Хроники ЛИАПа или Сказки о потерянном времени - Виктор Точинов

Всем известно, как много стояло в нашей стране памятников В.И. Ленину. Но мало кто представляет, какая строгая дисциплина и иерархия царила в этой гигантской армии бронзовых, чугунных, каменных и бетонных Ильичей. Размеры вождя и материал, наличие кепки и броневика очень строго определялись местом его установки. Даже если какой-либо уездный Заплюевск имел и желание и средства для установки десятиметрового бронзового вождя на высоченном гранитном постаменте, никто из вышестоящего начальства такую установку не разрешил-бы, ибо полагались чугунные и бронзовые монстры лишь столицам союзных республик и крупным областным центрам, а вы, заплюевцы, получите себе Ильича гипсового, покрашенного, в натуральную величину, на скромном бетонном постаменте.

И стояла по городам и весям нерушимого Союза разнокалиберная лысая рать, каждый на своем месте, согласно чину и званию. Голуби, впрочем, гадили на всех одинаково, глупые птицы, никакого классового сознания…

А вот у жителей Пармы своего Ильича не было. Вообще. Никакого. Даже гипсовой головы, водруженной на бетонную стеллу, как вечная память профессору Доуэлю, не было. Не полагалось. Ведь Парма не являлась самостоятельной административной единицей, а считалась частью Усинска, хотя никак с ним не граничила, находясь в двенадцати километрах, и по количеству жителей была немногим меньше, а по занимаемой площади так даже и больше, за счет широко раскинувшихся одноэтажных балков и бараков.

Последствия этой подчиненности были для пармцев (пармчан?) весьма плачевными. Весь, к примеру, северный завоз оседал в усинском ОРСе, постепенно перекочевывая в усинские же магазины; за любой малозначительной бюрократической бумажкой приходилось тащиться опять же в Усинск, при отсутствии рейсового транспорта и т. д. и т. п. Начальство пармских предприятий тоже активно стремилось к самостийности – дураку ведь ясно, кому в первую очередь доставались выделяемые на Усинск лимиты, фонды, резервы, награды и премии. И вели эти сепаратисты-начальнички тихую, но яростную закулисную борьбу в стольном городе Сыктывкаре за превращение Пармы в самостоятельный поселок городского типа, а там, чем черт не шутит, и в город… Борьба эта, похоже, потихоньку двигалась к победному финалу. По крайней мере, недавно сгоревшее здание архива усинского суда, непонятно почему с давних пор расположенное в Парме, отстроено было заново гораздо большей площади, и на два этажа стало выше, и фронтон украсился хоть пока и пустующим, но всё же флагштоком, и грязную некогда лужайку перед зданием вымостили плитами с возвышением посередине.

Сиё возвышение предполагалось украсить, естественно, монументом В.И.Ленину, как символом обретенного суверенитета. Поэтому неудивительно, что когда в три часа одного прекрасного дня по Парме пролетел слух, что памятник уже доставили и уже везут устанавливать, на главную улицу высыпала немалая толпа желающих поиметь Ильича жителей.

Действительность не обманула великих ожиданий. По улице очень медленно, осторожно, едет пятитонный ЗИЛок, можно даже сказать ползет, а не едет. В кузове пятеро стройотрядовцев в спецовках осторожно придерживают с пяти сторон закутанный в брезент предмет, в котором без труда угадывается водруженная на постамент фигура. Следом за машиной идут, о чем то переговариваясь, еще десятка полтора студентов. Набежавшие зеваки пристраиваются вслед колонне, растянувшись еще на сотню метров. Настроение у всех самое радужное, разговоры веселые: собирающаяся через неделю расписаться парочка планирует уже возложение цветов к вождю и учителю; молодая мамаша радостно предрекает открытие в Парме еще до зимы своей поликлиники (повозите-ка больное чадо в минус сорок пять к врачу на попутке!); какой-то глазастый пацан клянется, что видит в прорехе брезента знаменитый ильичев поношенный ботинок…

Неизвестно, до каких еще высот воспарила бы пармская фантазия, но тут колесо грузовика угодило в довольно глубокую выбоину на дороге, и кузов встряхнуло. Монумент незамедлительно издал пронзительный вопль и задергался под брезентовыми складками… Публика замерла и оцепенела, потрясенная внезапным оживлением, а злонравная статуя, добавляя впечатления, разразилась длинной и несвязной матерной тирадой. Ерунда эти ваши шаги командора, господа классики…

Но любой шок когда-то проходит, и до участников шествия начинает доходить суть гнусного розыгрыша. Жизнь приполярная трудна, без чувства юмора пропадешь. Пармцы уважали шутки, розыгрыши, приколы, но здесь смеялись над святым и выстраданным, и мужская половина процессии, темнея лицом и сжимая кулаки, надвинулась на студентов.

Те, страшась незаслуженной расправы, торопливыми словами и жестами объясняют ситуацию, и настроение толпы вновь кардинально меняется, от праведного гнева к самому истеричному веселью. Хохочут все, иные от смеха не могут передвигаться, и отсмеявшись до икоты на обочине, трусцой догоняют колонну, чтобы вновь выпасть в осадок от очередной визгливой тирады псевдостатуи. Давясь от смеха, торопливо пересказывают эпопею вновь присоединяющимся, причем от многочисленных пересказов фантастических деталей явно добавляется, и получается уже, что взгромоздился придурок на бочку не из упрямства и тупости, а от яростной тоски по женскому обществу… И молодые аборигенки, из тех, кто побойчее, вслух пеняют экс-монументу за странноватый выбор, намекая на наличие в Парме более приятных и удобных точек приложения мужской силы… Пикантная тема вызывает поток анекдотов, забавных случаев и малоцензурных частушек, веселящаяся процессия все сильнее напоминает карнавал в Рио-де-Жанейро, правда без полуголых мулаток и наяривающего самбу оркестра.

На пике веселья грузовик сворачивает в гараж мехколонны и железные ворота захлопываются перед носом любопытствующих. Идите домой, граждане, заседание продолжается в узком кругу…

Казалось бы, чего проще: разъединить механический и органический объекты с минимальным ущербом для последнего, имея под рукой полный комплект всех необходимых инструментов. Минутное вроде дело. Но выясняется, что бензиновые бочки имеют еще ряд интересных особенностей. Досуха бензин из них не слить, остаток обычно испаряется, а бензиновые пары, как известно, от малейшей искры взрываются… Так что молоток с зубилом пришлось отложить в сторону, электродрель тоже забраковали, ну а автоген отсеялся еще в первом туре.

Пришлось пилить. Бочку, естественно.

Очень медленно (чтоб не нагревалось) и по большому радиусу (чтоб не отхватить чего лишнего). А клиент уже четвертый час, как в капкане, воет и извивается непрерывно, да ещё ко всему прочему ему и по нужде приспичило, ничего, браток, потерпишь, недолго осталось.