Король и Королева Мечей - Том Арден

Поначалу медленно, а затем все быстрее и быстрее Дзади играл мелодию и аккорды, и пальцы его ловко сновали, порхая с одного грифа на другой.

Ксал закрыла глаза. Она знала о том, что должно было произойти. За целительной музыкой и стуком дождя она слышала шум потоков воды, струящихся между колесами фургона. Издалека донеслось ржание испуганной лошади. А еще через несколько мгновений послышится стук, встревоженный стук в дверь фургона.

Кто же это будет?

Ксал знала кто. Ее двоюродный брат Эмек — предупредить о том, что река поднялась высоко, слишком высоко. Нужно будет запрягать лошадей и отвозить фургоны подальше от реки.

Раджалу это покажется немыслимым: опять выбегать под дождь! В свете качающихся тусклых фонарей мир представится юноше злобным, предательским сном. Ему будет казаться, что и фургоны, и телеги, и лошади, и дети, и собаки, и шатер, и занавески из разноцветных бусин — все это в следующий миг будет смыто волнами разгулявшейся реки. Люди будут кричать и бегать туда и сюда. Эмек будет в отчаянии, но именно тогда, когда всем покажется, что все кончено, Дзади спокойно займет свое место рядом с остальными. Он будет крепко держаться на своих сильных ногах.

А потом со лба его будет смыт целительный бальзам и рана его исчезнет, и тогда девочка Мила поймет, что свершился третий этап исцеления.

Но всему этому только суждено было случиться.

Дзади играл, Мила пела. Поначалу песня ее была без слов, и мелодия казалась странноватой, неоформленной, но мало-помалу превратилась в печальную песню, которую Раджал от кого-то слышал в дороге.

Даму в шелках, кружевах и брильянтахЮноша любит сильнее всего.Как же он выживет, этот несчастный,Если она не полюбит его?О красота, ты не хлеб и не соль.Счастья не даришь, а даришь лишь боль.

— А голосок у Милы все красивее, правда, мой юный воин?

Но Раджал почти не слушал. Ксал беспечно чиркнула спичкой о печку и закурила длинную резную трубку. Клубы синеватого дыма поплыли по фургону, а Ксал уселась рядом с внуком. Она грустно посмотрела на него и стала еле слышно шептать. Шепот ее был едва слышен за шумом дождя.

— Бедный мой мальчик, не осуждай брата своего в сердце своем. О, я знаю о том, что между вами была ссора. Между вами пролегла боль. Один из вас смотрит в глаза другого, но что он видит? Один видит дурака, который лезет на рожон, а другой — труса, который прячется в нору всякий раз, как только заслышит чьи-то шаги. И у обоих в сердце нежелание соглашаться, примиряться. Один говорит: «Я лезу на рожон? Нет, я храбр там, где он слаб». А другой говорит: «Я трус? Вот и нет! Зато я выживу, а его растопчут!»

Рыцарь дерется за кубок злаченый,

Жаждет скорее его получить,

Что же, и чести своей он лишится,

Если не сможет в бою победить?

Слава, не хлеб ты, увы, и не соль,

Счастья не даришь, а даришь лишь боль.

— Дитя, уцелеть вы сумеете только вместе, и со временем ты выучишь этот урок. Не думай, что юноша-эджландец слаб. Он так же силен, как ты, но сила его другого рода. Повернись к нему своим сердцем, ибо без него твоей судьбе ни за что не свершиться. Твоя история только начинается, а эта ночь минует. Обними эджландца, как подобает брату, и подумай о будущем.

Войско король собирает на битву, В бой с узурпатором войско ведет. Что же он скажет, когда проиграет, Войско утратит и в плен попадет? Власть и престол, вы не хлеб и не соль, Счастья не дарите, дарите боль...

За дверью клокотали потоки грязи. Дождь шел все сильнее и сильнее, а в фургоне звучала странная музыка. Она смешивалась с дымом и светом лампы.

— Но... Великая Мать, — робко проговорил Раджал, — куда же подевался Нова?

Ксал не успела ответить. В дверь фургона кто-то встревоженно забарабанил.

ГЛАВА 8

АРЛЕКИН ИЗ «СЕРЕБРЯНЫХ МАСОК»

После того как Джем убежал от Раджала, он долго бежал, не думая о том, куда бежит, по грязи и мокрой траве, вдоль изгиба Петли Воспера. Он бежал, и бежал, и бежал. Перед собой он видел только серо-коричневую мглу, а слышал только шум дождя.

Он не заметил мчащуюся прямо на него «стрелу» и о том, что что-то неладно, догадался только по испуганному, пронзительному ржанию лошади, вставшей на дыбы, вскрику девушки и щелканью хлыста.

Джем упал.

— Какой-нибудь вонючий ваган, готов об заклад побиться! — послышался надменный голос. Мужчина расхохотался. «Стрела» исчезла за поворотом дороги.

Джем лежал на спине в придорожной канаве, безучастный ко всему. Хлыст рассек щеку, из раны текла кровь, но Джем не чувствовал боли. Мысли лихорадочно метались, он думал о предстоящих испытаниях. Он понимал, что в душе у него поселился страх, жуткий страх — именно этот страх и вырвался на волю во время его глупой драки с Раджалом. До сих пор Джему казалось, что его судьба где-то далеко-далеко. Теперь она стала ближе, она почти настигла его. Через несколько дней ваганская труппа доберется до Агондона, и потом Джему придется расстаться с ними.

«Ты найдешь улицу под названием „улица Давалон“, — так сказал арлекин. — Там разыщешь дом с золотыми завитками на окнах и дверях. Этот дом принадлежит господину, известному под именем лорд Эмпстер. Ты должен прийти к нему, Джем, и он примет тебя».

Пожалуй, теперь, когда Агондон так близок, Джем мог бы продолжить путь сам по себе, пешком. Шел бы, время от времени вымазывая лицо бузинным соком. Но он не мог. Странствовать в одиночестве было опасно, слишком опасно, а как ваганы могли покинуть Варби до окончания курортного сезона?

Джем понимал, что он трусливый глупец.

Дрожа с головы до ног, он сжал в руке кристалл, который носил в кожаном мешочке на груди. Порой, когда он задумывался о том, что ему предстоит отыскать еще столько кристаллов, сердце его сжималось от боли. Какой огромной и пугающей представлялась ему стоявшая перед ним задача! В детстве он мечтал о приключениях, и вот, наконец, его приключения начались. Они не прекращались все то время, пока он странствовал с ваганами.

Но теперь, когда приближалось намного более опасное приключение, Джему все чаще хотелось снова оказаться дома. Как он мечтал о Кате, о своей возлюбленной Кате, о той любви, которой они предавались в Диколесье! Но все это теперь казалось таким давним и далеким, таким безнадежно давним и далеким, и Джем понимал, что назад ему не вернуться никогда.

Ах, если бы только арлекин мог снова встретиться на пути Джема, если бы он придал ему сил для грядущего испытания!

По дороге, поскрипывая, приближалась карета.