Все о феях - Вера Ковалева

Как скучно быть не-феей, конечно, подумали вы, представив себе мадемуазель А. в её рабочем облачении в окошке маленького билетного киоска на маленькой провинциальной станции. Но мадемуазель А. вовсе так не считала. Конечно, ей доводилось заскучать, ожидая приезда запоздавшего вечернего поезда, и загрустить, когда по крыше кассы целый день шуршал и постукивал дождь. Зато из её окошка был виден замечательный каштан, свечи на котором распускались каждый год строго в день её рождения, и ещё на нагретых солнцем рельсах железной дороги собирались на полуденную сиесту все городские кошки и издалека перемигивались с мадемуазель А. Не переживайте за кошек – поезда проезжали мимо этой маленькой станции очень редко, и кошки наизусть знали их расписание. А ещё мадемуазель А. всегда первой узнавала, кто приехал в город, во что он был одет и какой нёс саквояж, а ведь феи, даже те, которые пока не знают, что они феи, грешат любопытством. В долгих перерывах между прибытием поездов мадемуазель А. гуляла по перрону пританцовывая, читала автобиографии путешественников и придумывала рецепты пирожных с кремом. Вы, должно быть, уже заметили ещё одну отличительную черту фей – все они неравнодушны к выпечке. Для каждого рецепта мадемуазель А. придумывала название и записывала его на обороте использованного билета на поезд, а потом аккуратно прятала в специальный кармашек сумки, чтобы не потерять.

Город, в котором жила мадемуазель А., был чуть побольше деревни, где все всё друг о друге знают, но гораздо меньше столицы, где можно пройти мимо соседа, не поздоровавшись, – в нём все знали друг друга в лицо. Про такие города путешественники обычно говорят: «Какая прелесть!» – и записывают в дневнике: «Проезжали через город Н., видели церковь и фонтан, в ресторане отличное жаркое».

В таком городе обязательно есть главная улица, на одном углу улицы – почта, а на другом – бистро. Между ними в ряд выстроены булочная, в витрине которой разложены пухлые булки, кекс, разрезанный поперёк, чтобы было видно, как много в нём изюма, и глазированные эклеры; парикмахерская с дамским и мужским салонами, будка полицейского, газетный киоск и бакалейная лавка, в которой можно купить всё, чего душа пожелает, от козьего сыра до сапожной ваксы, а на кассе бакалейщик выдаёт детям ванильные ириски в разноцветных фантиках. Эти ириски плотно прилипают к зубам и потом изо рта ещё долго, почти до вечера, пахнет ванилью.

Гуляя по такому городу, ни в коем случае нельзя торопиться, ведь, торопясь, можно не заметить кого-то из знакомых. Знакомые могут подумать, что вы на них обиделись, и тоже обидеться в свою очередь! Лучше собираться на прогулку по городу заранее и основательно: повязать на шею красивый шарф и взять в руки зонтик, а в карман пальто положить пару монет, на случай, если вам захочется полакомиться свежей булочкой или выпить яблочного сока и почитать газету за столиком бистро.

Мадемуазель А. жила как раз на главной улице города, в маленьком жёлтом доме, весь первый этаж которого занимала как раз бакалейная лавка. Нужно ли говорить, что это был главный дом в городе после церкви и почты. Справа от лавки была незаметная дверь, покрашенная белой краской, вторая такая же дверь пряталась в глубине лавки за полками с вареньем и рыбными консервами, и обе эти двери вели на деревянную лестницу, а лестница вела на второй этаж, где в соседних квартирах жили мадемуазель А. и сам бакалейщик.

Обоим это соседство очень нравилось: мадемуазель А. никогда не приходилось волноваться, что у неё дома закончился сахар или спички, а бакалейщик специально просыпался пораньше и, улыбаясь в подушку, ждал, когда соседка откроет окна и огласит сонную главную улицу весёлой утренней песней. Надо заметить, что феям, знающим что они феи, гораздо легче просыпаться рано утром, чем феям, которые об этом не в курсе. Знающие феи едва успевают сварить кофе, нажарить утренних блинчиков с яблоками или хрустящих гренок и умыться, как уже выбегают из дома по неотложным волшебным делам, натягивая на ходу пальто и проверяя, не забыли ли они волшебную палочку.

Те феи, которые не подозревают, что они феи, проснувшись раньше петухов, просто не знают, как убить время. Они пекут кексы со смородиной, варят кастрюли вишнёвого компота, вышивают крестиком, выращивают редкие орхидеи, вытирают пыль до проплешин на мебели и просто ходят из угла в угол, пока в один прекрасный день не найдут себе занятие по душе, и всё станет на свои места. Только не подумайте, что, выяснив, например, что она больше всего любит шить подушки с лебединым пухом или лепить из белой глины крошечных единорогов (не думайте, будто единороги бесполезны, пока не повстречали ни одного из них), фея сразу становится настоящей феей. Ей придётся ещё учиться у других фей и сдавать очень непростой экзамен на ношение волшебной палочки, но начало уже положено. С того самого дня, когда фея поймёт, что она фея, у неё не останется ни одного, ни единого свободного и скучного утра.

Пока мадемуазель А. не знала, что она фея, она частенько пробиралась ранним утром в бакалейную лавку и переставляла товары на полках по своему усмотрению. На виду полагалось быть красным яблокам, имбирным пряникам, аккуратным головкам сыра, жестяным коробкам с пахучим цветочным чаем, стеклянным банкам персикового компота с половинками персиков и чёрными стручками ванили, холщёвым мешкам с зёрнами кофе и кудрявым пучкам петрушки. На дальних полках выстраивались аккуратные башни сардин в оливковом масле, смелые пирамиды консервных банок с гусиным паштетом, бутылки молока, коробки с сахаром-рафинадом и полезные в хозяйстве мелочи вроде садовых секаторов. К некоторым товарам фея, простите, мадемуазель А., привязывала маленькие записки с добрым пожеланием или самодельные лотерейные билеты со скромными призами, например, серебряной ложечкой или ножиком для вскрытия писем.

Наведя свой порядок в лавке, мадемуазель А. возвращалась домой, варила себе вторую чашку кофе и устраивалась с ней на подоконнике, напевая опереточные арии и наблюдая, как просыпается главная улица. До приезда самого раннего утреннего поезда у неё оставалась тьма времени. Утренние поезда нравились мадемуазель А. больше всего. Вы ведь ездили в таких поездах? Они не совсем утренние, скорее ночные, из тех, которые надо долго ждать на вокзале, почти до полуночи, а потом отчаянно торопиться и толкаться на перроне, чтобы не опоздать.

Зайдя в поезд, нужно сразу же найти себе замечательную мягкую полку, обитую чуть потёртым красным плюшем, и заснуть на ней. Пассажирам ночных поездов обязательно снятся хорошие сны, и просыпаются они раньше всех – ведь за окном их ждёт совсем другой, неожиданный вид и никогда нельзя угадать заранее, каким он окажется. Иногда за окном утреннего поезда виден город, иногда – редкий лиственный лес, а если повезёт – то целое поле весёлой жёлтой люцерны. Утренний поезд останавливался на станции маленького города ровно на пять минут, машинист с достоинством затягивался трубкой и издалека подмигивал мадемуазель А., а пассажиры высыпали на платформу, потягиваясь и озираясь вокруг, и, несмотря на старания мадемуазель А. напустить на себя строгий вид, добродушно с ней флиртовали.

«А не испечь ли мне пирожных с кремом?» – подумала, а может быть, и сказала вслух мадемуазель А. одним прекрасным многообещающим утром, когда до утреннего поезда оставалась тьма-тьмущая времени. Как она не подумала об этом раньше?! Фея А., отныне я буду называть её именно так, ведь мадемуазель А. и сама заметила, что превращается в фею, извлекла из сумки свой самый любимый рецепт – слоёного торта с кремом из белого шоколада и малиной, – записанный на обратной стороне билета на ночной поезд Страсбург – Марсель.

Она повязала свой воскресный передник в бело-синюю клетку, хотя было вовсе не воскресенье, спустилась в бакалейную лавку, и тут же вернулась с бумажным пакетом муки, и снова спустилась – за куском холодного сливочного масла, лучшего в округе, если верить бакалейщику, потом ещё раз – за бутылью густых сладких сливок, из которых как раз и делали самое лучшее масло в округе, а в кармане передника она спрятала две толстенькие плитки настоящего белого шоколада. Не хватало только малины.

Фея вздохнула, потёрла лоб и принесла из бакалейной лавки последнюю увесистую банку персикового компота с половинками персиков – не отказываться же от слоёного торта только потому, что под рукой не оказалось малины! Она принялась месить и раскатывать тесто, топить шоколад и взбивать сливки и так увлеклась, что не заметила, как свет за окном превратился из рассветного в обычный утренний, и бакалейщик открыл скрипучие деревянные ставни, которыми на ночь закрывалась лавка, собаки залаяли, голуби заворковали, а вдалеке удивлённо загудел утренний поезд, подъезжая к пустой станции.