Дело о коте привратника - Эрл Гарднер

Она посадила кота в коробку, погладила его и накрыла крышкой. Перевязала веревочкой и вручила коробку Мейсону. Адвокат взял коробку за веревочку и обнадеживающе улыбнулся:

– Будьте спокойны. Помните: не отвечайте на вопросы. Я дам о себе знать через некоторое время.

Мейсон вышел из дома на ветер и дождь. Кот в коробке беспокойно вертелся. Мейсон положил коробку на сиденье машины, сел за руль и завел мотор. Кот слабо мяукнул в знак протеста. Мейсон ласково поговорил с котом, проехал несколько кварталов, потом завернул за угол к открытой всю ночь аптеке. Остановил машину, вышел, взяв с собой коробку, и вошел в аптеку, где клерк во все глаза уставился на него.

Мейсон поставил коробку на пол телефонной будки и набрал номер Деллы Стрит. Через несколько минут он услышал ее сонный голос.

– Привет, Делла, – сказал он. – Просыпайся. Вымой лицо холодной водой, накинь на себя что-нибудь и будь готова открыть мне, когда я позвоню в твою квартиру. Я выезжаю.

– Который час?

– Около часу.

– Что случилось? – спросила она.

– Не могу объяснить по телефону.

По голосу было слышно, что она совершенно проснулась.

– Господи, шеф, я думала, что ночами ты работаешь, только расследуя убийства. У тебя же дело о кошке. В какие неприятности ты мог попасть с кошкой?

– А вот попал. – Он таинственно хмыкнул и повесил трубку.

Глава 9

Делла Стрит в халате, накинутом поверх шелковой пижамы, сидела на краю постели и смотрела, как Перри Мейсон развязывает шляпную коробку.

– Это ты в час ночи вытащил меня из постели, чтобы показать последнюю модель шляпки? – спросила она.

Адвокат сказал, снимая веревочку с коробки:

– Что он устроил мне в телефонной будке!

Он снял крышку. Клинкер выпрямил лапы, выгнул спину, зевнул, фыркнул и прыгнул в кровать. Он с любопытством обнюхал Деллу Стрит и свернулся у нее под боком уютным меховым клубочком.

– Если ты собираешься заняться коллекционированием, – сказала Делла, – лучше собирай почтовые марки – для них нужно меньше места. – Она почесала кота за ушами.

– Я был бы польщен, – сказал Мейсон, – если бы он так признал меня, как тебя. Насколько мне известно, он любит немногих.

– Хочешь, чтобы он составил компанию коту привратника? – спросила она.

– Он и есть кот привратника.

– Почему бы тогда не оставить его привратнику?

– Когда я видел привратника в последний раз, он был мертв. Лицо его было ужасно. А по всей постели – грязные кошачьи следы.

– Кто это сделал? – Она вся напряглась.

– Не знаю.

– А что думает полиция?

– Не знаю. Не уверен, что им это уже известно.

– А что они подумают, когда до этого доберутся?

– В привратнике заинтересованы несколько лиц. Есть основания предполагать, что у него было около миллиона долларов наличными. Часть их, возможно, заперта в банковском сейфе. За миллион люди многое готовы сделать. И есть еще ценные бриллианты, которые тоже могут находиться у Эштона. Я приметил зеленый «Паккард», который следил за Эштоном у нашей конторы. Он стоит в гараже городского дома Питера Лекстера.

– Кого мы защищаем?

– Юного друга девушки, которая владеет закусочной.

– Контракт есть?

– Ты любишь вафли? – ответил он вопросом на вопрос.

– Слушай, шеф. – В глазах ее мелькнуло беспокойство. – Ты ведь не станешь без гонорара влезать в дело об убийстве?

– Кажется, я уже сделал это.

– Ну почему ты не сидишь в конторе и не ждешь, чтобы клиенты после ареста сами к тебе обращались, а потом ты защищал бы их в суде. Вечно ты выскакиваешь… Откуда у тебя этот кот?

– Мне его дали.

– Кто?

– Девушка, умеющая замечательно готовить вафли. Но об этом тебе полагается забыть.

– Ты что – хочешь, чтобы я оставила кота здесь?

– Вот именно.

– Тайно?

– По возможности. А если у тебя есть подруга, которая может его приютить, это было бы еще лучше. Полиция будет его искать. Полагаю, он будет фигурировать в деле.

– Умоляю, шеф, – сказала она, – не рискуй своей профессиональной репутацией, не ввязывайся в это дело. Уедем. Уплывем на Восток. Когда будут арестованные, появляйся и защищай кого хочешь, но не ввязывайся в это дело.

Глаза Перри Мейсона стали ласковыми, почти отцовскими. Он взял ее руку и погладил.

– Делла, – сказал он, – хорошая ты девушка. Но мне не суждено то, чего ты хочешь. На этом лайнере я мог бы наслаждаться дня три, а потом с ума сошел бы от безделья. Я буду работать так, что освобожусь от этого дела гораздо быстрее, чем от путешествия на Восток.

– Значит, собираешься заняться делом привратника?

– Я уже им занимаюсь.

– Думаешь, этого твоего подзащитного будут обвинять в убийстве?

– Возможно.

– Он тебе ничего не заплатил?

– К черту деньги! – Мейсон нетерпеливо тряхнул головой. – Если в убийстве обвиняют богатого, я хочу получить с него жирный кусок. Если же хорошие люди попали в беду и их обвиняют в убийстве, которого они не совершали, я должен доказать ложность обвинения.

– Откуда ты знаешь, что этот парнишка невиновен?

– По впечатлению, которое он на меня произвел при встрече.

– А если он виновен?

– Тогда мы найдем смягчающие обстоятельства или склоним его к признанию и добьемся смягчения приговора, или я плохой адвокат.

– Ну что за парадоксы! – воскликнула она, но ни в глазах ее, ни в голосе не было упрека.

– Зачем же быть ортодоксальным? – усмехнулся Мейсон.

Она тоже усмехнулась и встала:

– Ты меня беспокоишь, как своевольный ребенок беспокоит свою мать. Ты – смесь ребенка и великана. Мне кажется, ты скоро превратишься в кого-то ужасного. Так и хочется сказать: «Не пей водицы!»

– Материнские чувства? – Мейсон улыбнулся еще шире. – Когда ты заполняла бланк, поступая на работу, я узнал, на сколько ты моложе меня. Лет на пятнадцать, кажется.

– Какая галантность! Изучая твои судебные протоколы, я могла бы выяснить, насколько ты мне льстишь.

– Береги кота, – сказал он, подходя к двери. – Не потеряй его. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу… Он нам может пригодиться.

– Неужели полиция станет искать его здесь?

– Не думаю. Во всяком случае, не сразу. Пока еще все не накалилось… Пожелаешь мне не пить водицы?

В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала:

– Ладно уж, испей, но не погружайся по самую макушку.

– Да я еще и ног не замочил, – уверил он ее. – Хотя мне кажется, что это случится.

Он тихо прикрыл вверь, вышел на улицу и поехал к Эдит де Во.

Входная дверь была заперта. Мейсон нажал кнопку звонка в квартиру Эдит де Во и держал на нем палец несколько секунд. Ответа не было. Он вынул из кармана связку ключей, поколебался, попробовал позвонить еще раз. Снова безответно. Он подобрал ключ, замок щелкнул, он вошел в дом. Прошел по коридору к квартире Эдит де Во и тихо постучал. Ответа не было. Он постоял немного в хмуром раздумье, потом тронул ручку двери. Ручка повернулась, дверь отворилась, и он вошел в темную комнату.

– Мисс де Во? – позвал он.

Никто не ответил. Перри Мейсон зажег свет.

Эдит де Во лежала на полу. Окно, выходившее в переулок, было закрыто неплотно, постель была нетронута, а убитая лежала в пижаме очень тонкого шелка. Возле тела Мейсон увидел деревянный брусок дюймов восемнадцати длиной. Один его конец был расщеплен, на другом краснело пятно, говорившее о многом.

Тщательно закрыв за собой дверь, Мейсон наклонился над телом. На затылке была рана. Очевидно, деревянный брусок использовали как дубинку. Дерево было хорошо отполировано, в диаметре около полутора дюймов. На красном пятне в верхней части бруска отчетливо виднелись отпечатки пальцев. Нижний конец блестел от лака.

Мейсон поспешно осмотрел квартиру. Заглянул в ванную. Она была пуста, но на умывальнике лежало окровавленное полотенце. Он подошел к камину. На решетке нашел золу, она была еще теплой. Мейсон взглянул на часы: час тридцать две. Дождь капал в неплотно притворенное окно. Подоконник блестел от влаги, вода стекала вниз по стене.

Мейсон опустился на колени перед распростертой фигурой, пощупал пульс. Поднялся, подошел к телефону, перехватил трубку носовым платком, позвонил в полицейский участок. Поспешно произнес измененным голосом:

– Женщина умирает от удара по голове. Пришлите «Скорую».

Когда он убедился, что его поняли, он дал адрес и повесил трубку. Вытер дверную ручку платком с обеих сторон, погасил свет, вышел в коридор, закрыл за собой входную дверь и пошел к парадной.

Проходя мимо одной из квартир, Мейсон услышал смех, стук фишек и характерный звук тасуемых карт. Он двинулся дальше и попал в общий вестибюль. Тут по него донесся звук подъезжающей машины. С минуту он колебался, затем приоткрыл дверь и выглянул.

На тротуар как раз вышел Гамильтон Бергер, стоя спиной к Перри Мейсону, он смотрел, как выходит из машины Том Глассмен. Мейсон отступил, тихонько закрыл дверь, повернулся и пошел по коридору. Остановился перед дверью, из-за которой доносились звуки игры в карты, и постучал.