Цветущий вереск - Ребекка Ли

Глава б

В том, что касается свадьбы, ему не следовало доверять священнику. Особенно шотландскому священнику! Ни один горец никогда не принимал близко к сердцу интересы англичан, и отец Мори не был исключением. Что вообще священники знают о браке, кроме того, как провести службу? Они-то дают обет безбрачия, чтобы избежать незавидной участи, которая ожидала его. Вот почему Нейл стоял дрожа рядом со своей невестой у алтаря в холодной часовне замка Маконес босой, с голыми ногами, одетый лишь в рваный кусок пледа, который даже не доставал ему до коленей и едва прикрывал его зад.

Он украдкой взглянул на свою невесту. Она не производила впечатления женщины, выходящей замуж, чтобы сразу стать графиней Дерроуфорд. Она выглядела совершенно несчастной, стоя рядом с ним в белом платье, слишком коротком для нее, и в его начищенных черных сапогах. Кусок пледа, который она носила раньше поверх платья, был обмотан вокруг его талии, а сапоги от лучшего лондонского сапожника закрывали ее маленькие ножки. Он видел только носки сапог, потому что он был высоким мужчиной, а она казалась такой маленькой рядом с ним! Нейл почувствовал, как у него пересохло во рту и комок застрял в горле, когда он представил, как мягкие голенища его сапог обхватывают ее бледные стройные икры.

Низкий тревожный ропот заполнил часовню. Нейл осознал это, когда его маленькая невеста с силой толкнула его локтем в бок.

– Ваше сердце в смертельной опасности.

– Что? – На секунду он удивился, не прочитала ли она его мысли, но острый удар ее локтя говорил о другом.

Нейл посмотрел сверху вниз на свою невесту. Его ребра и так уже болели после нескольких часов тряски на лошади. Ему совсем не требовалось дополнительное неудобство.

Она тоже посмотрела на него:

– Если вы не ответите отцу Мори, у вас появится украшение в виде зияющей дыры в груди там, где находится ваше жестокое сассенакское сердце. Потому что если вы опозорите меня здесь, перед кланом, после всех трудностей, через которые прошли мои люди, чтобы организовать эту свадьбу, я сама вырву его.

Потрясенный страстностью ее свирепого шепота, Нейл повернулся к священнику, чтобы узнать, что же отец Мори сделал, чтобы так расстроить вспыльчивую горскую красавицу. Он сосредоточился на словах священника, и его поразил их смысл.

– Нейл Эдвард Джеймс Льюис Клермонт, седьмой граф Дерроуфорд, четырнадцатый виконт Клермонт, девятнадцатый барон Эшфорд, перед Богом и людьми берешь ли ты леди Джессалин Хелен Роуз Макиннес, главу клана Макиннес, в законные жены?

Нейл никогда не считал себя трусом, но инстинкт самосохранения толкал его распахнуть двери часовни и сбежать. Он прямо-таки физически ощущал запах своего страха и чувствовал, как кровь уходит из его лица. И очень старался подавить желание как-нибудь незаметно удалиться. Он был слишком молод для брака! Слишком богат. Слишком самонадеян. Слишком англичанин, в конце концов! И слишком пресыщен для такой невинной шотландской девушки, как его невеста. Он глубоко вздохнул и открыл рот, чтобы объяснить всем этим шотландцам, что хотя он человек слова, но совершил ошибку, поставив свою подпись под брачным контрактом.

Отец Мори одобрительно кивнул, когда короткий ответ эхом отразился под сводами часовни.

– Леди Джессалин Хелен Роуз Макиннес, глава клана Макиннес, перед Богом и людьми берешь ли ты Нейла Эдварда Джеймса Льюиса Клермонта, седьмого графа Дерроуфорда, четырнадцатого виконта Клермонта, девятнадцатого барона Эшфорда, в законные мужья?

– Да, – тихо ответила она. Отец Мори повернулся к Нейлу:

– Теперь обменяйтесь подарками. Ты должен подарить ей что-нибудь, дружок. Что-нибудь в знак того, что ты признаешь ваш брак.

Нейл уставился на священника. Он уже расстался со своим мундиром, своими сапогами и своей свободой. Что еще он мог отдать? Он опустил глаза на кольцо с печаткой на среднем пальце левой руки. На нем красовался его герб.

– Нет, сын мой, – остановил его священник. – Этот подарок будет предназначен только для твоей невесты. Это должно быть что-то такое, что никогда не вернется к тебе.

У него не было ничего ценного, ничего, что можно было бы подарить, кроме… Вспомнив о тяжелом меховом кошеле, привязанном у него на талии, Нейл положил руку на кошель, куда перекочевало содержимое его кошелька, которого он лишился вместе с алым мундиром.

Он наклонился к священнику и прошептал:

– Деньги – это подходящий подарок?

– Да, – просиял отец Мори, – самый подходящий и самый приятный. Дай его своей невесте, – прошептал он в ответ.

Нейл наклонился и отвязал кошель. Он снял его с пояса и протянул Джессалин. Отец Мори покачал головой:

– Открой его, дружок. Пусть клан увидит, что ты даришь ей.

Нейл засунул сумку за пояс, взял руки Джессалин и, повернув их ладонями вверх, сложил в форме чаши. А потом он открыл кошель и высыпал содержимое в ее ладони.

Джессалин изумленно открыла рот, когда тяжелые золотые соверены и кроны, шотландские доллары и серебряные гинеи наполнили ее руки и посыпались через край на каменный пол часовни. Она никогда в жизни не видела столько английского золота и серебра! И теперь ее новый муж дал ей все это. Он подарил ей целое состояние в золотых и серебряных монетах, чтобы показать, что принял условия брака. Слезы жгли ее глаза, когда она подняла лицо, чтобы на него посмотреть.

Дерроуфорд встретил ее взгляд. Легкая улыбка тронула его губы, а в глазах мелькнуло что-то, чего она не могла определить. Она смотрела на него как завороженная. У него зеленые глаза – зеленые, как хвоя лиственницы весной, и Джессалин удивилась, что не заметила этого раньше.

– Ты должна предложить ему что-то взамен, дитя мое, – напомнил отец Мори. – Что-нибудь в знак того, что ты намерена чтить условия брачного контракта.

Джессалин оторвала взгляд от Дерроуфорда и повернулась к священнику. Когда святой отец повторил свою просьбу, она прикусила губу. Она уже отдала Дерроуфорду свой тартан[3] и свой клан. У нее больше ничего не осталось. Ничего, что могло бы сравниться с его невиданным по ценности подарком. У нее не было ничего из тех вещей, что невеста традиционно дарит жениху. Все, что она имела, – это обветшавший замок, рваная одежда и ее родичи. Ее отец продал все имевшиеся в семье хорошие ткани и домашнюю мебель, картины, гобелены, серебряную и оловянную посуду, которые они спрятали от английских захватчиков, чтобы купить еду прошлой зимой. А после летнего восстания не осталось зерна и скота. Она заложила все, что у нее было, и отослала свои драгоценности в Эдинбург для продажи, чтобы купить для отца место упокоения на освященной земле пресвитерианской церкви. Не осталось ничего, кроме медной печати, принадлежавшей вождю клана, и серебряных ключей от его тайной комнаты – тех, что она носила на серебряной цепочке на шее. Ключи! Она может подарить ему серебряный ключ, который носил ее отец. Но она не сможет дать ему ничего, пока держит в руках золото.