Воровские гонки - Игорь Христофоров

подглазьях и мутно-красные глаза вызвали у Жоры Прокудина глоток

жалости.

- Получилось? - вяло поинтересовалась она.

- Однозначно, - ответил за обоих Топор. - В этот раз почти штука баксов.

Жора удивленно обернулся. Он только раз назвал цифру в долларах, а Топор ее уже запомнил. Это пахло мистикой. Но потом он вспомнил, что называл еще и сумму в рублях, и Топор в его глазах сразу перевоплотился в прежнего друга.

- Крутовато! - не сдержалась Жанетка. - Это больше, чем за те два раза.

- Однозначно.

- Еще разок попробуем?

- Ты прямо нимфоманка, - ухмыльнулся Жора.

- А это чего? - не понял Топор.

- Из пяти попыток три удались, - подвел итог дню Жора Прокудин. - Тыща триста "зеленых" у нас в кармане, точнее, в майке, есть. Компенсация, конечно, неполная...

- Каким же это они нас газом траванули? - вытерла слезы Жанетка. Глаза болят как от сварки...

Она вновь спрятала их за очки, а Жора Прокудин, сощурившись, посмотрел на садящееся за пыльными тополями солнце. Оно выглядело огромной золотой монетой, и ему почудилась в этом добрая примета.

- В этом городе аптеки есть? - спросил он.

- Ну не тундра же здесь! - возмутилась Жанетка.

- Тогда поехали купим тебе "Визин". Нам твои глаза еще пригодятся.

- Мне тоже, - согласилась она. - Значит, больше эротики не будет?

- Занавес опускается. На двух рынках были. На набережной были. Говорят, у них еще один рынок есть, поменьше, но я не хочу больше светиться. А потом кто даст гарантию, что кавказский "телефон" уже не разнес новость о нашем трюке. Секс-шоу закончилось! Надевай трусики, приказал Жора Прокудин.

- Тогда отвернитесь, - потребовала она.

- Азерам, значит, можно, а нам...

Жора еще увернулся от просвистевшей у виска сумочки.

- Ну чего ты! Я же пошутил!

- Я тоже, - с ехидцей ответила она. - Иначе б попала.

Обняв Топора за плечи, Жора развернул его от Жанетки, хотя именно Топора она как раз могла и не стесняться, и повел к пыльным тополям.

- Диспозиция, братан, такая, - начал он, плотно сжимая под мышкой майку с деньгами. - Сегодня на вечер: снимаем фазенду на окраине, никаких гостиниц и мотелей, никаких кабаков. На завтра: делим семь улиц поровну. Четыре - мне, две - тебе, одна - Жанетке...

- А чего так... неровно?

- Семь на три не делится. Понял?

- Однозначно.

- Может, я даже жанеткину улицу на себя возьму. Ей по городу сейчас лучше не мелькать. Скажи ей, чтоб прическу и прикид сменила...

- А ты сам не можешь сказать?

- Это твоя невеста или моя?.. То-то!..

- Жорик, - вдруг остановился Топор, - скажи честно, зачем ты меня взял на это дело? Ты ж мог сам себе эти "бабки" добыть?

- Ты имеешь в виду сегодняшний стриптиз?

- Нет. Я про два миллиарда долларов...

- Люблю я тебя, Топор! - повернувшись к нему лицом, с пафосом героев мексиканских телесериалов произнес Жора Прокудин. - Вот люблю как братана и все...

- А я думал, я тебе как "бык" нужен... Ну, если там кого вырубать придется...

- Думаешь, придется?

- За два миллиарда?.. Однозначно!

Глава четырнадцатая

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

Лялечка приехала за шесть минут до назначенного срока. Обычно

женщины ее возраста имеют обыкновение опаздывать на час. Иногда

на два. Все зависит от самооценки женщины.

- Здравствуй... те, - неохотно поприветствовала она с порога

квартиры.

- Проходи, - отступил вглубь коридора Дегтярь.

Даже это короткое слово у него еле получилось. От одного вида Лялечки Дегтяря будто обожгло: ярко-красный, с огромными серебристыми пуговицами костюм от "Tom Klaim", такого же цвета шляпка с паутинкой вуали на глазах, черные туфли с небоскребами-каблучищами, неземной запах духов. Такие женщины приходят только в сны. Да и то по большим праздникам.

- Вы... ты - холостяк? - обведя брезгливым взглядом единственную комнату, спросила она.

Глазами Дегтярь повторил ее линию обзора и удивился. В комнате все было предельно аккуратно: чистенькая, без пыли на полках, болгарская стенка, аккуратно застеленный коричневым пледом диван, вымытый до блеска паркет, выглаженные бежевые шторы на окнах, картина - копия с полотна эпохи малых голландцев над диваном. Он не нашел изъяна, и вопрос родился сам собой:

- С чего ты взяла?

- Ковра на стене нет.

- Ты считаешь, что женщина и ковер...

- Да. Считаю. Мы - полуазиатский народ. У нас каждая женщина вешает на стену ковер. Даже если он подходит под цвет мебели как седло корове...

- А если у меня жена - европейского вкуса женщина?

- Тогда бы в прихожей на крючках висело хоть что-то женское...

Дегтярь обернулся к вешалке. Блеснувшие никелированные крючки будто бы подмигнули ему.

- Где пленка? - властно спросила она.

- Внутри видика.

- Включи и выйди.

- Думаешь, я не видел?..

Она обожгла таким взглядом, на фоне которого ярко-красный пиджак и шляпка показались бледно-оранжевыми. Вуаль висела под полями дымом, струящимся из глаз.

- Как хочешь, - сдался он.

Кухня в однокомнатной квартире брежневской эпохи - это самое главное помещение. В ней не только проходит большая часть жизни, но и произносятся самые важные слова. Звуки комнаты слышны на кухне так же хорошо, как и в самой комнате. Наверное, потому, что комната по отношению к кухне находится в положении подчиненного перед начальником.

Сев за столик к недопитому кофе, Дегтярь уже в третий раз за сегодня уловил рожденные видеомагнитофоном голоса: настырный мужской и игривый женский. Голоса сменились поцелуями, шорохом, шелестом, потом наступила пауза, будто пленка закончилась, но он-то хорошо знал, что не закончилась, а именно сейчас начинается самое интересное, со стонами, криками и восторгами.

Под накатившие новые звуки Дегтярь встал и выглянул из-за шторки на улицу. На ее противоположной стороне стояло ярко-красное "вольво" Лялечки. Телохранителя ни в машине, ни рядом с ней не было. В эту минуту Дегтярю стало жаль Рыкова. Он представился ему огромным рыжим гусенком из американского мультика. Силищи и здоровья - море, мозгов - два грамма. Откуда было знать Рыкову, что женщины существуют только двух видов: или мамы, или шлюхи. Середины нет. Не получилось у Создателя середины. А может, Рыкову и вправду нужна была именно такая жена. Зачем другая-то?..

- Выключи! - заорала из комнаты Лялечка.

Тремя глотками Дегтярь медленно допил холодный кофе и под повторный вскрик "Выключи!" вышел из кухни.

На экране блэк-тринитронистого "Сони" выгнувшись под шулером Кириллом бормотала какую-то ересь Лялечка. Ее тела еще не коснулся красный испанский загар. Сейчас оно, скорее всего, выглядело получше. В бассейне он не думал, что может с чем-то сравнивать.

- Я тебе что сказала, выключи!

Пультом Дегтярь для начала сделал стоп-кадр, изобразил некоторое замешательство и лишь после этого заставил видеомагнитофон выключить черный брикет.

- Сколько я за нее должна? - встав, спросила она.

Ее лицо было под цвет костюма и шляпы. Лица как будто и не существовало вовсе.

- Ни цента! - с небрежностью победителя бросил Дегтярь. - Мне нужны связи Кирилла. И больше ничего!

- Пленка... Она это... не копия?

- Стопроцентный оригинал.

В зеркале, висящем у двери, он с удовольствием разглядел свое уверенное лицо. Ни один мускул не выдал, что он солгал. У генерала в сейфе лежал оригинал - лазерный диск. Любитель всего нового, плейбой и мошенник Кирилл записывал свое свидание с Лялечкой на вечный носитель информации лазерный компакт-диск. Возможно, когда-нибудь попозже, в старческие годы, он бы доставил ему гораздо больше удовольствия, чем теперь.

Лялечка не знала, что первая копия с лазерного диска смотрится почти как оригинал. У нее не было глаз видеооператора. Она проглотила ответ Дегтяря.

- Я отвалил за него бывшим сослуживцам немалые деньги, - усилил он момент. - Очень даже немалые. Но и мне нужно немало. Для начала - имена друзей Кирилла.

- Для начала? - встрепенулась она.

- Да. Для начала.

Подойдя к ней, он начал медленно расстегивать пуговицы на ее пиджаке.

- Ты что! - отступила она.

- Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, - облизнув губы, произнес он и снова сократил дистанцию, став вплотную к ней. - Рыков - зверь. Если он увидит эти сценки...

- Ты... ты...

- Он может и убить. Или выгнать. И ты потеряешь все, что имела...

- Не потеряю. У нас - свадебный контракт. Он отдаст мне, если потребует развода, половину всего имущества...

- Не отдаст, - снова нащупал он пуговицы. - Рыков - жадный. Он выгонит тебя голой. На улицу. А потом, пожалуйста, судись хоть сто лет подряд. Это на Западе все делается по закону, а у нас - в порядке исключения. Суд сделает исключение для него. Потому что он даст больше денег, чем ты...

- Ты... ты...

- Если хочешь знать, я полюбил тебя с первого взгляда. Полюбил, когда увидел тебя в гневе. В гневе ты прекрасна.

- Я... ты...

- Фильм убедил меня в правоте любви. Я увидел твое тело... Нет, я не увидел... Я выпил его. Как бокал вина. Я захмелел...