Заговор теней - Андре Олдмен

Тщетно. Вендийка бестолково била веслами, поднимая тучу брызг, пока не выронила один гребок. Она бросила уцелевшее весло на дно лодки и согнулась на своем сиденье, закрыв лицо руками. Птицы разорвали кольцо, снова построились треугольником — на острие, словно наконечник гигантской стрелы, зловеще блестел в лунном свете огромный клюв вожака…

— Кром, Нергал и все демоны преисподней! — Варвар взревел подобно боевому слону. — Я достану тебя, будь ты самой Хали!

Он потянул из колчана стрелу — предпоследнюю.

Огромная птица летела вниз, а за ней на широко распластанных крыльях падала зловещая стая, Вода кипела за кожаными бортами — до бурунов оставалось локтей тридцать.

Конан наложил стрелу и тщательно прицелился. Зеленые глаза, словно две падающие звезды, неслись прямо на него, холодные и безжалостные, несущие смерть…

Киммериец выстрелил. Вожак метнулся в сторону, но на этот раз он оказался слишком близко — стрела пронзила крыло, и птица, издав жалобный, почти человеческий крик, полетела к берегу, тяжело перевалила через вершины деревьев и исчезла за кромкой леса. Вслед за вожаком потянулись остальные — безмолвные, словно клочья тьмы на фоне лунного сияния.

Конан толкнул вендийку на корму и, схватив единственное весло, попытался направить лодку в сторону от водоворота. Слишком поздно — стремительный поток неумолимо увлекал хлипкую скорлупку к кипящим белой пеной бурунам.

— Держись!

Они упали на дно лодки, которую трясло и раскачивало, словно кто-то бил по ней огромным молотом. Удар, треск…

Киммериец поднял голову и увидел, что водоворот исчез, а их несет среди высоких тростников куда-то вглубь зарослей — стебли гнулись под напором воды, рядом с лодкой, поблескивая мокрыми шкурками и красными бусинами глаз, плыли какие-то мелкие зверьки.

Вскоре миновали причину потока — каменная плотина, державшая прежде заводь, рухнула, образовав большую прореху, куда вода текла с глухим шумом. Через нее и вынесло лодку.

Конан пожалел, что не бросился за борт прежде: хотя течение и до запруды было сильным, все же он мог бы с ним бороться и доплыть до твердой земли. И девушку вытащил бы — за волосы, как придется, но вытащил бы. Здесь же, в каменистом русле, вода с грохотом неслась между камней, по галечным перекатам, ворочая упавшие стволы и крутя мелкий мусор. Добротная лодка, выменянная на доспехи немедийского рыцаря, трещала по швам — кожа, обтягивающая борта, расползалась, холодные струйки текли сквозь прорехи, и ноги девушки уже скрыла скопившаяся на дне вода. А впереди, перекрывая рокот стремнины, нарастал еще более мощный и страшный рев — рев бездны…

— Водопад! Нас несет к водопаду! — Варвар скорее догадался, чем услышал слова вендийки.

Он и сам понял, в какую ловушку загнали их посланцы Хали, и отчаянно искал выход. Справа темнел высокий скалистый берег, но до него было неблизко, а течение было столь стремительным, что и речи не шло, чтобы добраться до него вплавь. Их несло между камней, накрывая холодными брызгами, каждый миг они ожидали удара, который превратит в щепки их утлое суденышко. И тогда даже недюжинная сила киммерийца окажется бесполезной: поток увлечет их беспомощные тела в пропасть, навстречу демонам водяной бездны. Надо было что-то предпринять, и предпринять немедленно.

— Раздевайся! — вдруг крикнул варвар, перекрывая рев стремнины. — Живее!

Ка Фрей подняла свое бледное лицо, мокрое от слез и брызг, в ее глазах стоял ужас. Она смотрела на киммерийца, словно на чудовище, готовое ее поглотить. Она решила, что он лишился рассудка перед лицом смерти, и беззвучно молила богов послать ей гибель в волнах потока.

Стоя на коленях, Конан достал из колчана последнюю стрелу и показал девушке.

— Ткань, — прохрипел он, — размотай ее! И, махнув в сторону берега, крикнул:

— Пущу стрелу в дерево!

Она наконец поняла и принялась судорожно разматывать свое импровизированное сари. Киммериец подхватил край матерчатой ленты и крепко привязал к оперению стрелы. Другой конец намотал на руку и поднял лук.

Рев водопада приближался. Скалистый откос несся по правому борту, в расщелинах кое-где темнели деревья, но они были слишком тонкими, чтобы попытаться всадить в них стрелу. У него была только одна стрела и одна попытка, от которой зависели две жизни. О боги, пошлите дерево, крепкое толстое дерево, остальное он сделает сам!

И боги послали то, что он просил. Варвар успел заметить огромную тень наверху откоса, в тот же миг силуэт дерева мелькнул под скалой, и киммериец спустил тетиву. Его рвануло так, что он чуть было не вывалился за борт, но удержался и удержал лодку — связанная с берегом матерчатой лентой, она запрыгала по бурунам, приближаясь к спасительной отмели.

Но если светлые боги, казалось, посылали спасение, темные силы возвели между лодкой и берегом каменистый порог, гребнем выступавший из воды, — в него и уперся кожаный борт, прекратив движение к суше. Матерчатая лента светлела над стремниной, натянувшись косой струной от руки варвара к дереву — спасительная нить, готовая вот-вот лопнуть.

Осторожно киммериец принялся наматывать ткань на запястье, подтягивая лодку вперед. Борт царапал о камни, вода текла внутрь, и все же посудина мало-помалу двигалась вдоль гребня, который кончался шагах в десяти. Добраться до конца порога, а там течение само прибьет к берегу…

Нос лодки уже приближался к концу гребня, когда сверху упала черная тень. Огромная птица, тяжело взмахивая крыльями, зависла над матерчатой лентой и вонзила в ткань острые когти. Миг — и спасительная лента лопнула, поток подхватил лодку и, крутя, словно щепку, повлек навстречу висевшей над водопадом искрящейся в лунном свете стене брызг.

Многоголосый торжествующий рев водяных демонов рвался из бездны. Они готовились поглотить добычу, ликуя в предвкушении жертвы, — тысячи бесплотных созданий, детей ветра и потока, извечных врагов смертных… А на врагов, кто бы они ни были, Конан всегда шел с мечом. И сейчас, задыхаясь в плотной стене водяной пыли, он вскочил на ноги и, чудом удержав равновесие, выхватил из заплечных ножен немедийский клинок, готовясь вступить в последнюю, безнадежную битву…

Этот отчаянный порыв не пропал даром: какая-то тень возникла в водяном тумане, стремительно приближаясь, темной линией прочерчивая искрящуюся взвесь. В последний момент поняв, что это нависнувшее над краем пропасти дерево, Конан поднял меч и изо всех сил всадил лезвие в ствол. Ему показалось, что мускулы его лопнут, перед глазами поплыли красные круги, но он задержал роковое падение. Крепко сжимая обеими руками рукоять меча и чувствуя, как разваливается под ногами лодка, киммериец молил всех вендийских богов, чтобы его спутница успела понять, что нужно делать…