Большой медицинский обман - Рюш Ганс

«Господин Вайхерт подал в суд на госпожу Керстен, жительницу Берлина, за то, что она назвала его предателем в рядах защитников животных (потому что этот человек выступал за опыты на животных и промышленное животноводство). Господин Вайхерт проиграл то дело, так что его по-прежнему можно называть предателем».

Аналогичным образом, принц Садруддин Ага Хан (Sadruddin Aga Khan), решив заняться борьбой против вивисекции, столь же «тщательно» ознакомился с информацией и оказал поддержку нескольким застойным, непродуктивным, окостеневшим от инфильтрации обществам.

Я сам столкнулся с неудачными попытками инфильтрации в мою CIVIS, организацию, которую меня в 1979 году убедили создать бывшие члены старых антививисекционных обществ, люди, разочаровавшиеся в них.

Наша первая генеральная ассамблея состоялась в Цюрихе через 2 месяца после основания CIVISa. Некий господин Эрнст Штайгер (Ernst Steiger), редактор нескольких многотиражных изданий, специализирующихся на вопросах здравоохранения, попросил слова, хотя не являлся членом организации. Но он считался другом нашего общества, в своих журналах он печатал отрывки из «Убийства невинных» и публиковал бесплатные объявления, призывающие читателей вступить к нам.

Ко всеобщему удивлению, он раскритиковал нашу тактику за «чрезмерную агрессию» и заверял нас, что смог бы обеспечить нам финансовую помощь (из неназванных источников) при условии, если наша политика станет более «разумной и умеренной», если мы откажемся от аболюционистской позиции, перестанем обличать химическую промышленность Швейцарии и удовлетворимся «постепенными» подвижками.

Страстно защищая швейцарскую химическую промышленность и разительно противореча собственным же словам в своих журналах, он договорился до того, что обязан жизнью химической индустрии. Небольшая группа людей, приехавших с ним, взрывалась аплодисментами после каждой его фразы, но когда из-за реакции наиболее эмоциональных участников CIVIS возникла опасность того, что встреча превратится в восстание, господин Штайгер покинул нас с оскорбленным видом. Правда, не навсегда.

На следующий день он подал заявку на вступление в общество, но она была отклонена вместе с членским взносом.

Эрнест потом туманно намекал на возможность судебного процесса, так как считал отказ принять его противозаконным. Но он не был таковым. И опять же, мы не избавились от господина Штайгера.

Оказалось, что, убегая с нашей встречи, он оставил «наблюдателей» – об этом он сам заявил в письме. Потом те люди записали имена и адреса всех членов CIVIS, за которых смогли ухватиться. И участники, оставившие свои контакты, стали получать письма от господина Штайгера. В них говорилось, что CIVIS – замечательная организация, которая имеет огромное будущее и заслуживает всяческой поддержки со стороны благодетельных швейцарцев, что он, господин Штайгер, с удовольствием обеспечит им такую помощь – при условии устранения одного серьезного недостатка. Проблема, как Вы догадываетесь, состояла в основателе и президенте организации…

Вот почему в настоящее время наш Исполнительный Комитет ограничивается узким кругом лиц. Это честные и принципиальные люди, с которыми я познакомился задолго до основания CIVIS.

Среди надежных союзников британского вивисекционного истеблишмента уже давно находится большинство старых антививисекционных обществ. Порой бывает трудно сказать, в чем тут дело – в умысле или в некомпетентности их руководства, да и вряд ли это имеет значение. Результат все равно получается один и тот же.

Великобритания, которая всегда была родиной гуманистических инициатив, не имеет себе равных и по лицемерию. Полного обновления западной индустриализированной медицины нельзя достичь без законодательного запрета всех опытов на животных. Контроль лишь способствует продолжению и расширению нынешнего обмана. Более 100 лет «строгого» контроля привели к плачевным результатам. Ибо кто собирается контролировать инспекторов? «Строгий» контроль впервые ввели в 1876 году в Англии. То был внешне очень подробный Закон против жестокости к животным (Cruelty Against Animals Act). Он действует и поныне и стремится к тому, чтобы сократить опыты на животных в Британии до абсолютного минимума и избавлять животных от всяких страданий через анестезию и своевременную эвтаназию. Когда этот закон вступил в силу, во всей стране проводилось примерно по 300–800 опытов на животных в год. С тех пор их число ежегодно возрастало и достигло на момент написания книги 5,5 миллионов. Великобритания выделяется из общей массы только тем, что это единственная страна, где количество и виды опытов на животных должны быть обнародованы. Согласно официальным данным Министерства внутренних дел, в последние годы примерно 86 % опытов проводились без какой-либо анестезии, и лишь в 3 % случаев животных до пробуждения подвергали эвтаназии. И еще не факт, что наркоз был адекватным. Лорд Даудинг (Dowding) сообщал в Палате лордов о выявленных случаях, когда экспериментаторы при серьезных вмешательствах, таких как вырезание глаз кошкам, вместо того, чтобы вводить животных в глубокий наркоз, давали им успокоительное вроде диала. В настоящее время на всю Британию приходится только 14 инспекторов, которые подчиняются Министерству внутренних дел (а оно, в свою очередь зависит от химической промышленности), и у которых скорее всего нет ни времени, ни желания неожиданно появляться в лабораториях, как того требует закон. Они сидят за столом и выдают сертифицированным вивисекторам, коих насчитывается 18 тысяч, требуемые разрешения на миллионы экспериментов, которые якобы необходимы для блага все более страждущего населения Англии.

Британское вивисекционистское лобби, которое называет себя Обществом в защиту исследований (Research Defense Society), имеет офис в дорогом лондонском бизнес-центре. Его цели четко обозначены в анкете для вступающих:

«“Общество в защиту исследований”, основанное членом Королевского общества хирургов в январе 1908 года, существует для того, чтобы прояснять факты, связанные с экспериментами на животных, условиями и правилами проведения экспериментов на живых животных в Соединенном Королевстве; подчеркивать важность таких экспериментов для благополучия людей и животных и указывать на уже существующие достижения, которые уже спасли здоровье и жизнь бесчисленному количеству людей и животных, предотвратили их страдания; защищать ученых, занимающихся медицинскими, биологическими и ветеринарными науками от нападок антививисекционистов; помогать научным работникам с подачей заявлений в министерство внутренних дел и получением нужных разрешений и сертификатов… Общество может также устроить лекции, которые будут читать от его лица его известные участники… Все члены получают бесплатно журнал Общества, Conquest, и другие публикации».

Некоторые участники RDS – разводчики лабораторных животных. Его президент, граф Холзбери (The Earl of Halsbery), более 20 лет продвигает вивисекцию в парламенте.

Этот английский аристократ не видит ничего плохого в тесте Драйза, в ходе которого ежегодно десяткам тысяч животным удерживают глаз открытым с помощью металлических прищепок, чтобы разрушить его такими жизненно необходимыми товарами как предметы красоты; конечно, результаты оказываются привычно-ненадежными.

Холзбери – один из немногих парламентариев, кого пускают в лаборатории, потому он имеет привилегию получать информацию от животных напрямую, аки святой Франциск Ассизский.

Когда 21 июня 1979 года в Палате лордов проводились дебаты о страданиях лабораторных животных, он проявил недюжинное чувство юмора:

«Что касается курящих собак, я сходил в Олдерли-Эдж, где эти собаки используются, и поговорил с собаками. То был лучший способ узнать, насколько они возражают против привычки, которая доставляет такое удовольствие людям».

Далее он заявил, что большинство собак, используемых в опытах с курением, «прыгали от радости по утрам в понедельник, когда приходил их воспитатель и возобновлял курительные упражнения».