Бетонный фламинго - Чарльз Вильямс

— Кто такой Роберт Уингард?

— Роберт Уингард — директор радиостанции.

— Хорошо. А Билл Макьюэн? Чем он занимается?

— Билл Макьюэн — девушка.

Она одобрительно кивнула:

— Очень хорошо!

— Ее настоящее имя — Билли Джин, ей двадцать семь лет, она работает в редакции газеты и ведает рекламой.

— Правильно, — одобрила Мэриан. — Но не задавайся. Ведь мы только начали соскребать верхний слой. — Проглотив половину сандвича, она бросила остатки в ведро для кухонных отходов и поставила новую кассету.

— Я родилась в Кливленде, — начала она. — Училась в школе в Стенфорде. Моя мать умерла, когда мне было лишь пятнадцать, и отец никогда больше не женился. Он был врачом-гинекологом, притом хорошим. За тридцать пять лет работы скопил, должно быть, больше миллиона, но когда несколько лет назад умер, оставил после себя меньше двадцати тысяч. Вот что значит неудачно поместить капитал! Возможно, кто-нибудь когда-нибудь напишет книгу, как врачи помещают свои деньги.., но, впрочем, это не важно. Это были его деньги. Я просто хочу подчеркнуть, что именно его ужасный пример, вероятно, и заставил меня заинтересоваться вопросами бизнеса и капиталовложений.

Когда мы вступили в войну, Мэриан записалась в колледж на краткосрочные курсы стенографии и машинописи, стала работать на оборонном заводе.

Там ей понравилось. Быстрая, вечно всем интересующаяся, компетентная, она менее чем через год уже стала личным секретарем одного из начальников фирмы. Весной 1944 года встретила Кеннета Форсайта и вышла замуж. Он служил в авиации, стал инструктором, и его командировали на военно-воздушную базу близ Сан-Антонио в Техасе. Они отлично ладили, брак согревала влюбленность, но Мэриан не могла вынести скуки праздного существования, когда вся ее деятельность свелась к управлению их однокомнатным царством. Поэтому снова пошла работать, на этот раз в местную контору одной из больших национальных маклерских организаций. И тут же влюбилась в биржевой рынок — словно тот был ее собственным изобретением. Здесь было во что запустить зубы — ей открылся мир бизнеса и индустрии в чистом виде. Она изучала его со страстной энергией, стараясь узнать о нем все, что было доступно знанию. Когда война закончилась, Форсайт остался на военной службе, но перевелся на другую базу, расположенную неподалеку от Далласа. Домашнее хозяйство по-прежнему наводило на Мэриан скуку, и она поступила на службу в Далласское отделение этой маклерской организации.

Потом, в 1949 году, Форсайта перевели на аэродром в Томастоне, штат Луизиана, и его жена оказалась без работы. Невыносимая скука стала разъедать ее душу. Она не любила маленькие городки, где жизнь общества определяется интересами той или иной группировки, а для женщины с беспокойным умом и стремлениями такая атмосфера была просто удушающей. Не удивительно, что встреча с Чэпменом изменила всю ее жизнь.

Он как раз открыл свою юридическую контору, и, хотя дел у него было немного, ему нужен был кто-нибудь, чтобы время от времени печатать различные документы и отвечать на телефонные звонки. Мэриан предложила свои услуги — частично от скуки, а частично потому, что ее это интересовало. А вскоре увлеклась и самим Чэпменом. Это был человек, полный энергии, целеустремленный, деловой и смелый, но он растрачивал себя попусту, копошась в мелких политических делах. Между ними с самого начала возникло взаимное тяготение.

Первым предприятием, с которого началось превращение Хэрриса в миллионера, были механическая прачечная, и «втравила» его в это именно Мэриан.

— Он защищал владельца механической прачечной, виновного в нанесении какого-то незначительного ущерба, — продолжала рассказывать она. — И добился для него самого мягкого приговора. Но у этого человека были финансовые затруднения, и он даже не мог полностью оплатить судебные издержки. И тут у меня возникла идея. Я поехала посмотреть, что это за прачечная.

Ее бедой было месторасположение. Она находилась не там, где надо, точнее, в том районе, где большинство семей имели собственные стиральные машины. В южной же части города целый район с цветным населением, который буквально кишел детьми, не имел даже мало-мальски доступных бытовых услуг.

Я подыскала дом, который сдавался в аренду, и рассказала Хэррису о своем плане. Благодаря связи его отца с банком ему легко удалось занять требуемую сумму. Он купил у владельца прачечной стиральные машины — купил просто за бесценок — и перевез их в арендованное помещение.

Мы уговорили служителя одной из цветных церквей стать управляющим, а я взяла на себя всю бухгалтерию. Через восемь месяцев Чэпмен продал прачечную, получив шесть тысяч долларов чистой прибыли.

Начало было положено. Следующей ступенью были две-три спекуляции с земельными участками, которые принесли ему более четырнадцати тысяч.

К концу 1950 года Мэриан уже работала у Хэрриса постоянно, и адвокатская деятельность составляла лишь незначительную часть его операций. Он действовал с размахом, был по уши в долгах, но тем не менее рос и поднимался на волне большого бума пятидесятых годов. Жена Чэпмена уже оставила его, а Мэриан Форсайт и ее муж все мучительней и с каждым разом все ожесточеннее ссорились по поводу ее работы у этого человека. Форсайт говорил, что люди начинают болтать по этому поводу, но она тем не менее отказалась уволиться. Конец наступил менее чем через полгода. Форсайта вновь перевели на другую базу. Мэриан предстояло сделать выбор, и она его сделала — потребовала от Форсайта развода и осталась в Томастоне. Она была влюблена в Хэрриса.

Мэриан знала, на что идет, и не питала на этот счет никаких иллюзий. Он не мог жениться на ней, пока была жива его жена, а в маленьком городке об их романе, как бы скромно и сдержанно они себя ни вели, все равно стало известно. Я представил себе ледяные взгляды, которые, судя по всему, выпали на ее долю. Возможно, это не очень-то ее тревожило, думал я, во всяком случае, те насыщенные шесть лет, когда у нее был Чэпмен и интересная работа. Но когда он оставил Мэриан одинокой и беззащитной, для нее это, должно быть, было в сто раз тяжелее, чем если бы такое произошло в большом городе.

— Погоди минутку, — попросил я. — Мне в голову пришли кое-какие мысли. Ведь ты должна иметь законные основания для того, чтобы вернуться туда. Иначе это будет выглядеть подозрительно.

Она остановила магнитофон.

— Конечно. Но у меня там собственный дом.

Чтобы продать его и сдать мебель на хранение в Новом Орлеане, нужно по меньшей мере две недели. И не забывай: я приеду в Томастон уже после того, как он уедет отдыхать. Так что все это покажется совершенно естественным.