Кросс на 700 километров - Инна Тронина

— Да, в последний момент. Сама чуть под платформу не свалилась. Темно было.

Алиса смотрела в угол. Она не любила врать, но сейчас была вынуждена это делать. Даже Гулька не могла узнать правду.

— И нормально, чего ты! Не свалилась же! Сходи к следователю. Скажи, что как раз тогда на вокзале была. И всё! Привлекать-то некого. Менты между собой говорили. Преступник мёртв, можно дело закрывать. Все эти допросы — пустая формальность.

— Хорошо, иду. Паспорт брать? — Алиса выдвинула ящик тумбочки.

— Конечно.

Гульдар спрятала в борсетку свой, старый — ей всё равно предстояло осенью сменить фамилию. Алиса выправила себе новый паспорт перед самым отъездом в лагерь.

С малиновой книжицей в руке она вышла из вожатской. Тихий пасмурный день гармонировал с траурной атмосферой «Чайки». Настоящие чайки орали в сером небе. Вот-вот должен был пойти дождь, и кусты, как положено в августе, разом потемнели.

Из-за забора, с пляжа, доносилась песня Пугачёвой «Мадам Брошкина» — там, на воле, не знали лагерных печалей. «А я такая, блин, такая, растакая, но мой поезд ушёл…» Алиса вспомнила выдуманную историю про электричку. Следователя, наверное, обманывать нельзя. Вдруг всё откроется, и она сама станет преступницей? Но как откроется, если про них с Денисом никто ничего не знает? Даже если Чаркина всё же возьмут — за убийство или за растление малолетних — он всё равно не сдаст их, потому что это невозможно.

«Я знаю, что у неё, неё, неё душа кошкина! — доносилось с пляжа.

Почему-то Алисе стало уж совсем тоскливо и горько. «А я хорошая, мадам Брошкина!» Когда Алиса слышала эту песню, сразу вспоминала маму, её взаимоотношения с отцом, старух на скамейке в Питере. Мимо них опять придётся пройти к подъезду в Новой Деревне. Жуткое место — рядом кладбище, свалка, крысы бегают, кругом гаражи и авторемонтные мастерские. По Сестрорецкой ветке грохочут поезда, и ночью мерцают блуждающие огоньки. Потому только там и удалось найти трёхкомнатную квартиру-распашонку, чтобы поселиться вчетвером, да ещё выделить двенадцать метров в коммуналке бывшему зятю Михаилу Янину…

— Алиса идёт! Привет! — загалдели ребята, собравшиеся у входа в библиотеку.

Около дверей скучали два милиционера, которые по одному пропускали вожатых и старших воспитанников к следователю. Денис, как ни в чём не бывало, болтался тут же и жевал резинку, швырял пластмассовую тарелочку. На него никто не обращал внимания — считали маленьким, для следствия бесполезным. Заметив Алису, Денис не проявил к ней никакого интереса и снова занялся тарелочкой. Они играли с ещё одним восьмилеткой, из отряда погибшей Люции Бражниковой.

На доске объявлений висели два портрета в траурных рамках. Под ними лежали цветы — и полевые, и нарванные в парке флоксы, а также георгины и гвоздики. Кто-то принёс букет душистого табака.

Знать бы наверняка, что говорить! Ведь не с подружкой на скамеечке сейчас придётся объясняться, а со следователем, и показания занесут в протокол. Ладно, Гуля говорила, что тётка неплохая, вредничать не станет. Но, может, именно такой и нужно всё рассказать? Вдруг поверит, не отмахнётся?

Интересно, говорила она уже с Чаркиным и Артемьевым? Что они ей наплели? Нет, лучше всего молчать. Кажется, её, Алису Янину, никак не связывают со случившимся, ну и ладушки. В конце концов, Вован и Люля занимались какими-то пакостями. Получается, Азибаев сидел, а его допустили к работе с детьми. Интересно, когда же он успел отмотать срок? И за что? Совсем молодой — двадцать с небольшим, кажется, и уже…

Ах, он ведь сказал «я в законе»! Наврал, наверное, потому что воры в законе такими молодыми не бывают. Это звание ещё заслужить надо. Его должны короновать, а для этого требуется не один срок отбыть. И Люля… Тоже сидела или только что начала? И если Вован развращал мальчишек, что делала Люля? Получается, её любовные истории с подростками тоже были оплачены и засняты на видео? Может, она ещё и наркотиками торговала в лагере? Нет, не стоит вписываться в эту историю, всё равно толку не будет…

— Ваша фамилия!

Алисе загородил дорогу белобрысый парнишка в серой форме и в пилотке. На боку у него болталась резиновая дубинка, из кобуры торчала рукоятка пистолета.

Алиса, между прочим, подумала, что лучше бы не понтоваться и кобуру застегнуть. Такие отчаянные детишки есть — в момент оружие вытащат, и друг друга перестреляют. Но решила инициативу не проявлять и ментов не учить. Без неё найдутся, предупредят.

— Янина. Я — вожатая четырнадцатого отряда. Мне сказали, что нужно поговорить со следователем. Вот мой паспорт.

— Одну минуту!

Мент скрылся в библиотеке. Алиса скользнула взглядом по флагштоку и увидела, что главный флаг всё же приспустили. Эх, знали бы вы, кто такой Вован, да и Люля тоже! Не трогали бы флаг, не клали цветочки! Но всего этого никто никогда не узнает. По крайней мере, от Алисы Яниной. Она не впутается в грязную историю и не станет таскаться по судам, не подвергнет опасности себя и Дениса.

Ей нужно сдать смену и вернуться в университет. Не хватало ещё, чтобы мама и бабушка умирали со страху, когда Алису примутся вызывать то в милицию, то в суд! Ещё и угрозы начнутся, а у бабушки и без того инсульт был. Нет, никаких проблем больше! Если Чаркин с Вованом чьих-то детей развращали, пусть родители парятся. А лично Алисе они ничего плохого не сделали, и её воспитанникам тоже. К Денису Сергей Николаевич вряд ли полезет после всего — затаится, притихнет. А там дети из лагеря разъедутся. Ещё три недели — и все заморочки позади…

— Проходите!

Парень с дубинкой галантно распахнул дверь перед Алисой. Она вошла в знакомое помещение библиотеки, как в милицейский кабинет, и сразу же оробела. Ничего, вроде, вокруг не изменилось, но, в то же время, библиотека стала совершенно другой.

За столом, где обычно сидел Алексей Константинович Бурлаков, Алиса увидела полную женщину лет пятидесяти пяти, с круглым лицом, добрым и простоватым. Гуля права, Алиса тоже никогда не подумала бы, что следователь может так выглядеть. Ни кителя, ни звёзд на погонах, ни хотя бы строгого выражения лица…

Женщина широко улыбнулась ей, как старой знакомой, и около её глаз собрались сеточкой такие домашние, такие милые морщинки. Перед женщиной на столе стояла бутылка минеральной воды «Белая горка», а рядом — стакан. Алиса еле заметно улыбнулась — такую же воду пила мама, потому что давно страдала колитом.

— Здравствуйте! — сказала с порога Алиса и закашлялась.

— Добрый день! — Женщина отпила воды из стакана. — Присаживайтесь. Паспорт давайте мне! — Она протянула раскрытую ладонь.

Одета женщина-следователь была в белую, тщательно отглаженную блузку. А когда вышла из-за стола, Алиса увидела аккуратную юбку — серую, зауженную, далеко не новую. И поняла, что лишних денег у женщины нет.

— Сейчас всё запишем и поговорим немного. Меня зовут Алевтина Петровна Суслопарова. Я — следователь прокуратуры Курортного района. Хочу побеседовать с вами относительно Люции Германовны Бражниковой и Владимира Сибатовича Азибаева. — Женщина, более похожая на повариху или нянечку, чем на следователя, раскрыла паспорт и принялась переписывать данные. — Янина Алиса Михайловна… Родилась первого сентября восемьдесят первого года в Ленинграде… Где учитесь, Алиса?

— В Университете имени Герцена, на пятом курсе. — Алиса заметила, что Суслопарова не удержалась и проверила семейное положение.

Вожатая присела на краешек стула — на нём она всегда коротала осточертевшие планёрки. И стала наблюдать, как Алевтина Петровна записывает данные паспорта, домашний адрес в бланк протокола. Несколько других бланков, исписанных бисерным почерком, лежали на столе. Интересно, что ей удалось узнать про Вована и Люцию? Слухи в лагере ходили один другого круче. Теперь они, получается, подтвердились. Но ведь Вован не убивал Люлю и не кончал с собой! Их обоих уничтожили по приказу Чаркина…

— Возьмите. — Суслопарова вернула Алисе паспорт. — Давно вожатой работаете? — Она выпила ещё водички.

— Третий год. — Алиса тупо смотрела на маленькую книжицу в твёрдой обложке, на которой поблёскивал золотистым контуром двуглавый орёл.

— Всё время здесь, в «Чайке»?

Алевтина Петровна отложила ручку и скрестила руки на груди. Алиса поняла, что женщина сильно устала, ей до одури надоели бесконечные допросы, которые по инструкции нужно всё-таки провести. Кроме того, похоже, она не очень-то доверяет тем, с кем беседует. И правильно делает, по крайней мере, в случае с Алисой.

Суслопарова была курносая, уютная, располагающая к себе, и Алиса слегка расслабилась. Сразу видно, что Чаркина такая никогда не поймает. Её прислали именно потому, что дело придётся вскоре сдавать в архив. Действительно, привлекать некого. Бытовуха на любовной почве, вот и всё.