясь к растерянному начальнику цеха. Тот прям ошалел, увидев вырулившего от него в двух шагах из-за поворота наркома. В первые мгновения даже обругать хотел, думая, что это какой-то бездельник шляется. Да так и застыл с открытым ртом.
— А?
— Пойдем. Покажешь свое хозяйство, говорю. Заодно пожалуешься: в чем проблемы и какие сложности?
— Да-да. — ожил руководитель артиллерийского сектора завода Большевик. Его даже как-то отпустило. Жаловаться — это всегда пожалуйста.
И он начал рассказывать.
Много.
Словно плотину прорвало.
Вышагивая по цеху.
А нарком рядом двигался и старался не выдать своей нарастающей мрачности.
Проблема заключалась в том, что завод был перегружен. Критически. Имея, несмотря на все усилия, только треть квалифицированных кадров от довоенных. Про оборудование и его износ и речи не шло.
Что-то меняли.
Что-то уже поменяли.
Но в целом оснащение не было блистательным и самым современным.
И это полбеды. Не самые адекватные в плане профессионализма работники регулярно что-то ломали и портили. И иной раз выходило, что скорее завоза нового. Да, вот уже как два года с этим боролись, введя личную ответственность за брак и порчу оборудования. Но новых рабочих то не завезли.
Тех, кто что-то умел при царе, либо в Мировую поубивало, либо в Гражданскую, либо в эмиграцию уехали. В первые годы революции творилось черт знает, что…
В свое время Фрунзе натыкался на довольно интересную аналитическую статью. Та разбирала цели ликвидаций революционеров, как во времена дореволюционного террора, так и в годы Гражданской войны. И там вырисовывали очень мрачную, до крайности подозрительную картину.
Действительно мерзавцев, которые заслуживали пули, под «паровой каток» революции попало немного. ОЧЕНЬ немного. Большинство из них либо тихо-спокойно эмигрировали, либо весьма благополучно влились в ряды революционеров.
А вот толковые специалисты — вот да — пострадали.
Создавалось впечатление, что за ними специально охотились. И не только в формате реалий России. У тех же галлов времен Великой Французской революции наблюдался аналогичный тренд. Избавивший их, среди прочего, практически от всей военно-морской «белой кости». То есть, лишив квалифицированных моряков.
Может быть это чистое совпадение.
Мир ведь полон случайностей. Тем более, что крепкие профессионалы редко позитивно относятся к любым революционным потрясениям. И здесь могла сработать бритва Хэнлона, гласящая, что не стоит искать злой умысел там, где достаточно обычной человеческой глупости. Однако факт есть факт. Квалифицированных кадров на заводе Большевик наблюдалось крайне мало по вине революции. Из-за чего, среди прочего, он работал плохо, выдавая в лучшем случае треть своей же продуктивности по артиллерийским системам от 1913 года. Даже по легким.
О тяжелых морских орудиях и речи не шло.
Пока.
Работа по возобновлению их выпуска велась. Искались и обучались подходящие кадры. Шла активная агитация среди эмигрантов и немцев. Пытались вербовать чехов с австрийцами. В общем — пробовали выкрутиться хоть как-то. Но, пока, увы. В лучшем случае — штучное производство с непредсказуемым качеством, как и в оригинальной истории…
Пермский завод, выступавший дублером, Большевика в плане артиллерии, был в 1928 году больше номинальной величиной. Тот грандиозный конгломерат ОПГ, что имелся в том регионе только-только разогнали и он, по сути, медленно отходил от едва ли не комы, в которой находился. Иными словами — он пока существовал только на бумаге.
И требовалось что-то делать.
Срочно.
Кардинально.
Строго говоря молодой СССР из-за начавшейся по мягкой схеме индустриализации выбрал весь свой кадровый резерв. Уже. Полностью. И теперь каждый завод, каждый цех буквально дрался за толкового сварщика или там слесаря.
Людей квалификации «подай-принеси» было с избытком. Не хватало настоящих рабочих, которые хоть что-то умели. Даже увеличение зарплат не спасало положение.
Вечерние школы и различные курсы, понятное дело, росли словно грибы после дождя. Но в целом их эффект был отложенный. Ведь сколько нужно времени, чтобы из обычного сельского парня сделать квалифицированного слесаря? Даже не высшего разряда, а просто хорошего? Не год и не два. Потому что кроме обучения ему требовалось набраться опыта, без которого все его знания не стоили ничего.
И так везде.
И так во всем.
Даже на селе.
Да, там потихоньку удалось развернуть уже за десяток крупных колхозов в формате агрохолдинга. Но внедрение новых сдерживалось и нехваткой техники, и нехваткой подготовленных людей, и… отсутствием потребности в массах неквалифицированных рабочих в городе. А значит на селе нужно было осторожно внедрять эффективный труд, чтобы слишком много «неквалифицированных рабочих рук» оттуда в город не отправилось.
Очень интересной особенность стало то, что эти холдинги оформляли как акционерные общества. Каждый крестьянин, желавший войти, получал на руки акции. То есть, долю в собственности. ТАКОГО количества рабочих при механизации не требовалось, поэтому дозволялось продать свою долю агрохолдингу. И получив на руки деньги отчалить в любом направлении.
Деньги давали неплохие. Поэтому желающие находились.
Не самый элегантный прием.
Но прием.
А главное — все в целом оставались довольными. Добровольно вошли. Добровольно продали долю. Никто никого не неволил.
Фермеров-единоличников тоже пытались развивать. Но тут все было плохо.
Им не хватало как площадей, так и мощностей. С той земли, что им выделяли, много не прокормишь ни людей, ни лошадей. А как позволить им укрупнять наделы, не вводя частную собственность на землю, Фрунзе пока не придумал. То есть, чтобы не отменять декреты Ленина по ключевым вопросам.
Он пытался. Думал. Искал новые варианты. Но пока все было бесполезно. Так, например, в Серпухове запустили выпуск мотокультиваторов на основе мотора от серийного мотоцикла. Но этот агрегат никто не покупал. Даже в рассрочку. Так как абсолютное большинство крестьян являло собой технически безграмотную массу людей. Не сильно помогали даже демонстрации, которые проводило несколько агитационных групп. За год выпуска удалось реализовать едва сотню таких культиваторов. Хотя они полностью заменяли лошадь на вспашке и прочей обработке земли. А сено круглый год не жрали.
Аналогично обстояли дела с «муравьями», то есть, мотоциклами с открытыми грузовыми платформами. Их покупали практически горожане для своих нужд. Преимущественно мелкие нэпманы. Крестьянин же был глух. За год выпуска — лишь сорок семь «муравьев» ушло на село. При том, что в город — около тысячи.
Катастрофа.
Беда.
Но Фрунзе не унывал.
Да, квалифицированный человеческий ресурс СССР был исчерпан. И рывок 1926-1927 года завершен. Теперь требовалось подождать отдачи от
