Дорога в рай (Рассказы) - Роальд Даль

    – Говорил ведь - лопухи, - сказал Уильям.

    – Самые что ни на есть, - поддержал его Юнец.

    Так они и шагали нога в ногу - коренастый рыжий Старик, высокий темноволосый Юнец и высокий юный Уильям. Последний шел с обнаженной головой, потому что потерял свою фуражку. Они направлялись наугад к центру города и были уверены, что там найдут извозчика, который отвезет их к Розетт.

    – А как рады будут девчонки, когда мы их освободим, - сказал Юнец.

    – Еще как! - сказал Старик. - Надо будет это отметить.

    – Она действительно держит их взаперти? - спросил Уильям.

    – Нет, - ответил Старик. - Не совсем так. Но если мы сейчас их освободим, то им, во всяком случае сегодня, не придется работать. Видите ли, в ее заведении простые девчонки, которые днем работают в магазинах. Каждая из них совершила какую-нибудь ошибку, которой Розетт либо воспользовалась, либо узнала о ней, а теперь держит их всех на крючке. Она заставляет их приходить к ней вечером. Но они ненавидят ее и не на ее деньги живут. Будь у них возможность, так они бы зубы ей выбили.

    – Мы дадим им такую возможность, - сказал Юнец.

    Они перешли на другую сторону улицы.

    – Слушай, Старик, а сколько там будет девушек? - спросил Уильям.

    – Не знаю. Думаю, около тридцати.

    – О Боже, - сказал Уильям. - Вот это будет вечеринка. Она действительно очень плохо с ними обращается?

    – Ребята из тридцать третьей говорили мне, что она им ничего не платит, может акеров двадцать за ночь. С каждого клиента она берет сто или двести акеров. Каждая девушка зарабатывает для Розетт от пятисот до тысячи акеров за ночь.

    – Вот это да! - воскликнул Уильям. - Тысяча пиастров за ночь, и тридцать девушек. Да она, должно быть, миллионерша.

    – Самая настоящая. Кто-то прикинул, что, даже если не учитывать другой ее бизнес, она зарабатывает в пересчете на английские деньги что-то около тысячи пятисот фунтов в неделю. А это... дайте-ка подумать... пять-шесть тысяч фунтов в месяц. Шестьдесят тысяч фунтов в год.

    Юнец словно очнулся.

    – О Господи, - произнес он. - О Господи Боже мой. Грязная старая сирийская еврейка.

    – Паршивая старая сука, - сказал Уильям.

    Они оказались в более цивилизованной части города, но извозчиков по-прежнему не было.

    – Вы что-нибудь слышали о Доме Марии? - спросил Старик.

    – Что еще за Дом Марии? - сказал Уильям.

    – Место такое, в Александрии. Мария - это Розетт из Алекса14.

    – Паршивая старая сука, - сказал Уильям.

    – Совсем нет, - возразил Старик. - Говорят, она хорошая женщина. Но, как бы то ни было, в Дом Марии на прошлой неделе попала бомба. В порту в то время стоял военный корабль, и в заведении было полно матросов.

    – Все убиты?

    – Много погибло. И знаете, что было потом? Их объявили погибшими в бою.

    – Адмирал - джентльмен, - сказал Юнец.

    – Молодчага! - сказал Уильям.

    Тут они увидели извозчика и остановили его криками.

    – Но мы не знаем адреса, - сказал Юнец.

    – Он знает, - сказал Старик. - К мадам Розетт, - добавил он, обращаясь к извозчику.

    Извозчик ухмыльнулся и кивнул.

    – Править буду я, - сказал Уильям. - Отдай-ка мне поводья, извозчик, а сам садись рядом и говори, куда ехать.

    Извозчик поначалу энергично возражал, но, получив от Уильяма десять пиастров, передал ему поводья. Уильям уселся на высокие козлы, а извозчик занял место возле него. Старик и Юнец забрались в повозку.

    – Взлет разрешаю, - сказал Юнец.

    Уильям тронулся в путь. Лошади помчались галопом.

    – Так нельзя! - завопил извозчик. - Так нельзя! Остановитесь!

    – В какую сторону к Розетт? - крикнул ему Уильям.

    – Остановитесь! - не унимался извозчик.

    Уильям был счастлив.

    – Розетт! - кричал он. - В какую к ней сторону?

    Извозчик принял решение. Он решил, что единственный способ остановить этого безумца - указать ему направление.

    – Сюда! - закричал он. - Налево!

    Уильям резко дернул поводья, и лошади свернули налево за угол дома. Коляска повернула на одном колесе.

    – Вираж крутоват, - послышался голос Юнца.

    – Теперь куда? - крикнул Уильям.

    – Налево! - завопил извозчик.

    На следующей улице они повернули налево, потом направо, потом еще пару раз свернули налево, потом снова направо, и неожиданно извозчик крикнул:

    – Здесь, пажалста, здесь Розетт. Остановитесь.

    Уильям с силой натянул поводья, лошади медленно задрали головы и перешли на рысцу.

    – Где? - спросил Уильям.

    – Здесь, - ответил извозчик. - Пажалста.

    Он указал на какой-то дом ярдах в двадцати впереди. Уильям остановил лошадей прямо перед этим домом.

    – Отличная работа, Уильям, - сказал Юнец.

    – О Господи, - сказал Старик. - Ну ты и гнал.

    – Все отлично, - сказал Уильям. - А что, не понравилось?

    Он был очень счастлив.

    Извозчик весь вспотел. Он был слишком напуган, чтобы выражать недовольство.

    – Сколько с нас? - спросил Уильям.

    – Двадцать пиастров, пажалста.

    Уильям дал ему сорок и сказал:

    – Большое спасибо. Отличные лошади.

    Извозчик взял деньги, вскочил в коляску и укатил. Он постарался уехать как можно быстрее.

    Они снова оказались на узкой темной улице, но дома здесь, насколько можно было их разглядеть, казались большими и богатыми. Тот, на который указал извозчик, был широким, с толстыми стенами, в три этажа. Построен дом был из серого бетона. Большая толстая входная дверь была распахнута настежь. Старик сказал, когда они вошли в нее:

    – Теперь предоставьте все мне. У меня есть план.

    Они оказались в сером каменном холле, холодном и пыльном, освещенном одной-единственной электрической лампочкой, свешивавшейся с потолка. В холле стоял человек-гора, огромный египтянин с плоским лицом и двумя изуродованными ушными раковинами. В те времена, когда он был борцом, на афишах он, наверное, значился под именем Абдул Убийца или Паша Отравитель. Теперь же на нем был грязный белый хлопчатобумажный костюм.

    – Добрый вечер, - сказал Старик. - Мадам Розетт у себя?

    Абдул подозрительно посмотрел на трех летчиков и после некоторого колебания ответил:

    – Мадам Розетт на верхнем этаже.

    – Спасибо, - сказал Старик. - Большое спасибо.

    Юнец отметил, что Старик держится вежливо. Если он так себя ведет, значит, кому-то несдобровать. Когда он вел за собой эскадрилью и они, завидев врага, готовились к бою, Старик никогда не отдавал приказ, не сказав "пожалуйста", а получив ответ, неизменно говорил "спасибо". Он только что сказал "спасибо" Абдулу.

    Они поднялись по голой каменной лестнице с железными перилами, миновали первую площадку, вторую, - в доме было пусто, как в пещере. Наверху, в конце третьего марша, площадки не оказалось; перед ними была стена, и ступеньки вели прямо к двери. Старик нажал на звонок. Они подождали немного, потом в двери отодвинулась планка и в образовавшейся щели показалась пара небольших черных глаз.

    – Чего вам, ребята, надо? - спросил женский голос.

    Старик и Юнец узнали этот голос - они слышали его по телефону.

    – Мы бы хотели повидать мадам Розетт, - сказал Старик.

    Слово "мадам" он произнес на французский манер, потому что был вежлив.

    – Вы офицеры? Здесь обслуживают только офицеров, - произнес голос.

    Она издавала звуки, напоминающие треск ломающейся доски.

    – Да, - сказал Старик. - Мы офицеры.

    – Что-то вы не похожи на офицеров. В каких войсках служите?

    – Вэ-вэ-эс Великобритании.

    Наступила пауза. Старик понял, что она раздумывает. Наверное, уже имела неприятности с летчиками. Он надеялся, что она не увидит Уильяма и особенно блеска в его глазах, ибо Уильям еще не пришел в себя, после того как они прокатились в коляске. Неожиданно планка задвинулась и дверь открылась.

    – Ладно, заходите, - сказала она.

    Эта женщина была очень жадной и потому не слишком разборчивой с клиентами.

    Они вошли и теперь увидели ее всю. Низкого роста, толстая, с прядями сальных нечесаных черных волос на лбу, лицо крупное, цвета грязи, большой широкий нос и маленький ротик, как у рыбы, с черными усиками над верхней губой. На ней было черное атласное платье свободного покроя.

    – Заходите в контору, мальчики, - сказала она и, переваливаясь с боку на бок, пошла по коридору налево.

    Коридор был длинный и широкий, ярдов пятьдесят в длину и четыре-пять ярдов в ширину. Он тянулся по середине дома, параллельно улице, и, поднявшись по лестнице, нужно было повернуть налево, чтобы пройтись по этому коридору. По обеим его сторонам было по восемь-десять дверей. Если, поднявшись по лестнице, поворачивали направо, то оказывались в конце коридора, но и там была одна дверь, и, когда они проходили мимо, за этой дверью слышалось журчание женских голосов. Старик отметил про себя, что в этой комнате девушки переодевались.