Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета - Тим Ву

Глава 4

Еще не время для художественных фильмов

В 1912 г. небольшого роста усатый мужчина по имени Адольф Цукор терпеливо сидел перед офисом самого влиятельного человека в американском кино. Это был Джеремия Кеннеди, президент Edison Motion Picture Patents Company в Нью-Джерси. Цукор же владел небольшим кинотеатром на нью-йоркской площади Юнион-сквер. Еврей-иммигрант, он говорил по-английски с акцентом — из родной венгерской деревни Цукор уехал в 16 лет. Собственно, он продемонстрировал недюжинную целеустремленность уже тем, что добился приглашения на эту встречу. У него имелись амбициозные планы изменить американский кинематограф, но для этого требовалась лицензия от компании Кеннеди. Цукор сидел у офиса в ожидании целых три часа{90}.

В те времена ни один город в США, включая Нью-Йорк, нельзя было назвать мировой столицей кинобизнеса. Этот титул мог носить Париж: в мире царили две французские компании Pathé Frères и Gaumont. Первая в одиночку распространяла в Америке вдвое больше фильмов, чем все американские киностудии, вместе взятые. С 1908 г. и до Первой мировой войны эпоха французского господства дала начало первым настоящим художественным фильмам (длиной больше 20 минут), кинохронике и бессмертным жанрам комедии, погони и мелодрамы. Французские режиссеры были первыми, кто поставил знаменитых театральных актеров перед кинокамерой и привлек известных композиторов к сочинению музыки. В Париже находился и крупнейший кинотеатр в мире — Gaumont на улице Коленкур, где помещалось 3,4 тыс. зрителей, а после расширения — все 6 тыс.{91}

На тот момент США оставались на задворках отрасли, несмотря на важную роль в изобретении технологии кино. Фильмы пользовались популярностью, но они все еще были в новинку и шли в дополнение к живым юмористическим программам, танцующим обезьянам и прочим вещам в стиле водевиля. Американские фильмы были тогда короткими (большинство длилось всего несколько минут), сюжеты их — неразвитыми, а актеры неизвестными.

Французский стиль кинематографа еще не перебрался сюда через Атлантику, и план Цукора состоял в том, чтобы перенести европейский опыт на американскую почву. Эта идея была не так очевидна, как может показаться. Американские кинотеатры, которые иронически назывались «nickelodeon»[23], несмотря на свою широкую популярность, имели дурную славу. Как написал журналист Moving Picture World в 1910 г.:

Мне было бы комфортнее находиться в поезде со скотом, чем здесь. В помещении витали 500 разных запахов, смешанных в один. Одна молодая леди упала в обморок, и ее пришлось вынести из кинотеатра. Я могу это понять — в конце концов, людям с чувствительными носами не стоит гулять по трущобам. Сложнее смириться с тем, что вкусы этой бурлящей массы людского стада господствовали в фильмах{92}.

Но Цукор отнюдь не считал, что кино должно оставаться уделом «бурлящих масс». В 1912 г. этот иммигрант, сколотивший изрядное состояние на торговле мехом, разглядел превосходный начальный проект, чтобы поднять американский рынок. Это был фильм Queen Elizabeth («Королева Елизавета»)[24], в котором снялась французская актриса Сара Бернар, необычайно популярная в США. Цукор был настолько уверен в успехе, что выложил целых 18 тыс. долларов за американские права на фильм. Позднее он помпезно сообщил журналистам: «Мы считаем, что наша работа сродни миссионерскому распространению высшего искусства и что мы помогаем прививать вкус к лучшим вещам»{93}.

Но зачем ему была эта встреча с Кеннеди из Edison Company? Сегодня это, возможно, звучит странно, но для показа «Королевы Елизаветы» даже в своем собственном кинотеатре Цукору нужна была лицензия от Edison Company. Эта компания была лидером Кинотреста (Film Trust), картеля из 10 фирм, который в то время владел всеми значимыми американскими патентами на технологию кинематографа. Используя силу своих патентов, чтобы определять доступность фильмов в кинотеатрах, Трест фактически решал, какие фильмы увидят американские зрители.

Во многих отношениях состояние киноискусства в США было просто точкой зрения Треста, который предпочитал только короткие, простоватые фильмы, не затрагивающие острых тем. Что же касается звезд и имен актеров в титрах — это запрещалось. Поэтому лента «Королева Елизавета», которая, согласно европейским традициям, длилась 40 минут и блистала яркой актерской игрой, совершенно выбивалась из рамок американского кино.

Наконец Кеннеди впустил Цукора в свой кабинет. В автобиографии Цукор написал, что его не обидело долгое ожидание, ведь в то время он не был настолько важной персоной, чтобы обижаться. Кеннеди вежливо выслушал его предложение, но не стал ничего делать. «Еще не время для художественных фильмов, — сказал он. — Если оно вообще когда-нибудь наступит»{94}.

Заложник своих огромных инвестиций, Цукор понимал: пути назад нет. Он стал, по выражению исследователя кино Джеймса Форшера, «еще одним изгоем»{95}. Цукор начал прокладывать дорогу, которая медленно, но верно вела к созданию Голливуда и всего, что он значит теперь для Америки и для целого мира.

Пусть в 1912 г. Кеннеди был самым влиятельным человеком в американском кино, но он не знал, что торговец мехом, сидящий перед ним, в будущем станет президентом Paramount Pictures и займет его место в отрасли. «Королева Елизавета» оправдала надежды Цукора, и с нее началась новая бизнес-модель, которая была основана на «известных исполнителях», или, как мы их называем, кассовых актерах. Цукор станет деспотом иного рода, чем Кеннеди: безжалостный и целеустремленный, наподобие дона Вито Корлеоне, в эпоху раннего Голливуда он в равной мере будет использовать покровительство и запугивание. Но в 1912 г. это был просто амбициозный владелец маленького кинотеатра на площади Юнион-сквер. Мы увидим, что его путь на высоты кинобизнеса сильно повлиял на историю этой индустрии в Америке.

Зарождение Кинотреста

Если вы не историк кино, то, возможно, вам неизвестно, кто его изобрел (во всяком случае, об изобретателях телефона или лампочки известно гораздо больше). Такого рода неведение — обычно признак того, что права изобретателя были выкуплены, либо он подвергся давлению, либо просто не смог основать свою собственную отрасль по примеру Александра Белла. Американскую киноиндустрию можно назвать наглядным примером эффекта Кроноса: большинство изобретателей кино были поглощены лидером развлекательной сферы, а именно граммофоном. Поэтому когда мы говорим об основателе американской киноиндустрии, то подразумеваем крестного отца граммофона Томаса Эдисона.

Так что же насчет изобретателей кино? В 1895 г. во Франции человек по имени Луи Люмьер изобрел работающую камеру и проектор, однако индустрию он развивать не стал и пустился на поиски новых открытий. Как это часто случается, в тот же год, когда Люмьер придумал проектор, в США некто Чарльз Фрэнсис Дженкинс вместе с товарищем изобрели еще один, окрестив его фантоскопом. К сентябрю они уже сделали простейший кинотеатр на выставке Cotton States в Атланте, Джорджия.

Как и Люмьер, Дженкинс не стал основателем индустрии кино, но ему помешала не жажда новых горизонтов. Его надежды были разрушены, когда партнер продал разработки Эдисону. Тот сразу же выпустил их на рынок под названием витаскоп — по сути, это был тот же фантоскоп, но под новой торговой маркой. В конце концов Дженкинсу ничего не оставалось, как продать свою долю в патенте на первый кинопроектор за 2,5 тыс. долларов. «История повторяется, — скажет он годы спустя. — Изобретатель получает опыт, а капиталист — изобретение»{96}.

Контроль над фантоскопом принес Эдисону некоторую власть, но этого было недостаточно для господства в нарождающейся отрасли. Еще одна компания, Biograph, вскоре вышла на рынок со своей камерой, и молодая сфера почти на десятилетие погрузилась в тяжбу между двумя конфликтующими патентами.

К 1908 г. противники решили уладить разногласия созданием Motion Pictures Patent Company, в офисе которой мы и встретили Цукора. Кинотрест, как его часто называли, включал крупнейших производителей фильмов (Edison, Biograph и др.), а также лидирующую фирму по производству кинопленки Eastman Kodak. Во избежание «разрушительной» конкуренции этот картель собрал 16 ключевых патентов, заблокировал львиную долю импорта фильмов и установил цены для каждого этапа создания и показа кино. Существовали, к примеру, фиксированные тарифы за фут пленки, которые дистрибьюторы платили производителям, еще один сбор (изначально 2 доллара в неделю) взимали с кинотеатров за использование запатентованных Трестом проекторов и т. д. Пока партнеры исправно платили все отчисления, устойчивая прибыль была более-менее обеспечена. А собрав все сопутствующие патенты, Трест смог наконец покончить с губительными судебными процессами между своими членами.

Вскоре после создания Трест провел серию встреч, чтобы объявить новые правила остальной части американской киноиндустрии, а самое главное — ключевым дистрибьюторам и крупным владельцам кинотеатров. В 1909 г. на одной из таких встреч в нью-йоркском отеле Imperial присутствовал Карл Леммле, невысокий человек, похожий на гнома, — его рост едва достигал 1,5 метра. Он был родом из Германии. Подобно Цукору и многим иммигрантам той поры, Леммле сделал состояние на продаже одежды, а потом около 1906 г. переключился на кинотеатры. Таким образом, на встрече в Imperial Леммле присутствовал в качестве крупного дистрибьютора на Среднем Западе{97}.