Ходоки в миры СССР - Ал Коруд

Два провинциала на блошке не привлекли излишнего внимания. Приехали люди с колхоза посмотреть себе новые шмотки или поискать музыку для дискотеки. И уж точно не для того, чтобы провернуть в их культурном городе лихую аферу с обменом вечнозеленых ценностей на нечто более материальное. Полевые ходоки их уровня в случае провала не по их вине намечаемого обмена имели право не некоторую самостоятельность. Со всеми сопутствующими рисками.

Но кто не рискует… тот не отдыхает на Островах.

— Спидметалл роуд. Крутые перцы. Сень, я в тяжелой музыке не особо волоку, но такого разнообразия нигде не видел. Откуда тут столько любителей «Хэви Металла»?

— Ну чем спокойней мир, тем сильнее нравятся ужастики.

— Тогда начинаем работать?

Усатый парень в футболке с принтом на всю грудь снисходительно поглядывал на двух подошедших к прилавку провинциалов. Правда, высокий блондин внушал уважение своим накаченным торсом. Может, спортсмен? Эти обычно при деньгах. Поэтому усач охотно отвечал на вопросы и даже взял в руки привезенный провинциалами пласт неизвестной ему группы.

— Beastie Boys? Не слыхал.

— Только вышли. В Америке чарты рвут. У меня братан мореман, купил там по случаю несколько. Есть на чем послушать?

Продавец немного помялся, но история была вполне «рабочей». А вдруг и в самом деле нечто продвинутое? Пока еще до их Волги свежие новости доберутся.

— Костик, постой за меня.

Они перешли на другой конец площади, где в старом доме на первом этаже расположился магазин «Комиссионный». В подобного рода копиях Союзов именно в них и осуществлялась львиная доля скрытых от посторонних глаз спекуляций. Судя по стоящим на служебной парковке сияющим новизной автомобилям, дела в магазине шли неплохо.

— Гришаня, поставь пласт, пожалуйста. Сказали только что из-за бугра.

Гриша, мужик лет сорока недоверчиво оглядел скромно одетых посетителей и недовольно хмыкнул:

— Яша, ты где таких продаванов находишь? Что играют хоть?

Михаил оглядел отдел, в основном заставленный антикварными патефонами, но в углу заметил сиротливо выглядывающих представителей западной радиотехники. Ценники на них не стояли, и вряд ли вам продадут по их стоимости.

— Речитатив под тяжелую музыку. Нью стайл. Пацаны из «Большого яблока».

Гришаня подколку оценил и скривил губы, тут же пододвинув к себе фирменный проигрыватель.

— Нормально так бацают, — Яков, видимо, был из меломанов, и нестандартное исполнение из параллельной реальности его зацепила. — Необычно.

Гришаня, может, в музыке не так хорошо разбирался, но чуйкой обладал и оценил открывающиеся возможности.

— Парни, сколько хотите за пласт?

— Двести, — тут же безапелляционно заявил Михаил. Яша выпал в осадок, а в глазах Григория промелькнули злобные чертинки.

— А не охренели вы часом, мозглики.

— Сам за базаром следи. У тебя там, — Семен кивнул в соседнюю комнату, — аппаратура для перезаписи. Думаю, что денно и нощно пилят кассеты. Вы на нашем диске такую тучу бабок поднимете. Зуб даю, что эта группа до вашего тухлого городка дойдет лишь через полгода.

Семен был прав. Основную сумму на здешних меломанов зарабатывали с помощью звукозаписи. Диски покупали зажиточные любители рока. Звук там, конечно, лучше, но не у всех покупателей имелся музыкальный слух.

— Пятьдесят, — Гришаня был или глух на ухо или слишком жаден.

Михаил молча забрал диск и вышел на улицу.

— Парни, вы что? — Яша только что не приплясывал от нетерпения. Он уже в мечтах подсчитывал барыши от продажи компактных кассет и славу человека, принесшего в тусовку свежий стиль. — Гришу мы бы доломали до ста карбованцев.

— Ничего ты не понял, Яков. Но ладно, так и быть, дадим тебе еще один шанс.

Яша с недоумением глянул на пацанов. Сейчас они точно не похожи на лохов провинциалов. Скорее он сам может стать их добычей. Преображение смотрелось крайне разительным и неприятным. Продавец дисков отступил к стене и заблеял:

— Ввы ччё, парни?

— Да не боись, моряк ребенка не обидит! Ты лучше скажи, есть у вас реальный человек в здешней чахоточной торговле. Предложение у нас к нему имеется конкретное. На миллион.

Якова потряхивало. Он понял, что вляпался в нечто страшное, но желание заработать пересилило осторожность. Да не выглядели пацаны законченными урками. Скорее спекулянты средней руки.

Продавец музыки облизал губы:

— Что за предложение?

— Скажу только ему.

— Допустим, есть у меня такой дилер. Но ему надо же что-то закинуть.

Михаил переглянулся с Семеном, и в руке у Якова неожиданным образом оказалась зеленоватая бумажка.

«Ловко они!»

Одного взгляда хватило, чтобы понять, с чем Яша имеет дело.

«А заманчиво!»

— Что хотите в обмен?

— Вечные ценности. Наш пласт получишь бонусом.

«Черт, на фига я под это подписался?»

— Надо позвонить.

— Мы тебя проводим.

Несколько знакомых Яше-дискачу ребят с блошки удивленно наблюдали, как их кореш понуро движется к телефону-автомату. И за ним следом идут два странных типа. Нет, на ментов непохожи. Яшка по ходу опять напортачил и с него спрашивают. На «блошке» нет друзей-приятелей. Каждый сам за себя. Имеет значение лишь бизнес. Сладкая морковка, что неизбежно тянет тебя к пропасти. Но лишний день пожить ох как хочется!

Квартира сразу не понравилась Михаилу. «Точка» около блошиного рынка явно предназначалась для быстрой примерки и покупки фарцованных шмоток. И скорее всего снималась у каких-нибудь местных алкашей через подставных лиц. Серьезные дела в таких обрыгаловках не вели. Захламленный коридор, первая комната направо закрыта, оттуда тянет знакомой по ломаным мирам вонью морального и физического разложения. В большой полупустой комнате высятся ряды коробок, и в углу установлено ростовое зеркало.

В проеме двери застыл «бычок», раза в два шире рослого блондина. «Хозяин» точки сидит на стуле около горы коробок и задумчиво держит в руках банку импортного пива. Тут даже и разговаривать не стоит. Ну, Яша, сученыш! Завел как бакланов на бойню. Михаил коротко бросает через плечо:

— Работаем.

В один момент Яша с воплями летит на пол, а Михаил подпрыгивает к еще не успевшему дернуться здоровяку и пробивает ему по печени. Тот выпучил глаза и не может сказать ни слова. Добавить ногой по коленной чашечке и рубануть кистью по шее. Для всех действий от обоих ходоков потребовалось лишь несколько секунд. Но «хозяин» также оказался расторопен, в его правую руку легло нечто опасное и черное, а левая в этот момент оттягивала затвор. Затем раздался вопль и шум падающего на паркет грузного тела.

— Зачетный бросок!

— А то! Вяжем всех.

Семен в их группе был не только отличным стрелком. В его кармане всегда лежал маленький мячик, набитый свинцовыми дробинами. С виду никогда не подумаешь, что этим можно прибить, но оружие на самом деле эффективное. В отличие от так называемых метательных ножей всегда летит в назначенную цель.

В боковой комнате к двум алкалоидным туловищам добавилось еще два, а с «хозяином» состоялся непродолжительный разговор. Осознав, что столкнулся пусть и с молодыми, но весьма серьезными людьми, тот долго не отпирался. Их банально хотели кинуть. Местная растительная фарца давала неплохой шанс самым наглым криминальным элементам преступного мира. Обычно тех просто осторожно доили. Но тут два залетных фраера, набитые валютой рюкзаки. Сам бог велел их проучить. Аргументом в переговорах неплохо бы послужил известный вышибала из ресторана Арсении. К тому же бывший мастер спорта по вольной борьбе. Ну и, конечно же, «волына», припрятанная «хозяином» на всякий случай.

— На ТТ похож, но и название другое и отличается малёхо.

— Тоже мне эксперт. Слушай, — Михаил стоял посреди разгромленного помещения. Шмотки из коробок раскиданы по полу, несколько «ходящих» элементов паркета выломаны с корнем, — валить надо отсюда. Добыча жалкая. Возиться этим, — он показал на окровавленного хозяина «точки, — неохота. Жадный и беспринципный тип. Рыжья у них мало, из остального лишь несколько 'досок» припрятано. Говорит, мол, мода на русское уж лет, как десять прошла.

Семен оглянулся, вздохнул, разобрал пистолет на части и согласился с компаньоном:

— Валим. Только сначала пожрем по-человечески. Местных тугриков полные карманы, можно и потратить на себя любимых.

— Заметано!

Из квартиры они вышли в импортном шмотье. Никто со стороны не узнает в двух