Плутониевая зона - Михаил Грабовский

Порой задания Музрукова носили полубытовой, полусемейный характер:

— Павел Анатольевич, подбери двух достойных женщин из «твоих», которые могли бы квалифицированно и с художественным вкусом оформить в яркие цвета коттеджи наших научных друзей. Как, найдешь?

— Найдем, Борис Глебович. У нас есть выбор. Есть в запасе любые специальности, вплоть до филателистов и жонглеров цирка. Завтра пошлю. С какого коттеджа начинать прикажете?

— Да можно с любого. Давай, начинай с главного, где живет бородатый.

Шутову понадобилось полчаса для селекции.

Елена Васильевна Дементьева — бывший член художественного объединения «Бубновый валет», участница ряда заграничных выставок.

Ольга Константиновна Ширяева — член Союза архитекторов с 1940 года, проектировала ряд монументальных зданий в Москве и Крыму.

Обе сидят по статье 58-1, антисоветская пропаганда. Обе расконвоированы, работают в местном КБ.

«Подходящие», — решил Павел Анатольевич и распорядился за две недели превратить научный городок в яркий цветущий рай: «Чтобы глаза рябило от жизнерадостных красок!».

13

Музруков воспринял свое новое назначение и переезд в плутониевую зону с философским спокойствием человека, привыкшего за долгие годы единолично руководить промышленным гигантом с десятком тысяч работающих. Объемы производства его нисколько не пугали. Не волновало, а только возвышало в собственных глазах то обстоятельство, что здесь, в зоне, он становился не просто директором комбината, состоящего из трех промышленных гигантов, а истинным хозяином всего города, окруженного охраняемым периметром. На Музрукова возлагалась задача построить не только плутониевый комбинат, но и новый город.

Функции расширялись. Полномочия — тоже. Здесь, в зоне, не было такого жестокого партийного контроля и опеки со стороны горкома или обкома, как в обычных городах. Значение партийного руководства было сведено до минимума, низведено до уровня партгрупоргов низовых ячеек и производственных цехов, которые вытягивались в струнку при одном произнесении его имени.

Эта свобода в решении производственных задач и социально-культурного строительства импонировала Музрукову. За своей спиной он не чувствовал прокисшего, тухлого дыхания партийных бонз.

Он быстро почувствовал себя единоличным администратором зоны, слово которого было законом для всех: строителей, монтажников, эксплуатационников и даже лагерного начальства.

Огромные финансовые средства, выделяемые на строительство, позволяли решать в мгновение ока любые вопросы. Он мог через посредство ПГУ привлекать для выполнения срочных заказов любые предприятия, НИИ и КБ, функционирующие на территории СССР.

Он мог заказать и немедленно получить в любом количестве специалистов любых профессий. Единственным ограничением в его действиях являлась служба режима. Всепроникающая служба контроля, руководимая Мешиком и Завенягиным, которая призвана была жесткими всевластными мерами и методами охранять государственную тайну создания советского атомного оружия.

Музруков в первые месяцы недооценил этот факт. И очень. скоро пожалел об этом…

Борис Глебович по специальности и доплутониевому опыту работы являлся металлургом высшей квалификации. Ядерная физика и химия редких элементов, с которыми он столкнулся, были для него чистой страницей.

Ему очень хотелось как можно быстрее самостоятельно освоить эти научные дисциплины, хотя бы в рамках имеющихся учебников для вузов. Но беда в том/что этих разделов в советских учебниках физики и химии не существовало вовсе. Специальную литературу по этому вопросу требовалось подбирать, и это мог сделать только специалист.

Кроме того, как это постоянно бывало при переводе «большого человека» на новое место работы, за Музруковым потянулся с прежнего места работы кадровый шлейф из нескольких особенно доверенных и нужных специалистов. Борис Глебович торопился иметь под рукой такого специалиста по химии в лице замначальника заводской лаборатории Уральского машиностроительного завода. Однако существующий режим оформления кадров требовал довольно длительного времени. Два-три месяца неминуемо ушло бы на проверку биографии этого сотрудника и всех его родственников у нас в стране и за рубежом. Оформление специальной формы допуска к работе на комбинате требовало долгого времени.

Музруков торопился. Он знал, что его бывший сотрудник был допущен к секретной работе на машиностроительном заводе. Но не предполагал, сколько разных градаций допусков имеется в практике МВД. Для научной работы в плутониевой зоне необходима была высшая форма допуска, которой сотрудник, конечно, не имел. Музруков, не дожидаясь окончания процедуры режимной проверки, повел с ним личные переговоры, предложив ему лестные условия перехода.

Один из телефонных разговоров Музрукова по обычному телефону и одно из перлюстрированных писем на выходе из зоны были запротоколированы работниками Шутова. Он, конечно, мог бы все прикрыть, поговорив с Музруковым по душам.

Однако Павел Анатольевич надолго запомнил резкий тон Музрукова при произнесении фразы: «Занимайтесь лучше своими делами, Шутов».

«Протокол № 59 заседания Специального комитета при Совете Министров СССР

г. Москва, Кремль

29 марта 1948 г.

Строго секретно

(Особая папка)

…IV. От. Музрукове (т. т. Берия, Абакумов, Маленков, Вознесенский).

1. Поручить т. Абакумову в 5 — 7-дневный срок произвести тщательную проверку имеющихся сведений о нарушении секретности директором комбината № 817 т. Музруковым и о результатах доложить Специальному комитету.

Вызвать т. Музрукова в Москву для дачи объяснения по имеющимся данным о нарушении им секретности и установленного порядка подбора кадров для специальных объектов.

Вопрос об ответственности т. Музрукова рассмотреть в зависимости от результатов проверки.

2. Обязать т. Музрукова немедленно прекратить пользование частными услугами непроверенных и не допущенных к специальной работе лиц для подбора научных и технических данных по проблеме № 1 и прекратить вербовку на работу разных «знакомых» и прочих лиц без предварительной проверки их в установленном порядке».

Музруков получил копию этого решения и приглашение в Москву одновременно.

Генерал-майор, Герой Социалистического Труда, бывший директор Кировского и Уральского заводов-гигантов, рекомендованный Берия на свой нынешний пост, как прохулиганившийся мальчишка, вызывался для московской порки под очи того же Берия.

На реакторе «А» начиналась ответственная фаза строительства — монтаж уран-графитовой сборки. А он обязан ехать и плаксиво извиняться ни за что ни про что. Борис Глебович переживал, по дороге копил в душе раздраженное оправдание и слова несправедливой обиды. Хорошо, что в процессе заседания СК он спохватился и, испугавшись не на шутку, стал по-детски плаксиво извиняться перед Берия.

Обошлось. Но урок был на всю оставшуюся жизнь: с режимом шутки плохи.

«Протокол № 60 заседания

Специального комитета…

г. Москва, Кремль

5 апреля 1948 г.

От. Музрукове (т. т. Берия, Музруков, Абакумов, Маленков, Вознесенский, Первухин)

1. Считать установленным, что т. Музруков, будучи назначенным начальником комбината № 817… перед своим отъездом на комбинат допустил легкомысленное, безответственное отношение к соблюдению секретности, выразившееся в том, что:

а) т. Музруков, в нарушение установленного порядка, требующего предварительной проверки кадров при подборе их… на спецобъекты Первого главного управления, вступил в переговоры с заместителем начальника центральной заводской лаборатории Уралмаша Д[…] о переводе его на работу на комбинат № 817 без предварительной проверки возможности допуска Д[…] к работе на комбинате;

б) кроме того, т. Музруков обратился к упомянутому Д[…] и через него к непроверенному лицу некоему профессору С[..], с просьбой подобрать для него литературу по химии редких элементов, в том числе по урану.

Тем самым т. Музруков перед случайными непроверенными лицами Д[…] и С[…] рассекретил характер своей будущей работы и характер работы завода, куда назначен был т. Музруков.

По данным Министерства государственной безопасности СССР, Д[…] характеризуется как человек, не внушающий доверия, и [который] не может быть допущен на работу в системе Первого главного управления, а С […], связанный с Д[…], — как человек, имеющий подозрительные связи.

2. Принять к сведению заявление т. Музрукова о том, что:

а) Д[…] он знал по работе на Уралмаше как инженера-химика, допущенного к секретной работе, и, вступая в переговоры с Д[…] о переходе на работу, он руководствовался только мотивом подбора на комбинат № 817 квалифицированных работников.