Медные колокола - Ирина Анненкова

Цветы аронии собирай во второй четверти Луны от полудня до заката Солнца. Используй как оберег от воров. Цветы завари и брось в том месте, которое хочешь уберечь от покражи. Заговор на аронию такой: «Я есмь камень, я есмь огонь, вор, моего места не тронь. Если, вор, ты в это место войдешь, здесь ты свою погибель найдешь. Огонь охватит, камень задавит, вора погибнуть заставит».

Ванята даже не заметил моего появления. Зайдя в дальнюю комнатку-спаленку, я остолбенела. Моя кровать, его лавка, массивный деревянный стол у окна, ларь у противоположной стены, даже пол были густо уставлены стопками и стопочками книг, вытащенными из наполовину опустевшего бабушкиного шкафа. Темные обложки были повсюду, даже у меня под ногами. Сам нарушитель спокойствия сидел на лоскутном половике и самозабвенно листал внушительный фолиант, не забывая при этом откусывать от пирога, напоминающего своими размерами средний лапоть – Микеша явно решил перевыполнить план по откорму мальчишки домашнего, тощего. Р-р-р!! Увижу хоть одно жирное пятно на страницах – сама всех съем!

Так, а что это мы там читаем? Ага!

Насколько мне было видно, Ванька влюбленными глазами разглядывал невероятной красоты единорога, тщательно нарисованного неизвестным, но очень талантливым художником-графиком. Красавец жеребец был изображен на фоне березовой рощи. Он горделиво взирал на пасущихся поодаль самок с жеребятами. Ниже следовал подробный текст, посвященный анатомическим особенностям, ареалам обитания, пищевым предпочтениям и привычкам редких копытных. Как же, как же, я и сама в свое время выучила эту книгу практически наизусть! Дальше будет про фениксов, химер, грифонов, Сирина с Алконостом, Рарога, Стратима, птицу - Гамаюн, Жар-птицу, Конька-Горбунка. А в последних главах – всё о драконах, от трехглавого Змея Горыныча до змееподобного Линдворма, распространяющего чуму Виверна и живущего в далеких восточных землях Дракона-со-свечой, освещающего небесные врата.

Жаль, что в Черном Лесу (и вообще в Синедолии) вся эта красота не водится! Только в книжках…. Лет пять назад я, помнится, безрезультатно обыскала все овраги, пытаясь найти хоть одно-единственное огненное жар-перышко, хоть переливающийся жемчужный волосок из хвоста единорога. А бабушка посмеивалась, спрашивая, не боюсь ли я вместо перышка найти чешуйку. Немаленькую такую…. Впрочем, ведунья всегда утешала меня, туманно намекая, что всё ещё впереди, и волшебные встречи с необыкновенными созданиями тоже.

Может быть…

Я подхватила с кровати пухлый том в темной глянцевой обложке и бегло пролистала его. Хорошо, что Ванька увлекся той, другой книгой. Эта тоже была посвящена редким магическим и мифическим животным, однако отличалась от первой примерно так же, как отличается нарядный общительный болтун-всезнайка от молчаливого нелюдимого мудреца. Том, который я держала в руках, изобиловал неточностями и ошибками в классификации и описании видов и подвидов, а также содержал кучу сплетен и легенд. Его авторы явно не утруждали себя проверкой псевдонаучной информации, которую щедро вываливали на читателя, имея крайне смутное представление о такой штуке, как научный подход к изучаемому вопросу.

Зато многочисленные картинки в книге были живые, да к тому же очень красочные. Правда, единороги на них частенько выглядели настолько свирепо, что в голову искушенного читателя закрадывалось смутное подозрение: может, это всё-таки пещерные химеры, известные своим вздорным и неуживчивым нравом? Смущенные грифоны боязливо сторожили кучи золота, а все сто голов Лернейской Гидры, по жизни хищника лютого и неразборчивого, стыдливо улыбались, как деревенские девицы на выданье. Но ведь красиво!

Я вздохнула. Сейчас на рисунке красный колючий дракон неясного подвида с аппетитом харчил вяло сопротивляющуюся девицу, судя по пышным кружевным юбкам и валяющейся рядом короне – настоящую принцессу. Вот ещё, кстати, забавный миф о пристрастии этих магических рептилий к особам королевской крови. На самом деле (и это подтверждают все более-менее серьезные источники) драконам совершенно всё равно – королева или селянка. Да хоть кузнец! Здесь вопрос диеты и принципов: кто-то ест только мясо домашних животных и дичь, а кто-то и человечинкой не побрезгует.

Дракон на картинке наконец-то справился со своим обедом, смачно рыгнул, облизнулся и брякнулся на бок – переваривать. Я захлопнула толстый том. Когда бабушка Полеля объяснила мне, глупышке, очарованной оживающими рисунками, разницу между книгами серьезными и несерьезными, я, помнится, была поражена. Зачем же намеренно печатать враки, да ещё и так украшать их?! Нечестно!

- А ты не обижайся на книжку, - посоветовала мне тогда бабушка. – Посмотри, она ведь такая красивая! Просто отнесись к ней как, ну, скажем, к сказке.

- Но это же не сказка! – обиженно насупилась я. Мне было трудно смириться с тем, что на севере Синедолии не водились ни единороги, ни драконы, хотя книга на голубом глазу утверждала обратное. - Зачем тебе эта книжка-врушка? По-моему, ее стоит выкинуть!

- Ты лучше выкинь из головы такие глупости, - строго посоветовала Полеля и пояснила: - Всё имеет право на жизнь, просто надо уметь правильно это оценивать и относиться соответственно. Поняла, малышка?

Я поняла, но очень не скоро. Да, в каждой сказке есть доля сказки, а в каждой правде – доля правды.

- Вань, а Вань! – я взъерошила его чисто промытую русую макушку (Варёме вчера пришлось немало потрудиться, чтобы под корень извести неизбежный результат дикой лесной жизни - настойчивую живность, решившую считать своим домом родным Ваняткину голову). – Ванюш, а как мы с тобой теперь это всё на место поставим? Ты помнишь, где что было?

Мальчик оторвался от книги и улыбнулся мне снизу вверх.

- Не волнуйся, Славочка, я всё запомнил. Я потом сам уберу. Можно, я ещё почитаю? Очень интересно про жеребят единорога. Ты знаешь, их, оказывается, можно приручить! Я не знал. У меня дома тоже была книжка про них, но там всё больше сказки. Нет, ну ты знала?! Вот бы приручить одного!

- Читай, малыш. Только дай-ка сюда табуретку, мне надо достать одну книжку вон оттуда.

Унося в руках толстый-претолстый том в черной потертой обложке - бабушкину заветную колдовскую книгу, я обернулась в дверях.

- Ты знаешь, в некоторых книгах пишут много всякой ерунды. Не обижайся на них. Относись к ним как к сказкам, ладно?

Бабушкино волшебное зеркало сегодня решило прикинуться добропорядочным предметом интерьера. В гладкой темноватой поверхности невинно отражались печка, Микеша со скалкой в лапках, я с растрепанной челкой, аккуратно сложенное полотенце на столе, бочонок с водой…. Всё чистенько так, скромненько. Правда, если повнимательнее приглядеться, то можно заметить, что валяющийся под лавкой веник и пучки трав под потолком зеркало проигнорировало. Избирательный, так сказать, подход к восприятию действительности: «найдите десять отличий».