Саблями крещенные - Богдан Сушинский

— Простите, госпожа?

— Ты не способна постичь этого, азиатка, — незло, томно, словно изысканной вежливостью, одарила ее словами д’Оранж. — Подошли бы тебе мои шведы, мерзавка?

«Мерзавке» едва исполнилось девятнадцать, и вряд ли она понимала, что скрывалось за этим ее «подошли бы тебе?».

— Что вы, госпожа графиня?! — таращит та глаза-маслины, обеими руками ощупывая свои предательски возбуждающиеся груди. — Храни меня от мужчин матерь-заступница!

— Знаю, что подошли бы, мерзавка. Разве не ими, не их мужской силой, ты бредишь лунными ночами, черно завидуя мне при этом? Однако тебе не дано. А посему — пошла вон!

Д’Оранж все опротивело. Ей хотелось в Париж, в Фонтенбло, в будуар маркизы Дельпомас. От жизни, от судьбы требуется ей не так уж и много: только бы переступить границу Франции да убедиться, что под ногами благословенная земля родины — и ничего больше. Дальше все будет, как должно быть во Франции.

«Он знает, как вести себя», — сказала графиня о Коронном Карлике. Иных объяснений служанке и не понадобилось.

Графиня слышала, как тайный советник вошел в ночной будуар. Вновь, в сотый раз, осмотрел ее странное, приподнятое одним краем и прибитое к стене «полустоячее» ложе. То самое, в котором графиня предавалась нежностям с двумя, а иногда и с тремя гвардейцами, навещавшими ее задолго до «подаренных» королевой шведов, и в предназначении которого у Коронного Карлика не возникало никаких сомнении. И начал медленно раздеваться.

15

Он действительно знал, как здесь вести себя — тайный советник, в тайном будуаре графини д’Оранж. Их странные свидания продолжались уже около полугода, в основном по воскресным утрам. Иногда и дважды в неделю. Это зависело не столько от ничтожного темперамента Коронного Карлика, сколько от той информации, которая у него накапливалась.

Начались они совершенно неожиданно. Таким же довольно ранним, по аристократическим понятиям, утром. Графиня готовилась принимать ванну, когда служанка вдруг сообщила, что у ворот ожидает какой-то господин «очень маленького роста и весь в черном».

— Скажи этому «очень маленькому и всему в черном», что сегодня я не принимаю, — ответила графиня, ничуть не удивившись этому предупреждению. — Тем более, утром. Тем более, мужчин. Да еще и в черном!

Но через несколько минут растерянная Эльжбетта сообщила: несмотря на то что она дословно передала все сказанное господину в черном, он все же настоял. И теперь находится в приемной.

— Скажи этому наглецу, что я готовлюсь принимать ванну, — возмутилась графиня.

— Он знает, что вы готовитесь принять ванну, — вновь появилась служанка. — Но считает, что сначала должны принять его, а уж потом — ванну.

— Так и заявил? Сначала принять его, а потом уже ванну? Любопытно.

И все же д’Оранж насторожилась. «Что-то тут не то», — сказала себе.

— Напомни этому невоспитанному господину, что графиня д’Оранж еще никогда не принимала мужчин раньше, чем успевала принимать ванну. Уверена, что такого ответа ему окажется достаточно. Все остальное объяснят слуги, вышвыривая его за дверь.

— Так и сказать: «Мужчин — никогда раньше ванной»? — простодушно уточнила Эльжбетта, по-детски раздувая молочно-розоватые щеки и шаловливо пяля глаза.

— Наверное, его это ужасно удивит.

Прошло несколько минут. Не успела д’Оранж погрузиться в ванну, как растерянная служанка-чешка с ужасом, полушепотом уведомила ее, что «очень маленький и весь в черном» успел проникнуть в тайный будуар и с любопытством рассматривает все, что там находится.

— Какой мерзавец… — скорее удивленно, чем зло, отреагировала графиня. — С любопытством… Рассматривает… И что же?

— Ну, рассматривает… — корчила рожицу Эльжбетта.

— О ванне ты ему сказала?

— Что раньше ванну, а потом уже мужчину? Конечно. Но вы знаете, это его, кажется, совершенно не удивило. Как будто он давно знал об этом.

— Да не может такого быть! — рассмеялась графиня. Однако Эльжбетта так и не поняла всей комичности своего предположения. — Впрочем, он мог и догадываться — ты права.

— И знаете, ваше странное… пардон, необычное ложе этот «весь в черном» нашел очень удобным. Даже более приспособленным к занятию этим самым… ну, вы понимаете, чем все прочие, обычные. Так и сказал.

— Что именно?

— Слышать, — сказал «весь в черном», — это одно, а видеть — совершенно другое.

— То есть, выходит, что он знал о существовании моего ложа?! — побледнела графиня. — Этого не должно было случиться. Ну-ка, опиши еще раз его внешность.

16

Но, как ни старалась служанка, никого, подобного этому карликовому монстру, вспомнить д’Оранж так и не смогла. В круг ее варшавских знакомых наглец не входил. В Париже подобных тем более не наблюдалось.

— Чего он, черт возьми, добивается? — с похолодевшим сердцем прошептала она служанке. — Выясни, к чему этот мерзавец стремится? Неужели опорочить меня?

— Что ж тут выяснять. Конечно же он добивается свидания с вами. Пардон, приема у вашего ложа. Вот увидите, что ничего иного ни мне, ни вам он не ответит.

Клавдия рассмеялась.

— Тогда скажи ему, что графиня д’Оранж готова принять его прямо сейчас, здесь, в ванной. Так и скажи!

Однако она объявила об этом слишком громко, чтобы ранний, незваный «очень маленький и весь в черном» гость не смог расслышать ее слов.

— Я так и понял, что вы готовы принимать нас вместе — меня и ванну, — возник он на пороге. — Почему вы считаете, что столь изысканный способ приема гостя решительно не устроит меня? Вы что, действительно так считаете?

Растерянная служанка поспешила удалиться, но вдруг поймала себя на том, что почему-то панически боится этого странного человека.

— Кто вы? — почти обреченно поинтересовалась графиня, с удивлением ощущая, что нисколько не стесняется присутствия этого смуглолицего гномика.

— Так вы решительно за то, чтобы принять меня прямо в ванне? — словно бы не расслышал ее вопроса «очень маленький и весь в черном». — Элемент необычности, изысканности… это, знаете ли…

— Я спросила, кто вы, — настойчиво напомнила Клавдия д’Оранж. — И не вздумайте уходить от ответа.

«Очень маленький и весь в черном» умиленно рассмеялся.

— Нет, графиня д’Оранж, — бесстрастно рассматривал ее розовеющее тело, — ничего вы не достигнете в Варшаве, если, прожив столько времени, все еще спрашиваете, кто я такой. Варшавский климат вас устраивает?

— Климат здесь отвратительный. Однако, до поры до времени, он вполне устраивает меня, — сухо отрубила графиня.