Контрольный выстрел - Михайлов Александр Георгиевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капля висела на огромном, можно сказать, необычайно огромном носу человека, которого — если, конечно, отодвинуть его на приличное фокусное расстояние — вполне можно было назвать интеллигентным.
— Ну? — снова спросил он.
— Какую пляску? — Зеленый вспотел.
— Вот эту. — Тело пронзил разряд электрического тока. Самое острое ощущение в жизни Левы было связано с удалением гланд. Это было гораздо острее и... пикантнее.
— ...А-а-а! — заорал Зеленый. Было больно, нестерпимо больно. В низу живота что-то звенело и пучилось. — Ты что, сука? Что делаешь?
— О! Ожил. — Изображение собеседника сфокусировалось. Сопля с кончика носа куда-то исчезла. — Так будем говорить?
— О чем? — Зеленый дышал, как рыба на суше. Все происходящее казалось ему сном. Диким и почему-то невероятно чувствительным. Лева хотел потрогать то, что так болезненно отозвалось, но руки его были скованы наручниками.
— О чем? — Уже не сопливый собеседник закурил сигарету. — Ты что не понял, старичок?
— Нет. — Зеленый дышал глубоко и ровно. В паху, как и во всем теле, болело, словно его пытали в Сонгми проклятые янки. Мысли скакали, и выделить что-то главное он не мог. Боль отдавалась тяжелыми толчками по всему телу. «Господи! Да что же это творится?»
— Так будем говорить?
— Я не знаю...
— Ах, ты не знаешь?— Злодей поправил на носу очки.
«Он еще и очкарик!» — Мысль была робкой и оправдательной.
— ...Не знаешь?
— Нет! — Зеленый подтянул живот, ожидая очередной болевой вспышки. «Ожидаю — значит смыслю!» — с невероятной отчетливостью подумал он. Это придало силы. Зеленый тряхнул головой. Она отозвалась звоном. Сомкнул веки. «Не больно! Значит не пытают!»
Пауза продолжалась. Сознание Зеленого светлело.
«Очки пытать не могут. — Подсознательно Лева почему-то был уверен в этом. — Следовательно, тот, кто носит очки, может пойти на диалог».
— Я не понимаю. Вы о чем?
Уважительное обращение не умаляло собственного достоинства. «Уважаю — значит даю шанс». Шанс Зеленый давал себе. Главное, не дразнить и попусту не играть в Лазо. «Сэр, я не понимаю, о чем вы, потому что не выпил утром чашечку кофе!»
Очкастый не ответил. Он отошел к окну, и Зеленый увидел желтую подмышечную кобуру с торчащей из нее коричневой рукояткой «макарова».
— Вы кто? — Что-то смутное, похожее на свет робкой надежды, отозвалось в сознании.
— А вы? Вы, мистер? Кто вы есть? Вас ист ду? Вас ис эст?
— Их, блин... — Зеленый заморгал, связывая скачущие в голове артикли и перфекты в какую-то замысловатую форму.
— Вас ду блин? — Глаза очкастого лучились и измывались.
— Развяжи!
— Во, блин! Ду, блин! — Большая фига расплылась перед самым носом Зеленого.
— Развяжи! — Лева приходил в себя и готов был на подвиг Зои Космодемьянской... если, конечно, пытать не будут.
Зрение входило в норму. Появились новые детали, некоторые из них радости не добавили. Это была явь, и явь пессимистическая. У окна стоял еще один тип. Спортивный костюм и кроссовки. У двери третий. Кожаная куртка, тренировочные штаны с лампасами и нашивками шевроном.
Зеленый, насколько мог, тряхнул телом. Пистолета под мышкой не ощущалось. Он сосредоточился на кистях. Руки затекли, мизинцы не чувствовались. «Что, и мизинцев нет? Вряд ли! Две составляющих — не закономерность, а случайность!» — подумал он, отметая мысль, что его уже обыскали.
— Так что вы здесь делаете? Кого проведываете? — Очкастый чувствовал свое превосходство, которые давало и тактическую и стратегическую инициативу. Сейчас он мог все — Зеленый был в его руках, связанный и в наручниках. Повязать на малине гэбиста, с оружием, документами и прочим... это было нечто!
Теперь, по мнению очкастого, становилось ясно, почему не удалась операция. Значит, кто-то из банды был на связи в ГБ, он и предупредил о предстоящем замете.
— Ну?
— Баранки гну! Развяжи, козел. — Зеленый не сомневался, что имеет дело с бандитами. Шестерить он не собирался, а потому «давил форс».
— Так что вы здесь делаете? — Очкастый покачивался с пятки на носок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Землю рою. Пока не узнаю, с кем имею дело, ничего не скажу.
— А нам и не надо. Ксива твоя у нас. Мы знаем, кто ты. На первый момент этого достаточно. Сейчас важнее другое: что ты здесь делаешь?
Зеленый хмыкнул. Сейчас он ничего не делал.
— Моя ксива у вас, вы меня знаете, а потому должны понимать, что дело-то ваше карасином пахнет. — Идея пришла неожиданно. — Через полчаса меня хватятся, а еще через пятнадцать минут здесь будут наши люди, и...
— Ой ли! Ваши люди? Мы, наверное, очень важную птицу взяли. — Очкастый заржал. — Сейчас сюда нагрянет вся «Альфа»!
— «Альфа» не «Альфа», но лучше вам не станет...
— Смею тебе заметить, малыш, что мы тоже не пацаны. Приедут — разберемся. Ты-то зачем сюда явился?
Зеленый молчал. Видно, такова судьба, что эта проклятая квартира стала роковой. Не подстраховался, не выяснил ничего, что было связано с обитателями. И самое главное — безоглядно сунулся снова в ту же воронку. Это снаряд дважды в одно место не попадает, а человек... И ведь всего-то хотел предъявить для опознания фотографию исчезнувшего Левченко. Нашел кому! На площадке еще две квартиры.
«Идиот! Дебил!» — вполне самокритично оценил себя Лева. Он мог продолжать в том же духе, но тут раздался телефонный звонок.
Аппарат дал три длинных трели, после чего умолк. Бандиты стали в стойку. Через несколько минут телефон снова зазвонил. Очкастый схватил трубку.
«Ага, условность»,— сообразил Зеленый. От того, что он услышал, ему стало легче.
— Слушаю вас, товарищ полковник, это капитан Сергеев, — сказал очкастый. — Да, тишина. Ждем, может, вернутся...
— Товарищ полковник! — что было сил заорал Зеленый. — Товарищ полков... — Крик оборвался на полуслове. Удар под дых был впечатляющий.
— Что ты делаешь, козел? — прошептал Лева, выпучив глаза.
Очкастый показал кулак. На лице его было весьма свирепое выражение.
— Да тут один... Задержали. Документы на сотрудника КГБ... Что здесь делает? Сейчас выясняем.
Зеленый чуть не заплакал от бессилия. Теперь он понял, что вляпался в засаду. Засаду не тех, с кем так мило разговаривал утром и на чью помощь в поисках Левченко рассчитывал. Справки, что он не верблюд, у Зеленого не было, а ксива — не свидетельство... Похоже, отсутствие горбов придется доказывать долго. Сам он на месте ментов поступил бы, наверное, так же. Интересно, за кого они его принимают?
— К вам? — Очкастый посмотрел на Зеленого. — Как прикажете. — В голосе капитана Сергеева было явное разочарование.
— Ну что? — Очкастый положил трубку и в упор уставился на Зеленого. — Везет тебе. Сейчас мы тебя отправим на Петровку. Будешь там общаться с полковником Королевым. Слышал о таком?..
После звонка шефа очкастый не знал, как выкрутиться из пикантного положения. Наверняка, прибыв в МУР, этот малый с особым цинизмом расскажет обо всем, что с ним делали. А такое не одобряется.
— И не вздумай болтать, что здесь было... — с угрозой произнес очкастый.
— Не ссы, капитан. — Зеленый улыбнулся. Петровка так Петровка. — Но для начала сунь руку в мой левый карман.
Очкастый с удивлением посмотрел на него.
— Сунь, не бойся. Там фотография... Мне этот тип нужен.
Пошарив за пазухой Зеленого, Сергеев вытянул нечеткое фото, воспроизведенное с помощью факса. Изображение было очень контрастным. Если точно не знать, кто там запечатлен, вряд ли можно кого-либо опознать.
— И что? — Сергеев передал бумажку коллеге. Дырку на лацкане сверлить было рановато. Азарт, с каким они пытались колоть этого типа, мог теперь дорого аукнуться. Но все равно поделом ему: из-за него сорвалась операция, которую муровцы готовили месяц. Всего-то осталось прийти и взять... Спугнул, козел!
— А то, что сейчас в районе Тулы проводится операция по освобождению заложников, захваченных в автобусе. Этот человек — из автобуса.