Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Гаральд Граф

Сейчас же после полудня было начато продвижение вперед. Большие корабли, открыв сильный огонь по береговым батареям, медленно двинулись вперед, окруженные миноносцами; впереди шли тральщики. Сначала все шло как будто хорошо: тральщики удачно справлялись с минами, и корабли прошли до 13 километров от входа в залив, а некоторые – и до 9 километров.

Турецкие батареи энергично отвечали на огонь союзников, и в корабли были попадания, но не причинили больших повреждений. Только около 2 часов дня во французский броненосец «Буве» попало два снаряда; на броненосце произошел сильный взрыв, и он почти моментально затонул. Вскоре погиб и один английский миноносец. Бой продолжался. По‑видимому, как ни был губителен огонь союзных кораблей, он не оправдал возлагавшихся надежд и не заставил окончательно замолчать неприятельские батареи. Под вечер, между 6‑ю и 7‑ю часами, вдруг были замечены несшиеся по течению, прямо на корабли, плавучие мины. Их было так много, что защититься, увернуться от них было почти невозможно. Вскоре многие корабли оказались подорванными, причем тотчас же затонули броненосцы «Иррезистибл» и «Оушен». «Куин Элизабет» и «Инфлексибл» также получили повреждения. После такой катастрофы адмиралу пришлось отступить от пролива. Таким образом, понеся сильные потери, флот ничего не добился.

Совершенно непонятно, как могли союзники так легкомысленно отнестись к этой операции. Они плохо оценили как силу Дарданелльских укреплений, так и значение мин. Если о существовании плавучих мин они и не могли знать, то вероятное усиление немцами турецких береговых батарей за время войны обязаны были принять в расчет.

Как теперь они поступят дальше? Определенно можно сказать, что будут настойчиво продолжать операцию, чтобы не страдал их престиж.

24 марта из Черного моря к нам донеслась приятная весть. В пасхальную ночь, у самой Одессы, погиб турецкий крейсер «Меджидие». Пользуясь туманом, он хотел обстрелять Одессу, но попал на заграждение и затонул, причем так удачно, что может быть поднят. Таким образом, Черноморский флот неожиданно получил очень ценный приз[27].

После долгих поисков англичанам наконец удалось найти германский легкий крейсер «Дрезден», ускользнувший от них после боя у Фолклендских островов.

1 марта, перед Кумберлэндской бухтой острова Хуан‑Фернандес, в которую он укрылся, внезапно появились крейсера «Кент», «Глазго» и вспомогательный крейсер «Орама». Этот остров принадлежит Чилийской республике, но английские корабли, не задумываясь, нарушили нейтралитет и открыли огонь. «Дрезден» был небоеспособен, а потому командир, чтобы он не достался в руки противника, немедленно его взорвал. Экипаж, высадившийся на берег, был интернирован чилийскими властями.

Собственно говоря, теперь уничтожен последний крейсер эскадры адмирала Шпее, если не считать «Кёнигсберга», окончательно заблокированного в реке Руфиджи.

Упорные слухи о гибели «Карлсруэ», про который долгое время не было ничего слышно, оправдались полностью. Крейсер этот погиб еще 22 октября прошлого года. Он спокойно шел в море вместе с захваченным им пароходом. Команда только что поужинала. Вдруг – взрыв, и крейсер рвется на две части. Носовая часть сейчас же затонула, а кормовая некоторое время еще плавала. Спасать уже было нечего, и экипажу только и оставалось, что переехать на свой приз. Было решено или прорваться на нем на родину, или высадиться в нейтральной стране. Прорыв удался блестяще, и после трудного месячного плавания пароход пришел в Германию.

Что касается вспомогательных крейсеров, несших каперскую службу в разных водах, то все они также закончили свою деятельность.

Один из этих крейсеров – «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», нуждаясь в угле, 13 августа 1914 года зашел в ближайший нейтральный порт Рио‑дель‑Оро, принадлежащий Испании. Там его проследил английский крейсер «Хайфлаер», который потребовал, чтобы он спустил флаг. Вместо этого командир принял бой и, когда замолчала его последняя пушка, взорвал корабль.

«Принц Эйтель‑Фридрих», предварительно потопив американский пароход с контрабандой, 25 февраля вошел в американский порт Ньюпорт‑Ньюс и попросил разрешения произвести машинный ремонт. Американское правительство предоставило ему необходимый срок. Когда ремонт подходил к концу, командиру пришлось убедиться, что англичане уже стерегут «Эйтель‑Фридриха» и что выйти ему благополучно из порта нет никакой возможности. Тогда 26 марта он интернировал крейсер.

28 марта в этот же самый порт пришел еще один вспомогательный крейсер, уже последний, – «Кронпринц Вильгельм». В его ямах оставалась всего 21 тонна угля, и он совершенно не имел снарядов; провизия тоже была на исходе. Крейсер не мог даже произвести положенного салюта американскому флагу. Он принужден был интернироваться, что и сделал 14 апреля.

Крейсерская война окончилась. Любопытно подвести ее итоги, хотя бы на основании цифровых данных в нейтральной печати. «Эмден» потопил 17 пароходов общим водоизмещением в 73 900 тонн; «Карлсруэ» – 17 (76 600 т); «Дрезден» – 5 (16 100 т); «Лейпциг» – 3 (12 150 т) и «Кёнигсберг» – 1 (6800 т). Вспомогательными крейсерами потоплено: «Кронпринцем Вильгельмом» –13 (53 660 т); «Принцем Эйтель‑Фридрихом» – 10 (30 050 т) и «Кайзером Вильгельмом дер Гроссе» – 2 (10 460 т). Всего – 68 пароходов водоизмещением в 340 920 тонн.

Что там ни говори, а германские крейсера оправдали свое назначение и принесли страшный вред морской торговле.

Касаясь крейсерской войны, нельзя не отметить характерного отношения воюющих сторон к ими же скрепленным международным законам.

Международное право гласит, что права нейтральных держав священны и ни в коем случае не могут нарушаться. На деле же, когда это выгодно, воюющие стороны нарушают их без зазрения совести. Так в 1914 году относительно Бельгии и Люксембурга поступила Германия; так в крейсерской войне поступала и Англия. Выходит, что закон – одно, а жизнь – другое…

5 апреля в личном составе «Новика» произошла крупная перемена: вместо капитана 2‑го ранга П.П. Палецкого командиром был назначен капитан 2‑го ранга М.А. Беренс[28]. Вообще всегда перемена командира корабля имеет огромное значение, а в военное время – тем более. Наш новый командир по всей своей предыдущей деятельности как в мирное время, так и в японскую войну вполне заслуживал такого корабля, как «Новик». Поэтому мы с радостью встретили его назначение.

В тот же день он прибыл на миноносец и вступил в командование.

В десятых числах апреля лед в Финском заливе стал быстро таять, и хотя еще встречались плавающие льды, но Ревельский рейд очистился; таким образом, миноносцы получили возможность двигаться.

18 апреля «Новику» было приказано срочно приготовиться к походу. Приказание пришло в полдень, но раньше, чем к вечеру, мы не могли быть готовы, так как находились в суточной готовности.

В 5 часов дня штаб командующего флотом приказал нам по радио принять 50 мин; сейчас же подойдя к транспорту «Ферт», мы начали приемку.

К 7 часам вечера наконец все было окончено, и «Новик» был готов выйти в море.

Срочность похода объяснялась тем, что неприятельские миноносцы сделали набег на Рижский залив, где обстреляли маяки Свальферорт и Руно и взяли в плен всех, кто только был на них.

Этот набег был в пятницу, а сегодня, в понедельник, неприятель опять входил в залив. У нас отчего‑то медлили, и только вчера туда была послана подлодка «Акула» со 2‑й группой 2‑го дивизиона миноносцев, а сегодня посылается «Новик», полудивизион с минами и 1‑я группа 2‑го дивизиона.

Вечером, однако, выяснилось, что выход отложен до утра. На следующее утро выдалась великолепная, настоящая весенняя погода. Как было условлено, в 3 часа 30 минут утра мы вышли из гавани, определили девиацию и пошли в Моонзунд.

С нами пошел миноносец «Пограничник», который задержался, перевозя заболевшего командующего флотом из Гельсингфорса в Ревель.

В 11 часов утра мы были в Куйвасте, где уже стояли пришедшие раньше миноносцы полудивизиона и 2‑го дивизиона. Сейчас же было собрано совещание у старшего из начальников для окончательной выработки плана предстоящей постановки мин в Ирбене.

Во время совещания пришло тревожное известие, что пост пограничной стражи в Ирбенском проливе видит неприятеля. Однако, не особенно доверяя этому источнику, спросили по телефону маяк Церель, не видит ли он чего‑нибудь подозрительного; оказалось, что горизонт совершенно чист и в море ни одного корабля не видно.

Вскоре весь отряд вышел в Ирбенский пролив на постановку заграждений.

Идя Рижским заливом, мы вдруг увидели на горизонте подлодку. Из предосторожности всем миноносцам с минами сейчас же было приказано повернуть, а «Донскому Казаку» – пойти ее опознать, так как было известно, что в этом районе могла находиться наша подлодка «Акула». Так на самом деле и оказалось, и отряд спокойно продолжал путь.