Демон. Одиночка - Маргарита Блинова

Дальше все пронеслось в сознании, как один сплошной вихрь сменяющихся друг за другом ярких картинок. Вот мы танцуем под зажигательные треки местного ди-джея. Вот я прижимаюсь к Мажору, а его руки как-то оказываются в моих задних карманах и периодически сжимают то, что упаковано в узкие джинсы.

Следующий кадр — мы страстно целуемся в кабинке лифта, а после у дверей в его номер.

— По-моему, мы перебрали, — роясь в карманах в поисках карточки от номера, негромко смеется Мика.

Поиск затруднен еще и тем, что я активно висну на его шее, не в состоянии самостоятельно стоять без чужой поддержки.

— Говори за себя, — выдаю заплетающимся языком. — Я еще очень даже огурцом!

— Тогда пошли скорее, огурчик!

Микаэль победно извлекает из кармана штанов белую пластиковую карту и тянет меня за руку в свой номер.

От одежды мы начинаем избавляться, едва за нами захлопывается дверь. Шубка соскальзывает с моих плеч и летит на пол, туда же падает мужская куртка. Следом за верхней одеждой в разные стороны улетают наши ботинки, а вот в дверях спальни выходит небольшая заминка.

Попытка одновременно стянуть друг с друга штаны ни к чему хорошему не приводит, и в результате мы с диким грохотом оказываемся лежащими на полу.

— Допились, — истерично хохочу я. — Даже до постели дойти не можем.

— Тогда пусть постель придет к нам! — шутливо кричит Микаэль, нависая надо мной на вытянутых руках.

Я притягиваю его к себе, закрываю глаза и целую. И пусть Микаэль споил меня специально, с нетривиальной целью покувыркаться разок в номере. Но, положа руку на сердце, это я первая полезла к нему с поцелуями, и просьба поскорее вернуться в гостиницу тоже прозвучала из моих уст. И вообще, у меня складывается такое ощущение, что мне это надо даже больше, чем ему!

И словно в подтверждение последней мысли, Мика резко отстраняется, разрывая поцелуй, и откатывается на бок.

— Ева, я, наверное, слишком пьян, — виновато говорит парень, пряча от меня глаза.

— Тогда давай я попробую!

С довольным видом перекидываю ногу и седлаю парня. Еще один долгий поцелуй, в процессе которого мы все-таки избавляемся от джинсов.

Хмель продолжает кружить мою и так беспокойную голову. Я избавляю парня от белоснежной футболки с принтом из Игры Престолов, в то время как его руки удачно справляются с моей кофтой и лифчиком.

Какая-то до боли знакомая ситуация, Яблокова. Ты в одних трусах и колготках, вот только брат не тот!

Это мысль застает меня врасплох, и я растерянно улыбаюсь, глядя на лежащего подо мной Микаэля.

— Может, попробуем утром?

— Может, — согласно киваю, даже сквозь пьяный угар понимая — ни завтра утром, ни в другой день или ночь ничего не измениться.

Все просто: Микаэль — не тот. И я для Мика — не та.

Избавившись от остатков одежды и поддерживая друг друга, мы кое-как заползаем на постель, скидываем лишние подушки на пол.

— Это было самое крутое свидание в моей жизни, — честно признаюсь я, прижимаясь к теплому боку парня.

— Да, неплохо было, — сонно отзывается Мика, обнимая меня одной рукой.

Наручные часы «свотчей» бесстрастно показывают стрелками шесть утра.

В дверь кто-то настойчиво стучал вот уже пару минут.

Стук кажется мне каким-то угрожающим, поэтому я поднимаю голову, сонно смотрю в сторону источника звука и толкаю Микаэля.

— Кто-то стучится…

— Не бери в голову, — невнятно бормочет парень, сильнее прижимая меня к своей груди. — Постучат и уйдут.

Стук действительно прекращается, поэтому я беспечно зеваю и ложусь обратно, за что тут же получаю одобрительный поцелуй в макушку.

Надо сказать, что спать в обнимку с Микой очень удобно. Будто кто-то невероятно умный проектировал и развивал это тело так, чтобы Яблокова могла с комфортом развалиться на его груди и перекинуть ногу через живот парня.

Глупо улыбнувшись, закрываю глаза и погружаюсь в дрему.

— Подъем!

Мажор резко садиться на постели, отчего я скатываюсь в сторону, недовольно морщу нос и натягиваю одеяло повыше.

Меня будильник не касается… Я в танке! Точнее под одеялом.

— Курт?!

И даже испуганно-удивленный вопль Микаэля не рушит моего намерения повернуться на бочок и подрыхнуть еще пару часиков.

— Ева, — пинает меня ногой под одеялом Мика. — Ева, подъем!

Ну, уж нет, я в танке! В броне из одеяла и закрытых глаз. Меня ничего не касается!

— Эва, — ровно и холодно зовет кто-то. — Советую тебе проснуться.

И что-то в этих в обманчиво ровных интонациях мужского голоса звучит настолько угрожающе, что я повторяю маневр Микаэля и резко сажусь на кровати.

— Вы?

— Я.

Курт недовольно поджимает губы и скрещивает руки на груди. Блин, Яблокова! Не тупи, кто еще может искать вас с Мажором? Дед Мороз, не успевший доставить подарки вовремя?

Я оборачиваюсь к притихшему Мику в поисках поддержки, потому что на внешне спокойного Курта сейчас почему-то даже смотреть страшно.

Мажор обнимает меня за талию и двигает к себе.

— Брат, ты как бы не вовремя, — шутливо говорит он, хотя все его тело напряжено и готово для трансформации в демона.

Продолжая в страхе прижиматься к теплой груди Мика, я набираюсь смелости, чтобы посмотреть на Курта. Он одет в серые штаны, которые ему невероятно идут, и белую рубашку с закатанными наверх рукавами.

Мужчина оглядывает разбросанные по полу вещи, задерживается взглядом на кружевном лифчике, валяющемся прямо у его ног, не говоря ни слова, идет в ванную.

— Одень, — вернувшись с халатом в руках, приказывает он.

Бунтовать почему-то не тянет, поэтому я покорно накидываю на плечи безразмерный халат, торопливо просовываю руки в рукава и завязываю поясок.

— Пойдем, — мужчина галантно протягивает раскрытую ладонь и что-то есть в его голосе такое, из-за чего я послушно поднимаю руку, сжимаю его горячие пальцы и встаю.

Оказавшись босыми ногами на прикроватном белом коврике, опускаю глаза вниз в поисках тапочек и неожиданно понимаю, что земля уходит из-под ног.

Испуганно выдохнув, обнимаю руками шею мужчины и поднимаю голову. Всего секунды хватает, чтобы успеть разглядеть темные круги под глазами, морщинки в уголках глаз и легкую щетину на подбородке.

— Что за… — кричит в спину удаляющегося брата Микаэль, и я слышу, как он чертыхается, пытаясь найти свои вещи.

Курт выносит меня из номера и сворачивает направо.

— Куда вы меня несете? — стараясь запомнить повороты коридоров и мелькающие цифры номеров на дверях номеров, спрашиваю я, впрочем, без всякой надежды.

Но вместо ответа на простой вопрос, мужчина решает, что настало время для воспитательной беседы.

— Эва, я ожидал чего-то подобного от брата, но не от тебя, — он недовольно качает головой, но в глаза не смотрит. — Мне почему-то казалось, что тебе неинтересна ночная жизнь, клубы и алкоголь.

Запоздало понимаю, в каком паршивом состоянии нахожусь. Вчерашнее чрезмерное потребление коктейлей принесло дикую головную боль, сушняк и ломоту в коленях.

Хотя… последние могут ныть из-за вчерашних падений на склоне.

— Это было свидание, — нехотя отвечаю я и тут же поддеваю: — Которое вы для своего брата и выиграли. Так что частично во всем случившемся есть и ваша доля вины.

Он останавливается, опускает голову и впервые смотрит мне в глаза. И в этом взгляде столько раздражения и бешенства, что мне становится страшно.

— Ты так думаешь?

Готовься к худшему, Яблокова. Этот, в отличие от папы и братьев, простой воспитательной беседой о здоровом образе жизни не ограничится.

Но вместо того, чтобы молчать себе в тряпочку и начинать осознавать неприемлемость своего поведения уже сейчас, я морщусь от боли, разрывающей виски, и жалобно интересуюсь:

— Курт, а там, куда вы меня несете, есть стакан воды и таблетка аспирина?

Лаэрд пристально смотрит мне в глаза, тяжело вздыхает и возобновляет прерванный путь, оставляя мой вопрос без ответа. Еще несколько широких шагов, и мы останавливаемся у одного из номеров.

Мужчина прикладывает карточку, толкает дверь ногой и входит в номер. Миновав гостиную, он вносит меня в спальню и ставит на кровать.

— Сходи в душ, приведи себя в порядок — выезжаем через сорок минут, — строгим тоном говорит он, смотря на меня снизу-вверх и придерживая руками за талию.

Я стою на пружинящей подо мной постели кровати, все еще обнимая мужчину за шею руками и виновато хлопая ресницами.

— Курт, не сердитесь, пожалуйста.

Он вздыхает и медленно отстраняется.

— Одежду принесут позже, — произносит он уже на ходу и выходит из спальни.

После прохладного душа становится чуть легче.

Завернувшись в махровое полотенце с вышитым логотипом гостиницы, я опасливо приоткрываю двери ванной и выглядываю в спальню.