Принц с двумя лицами - Еуфросина Паллэ Арион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй! Замухрышка! Что с тобой за беда приключилась, что ты ходишь как в воду опущенная?
Девочка ничего не отвечала, останавливалась грустная, не понимая, почему ее не любят. Был у нее один-единственный друг, черный кот, который избрал себе жилищем погреб. Там они встречались, и Замухрышка, которую люди не жалели, рассказывала о своих невзгодах коту, а тот мурлыкал, ласкался к ней и в конце концов засыпал у нее на руках.
Наступила зима, даже в самом отдаленном углу погреба было холодно, и девочка перестала ходить к коту. Она забивалась в угол комнаты и съеживалась, чтобы злая мачеха ее не замечала. Однажды девочка сидела перед очагом, смотрела на яркое, бушующее пламя и протягивала к нему свои озябшие руки. Как всегда, она сидела ссутулившись и не хотелось ей распрямиться. Тепло шло от очага, и блики гуляли по ее липу, лаская ее, как руки доброй матери.
Вдруг девочка услыхала злой голос мачехи:
— Ты почему это нежишься перед огнем, ленивица, вместо того, чтобы приготовить мамалыгу?
Тут мачеха схватила горящее полено и ударила бедную девочку по рукам. Закричала девочка от боли, испугалась и пустилась бежать по покрытой белым снегом дороге. В конце концов она выбилась из сил, упала и сунула свои обожженные руки в снег. Ни о чем ей и думать не хотелось! Забылась она или заснула, настрадавшись, сама она не смогла бы сказать… Как вдруг перед ней появилась прекрасная женщина, одетая в меховую шубу. Наклонилась она над ней и сказала:
— Что с тобой, девочка? Пойдем-ка со мной. — Она ласково подняла ее, усадила ее в свою коляску, прижала к груди и покрыла полой своей шубы. Вскоре они приехали в большой, белый, теплый дом, где добрая женщина позвала сестру милосердия и велела ей позаботиться о девочке.
— Как тебя звать? — спросила женщина девочку.
— Замухрышка!
— Замухрышка?.. Какое же некрасивое у тебя имя! Не хочу, чтобы ты называлась Замухрышкой. Будет твое имя Надежда, Надюша.
И добрая женщина стала ласкать желтые, грязные щеки девочки. И показалось девочке, что эта ласка горяча, как огонь в очаге, и на ее вечно зябнущем личике заиграли тепло и румянец.
А нежная рука женщины гладила ее жесткие волосы, и они стали вдруг мягкими, как будто волны счастья смягчили их. Глаза девочки засияли, как звездочки, и слезы заблистали на ее ресницах, как роса на цветах. А ласковая женщина говорила:
— Как красива наша Надюша!
И она действительно была хороша, ибо ее лицо расцвело под теплыми лучами любви, нежности и материнской ласки!
— Кто же вы, такая добрая? — спросила Надюша, которая теперь чувствовала себя счастливой, женщину, заронившую в ее душу семя любви и надежды.
— Я — мать обездоленных!
— О, мама! — прошептала Надежда, которая до сих пор ни к кому не могла обратиться с этим святым словом. Она протянула к ней руки, сладко затрепетала от счастья и прижалась к теплой груди матери детей, оставшихся без матери.
Сова и ласточка
Стоял у дороги красивый крестьянский дом. Крыльцо его украшали горшки с геранью, а под стрехой крыши свили гнездо ласточки. Вокруг резвились дети. Радость всегда царила в этом доме: дети пели песни, ласточки весело щебетали, когда появлялась их мать с мошками в клюве, чтобы покормить их. Большой кот с черной блестящей шерстью лежал на завалинке и грелся на солнце. Изредка он приоткрывал глаз и, жмурясь, поглядывал на порхающих птичек. «Уж расправлюсь я с вами», — ворчал он на своем кошачьем языке. Его раздражало то, что ласточки, резвясь, иногда пролетали перед самым его носом. Он вскакивал, пытаясь поймать их, но так и оставался, не солоно хлебавши, с протянутой лапой и недовольно мяукал.
Перед крестьянским домом сидит мудрая сова и весь день философствует. Мрачные у нее мысли. Думает она о всем том, что видит на свете своими светящимися во мраке ночи глазами. О всем том, что знает о людях и вещах. И вот ночью заметила она, как соседский кот, будто настоящий душегуб, влез на крышу дома, подобрался к стрехе и, прыгнув на гнездо ласточек, разрушил его и схватил ласточку, защищавшую своих птенцов. Птичка билась в его пасти, а он удрал, оставив за собой пятерых несчастных сироток, которые с грехом пополам выпорхнули из разрушенного гнезда и, охваченные ужасом, не знали, куда им деваться. Их крылышки еще недостаточно окрепли для полета. Четверо птенцов кое-как все же улетели. Пятый остался среди развалин гнезда и пищал, что было силы. Он был самым слабеньким. Его ни разу не забирала ласточка из гнезда и не учила испытать свои крылышки, летая вокруг дома, как других. Еще и перышки его не выросли, и мать особо о нем заботилась, потому что он был самым тщедушным. Теперь напрасно он звал ее, жалобно пища. Никогда уж не вернется она к нему!..
Сову возмутило преступление кота, и ее сердце разрывалось от жалобного плача птенчика. Она была, конечно, угрюмой птицей, но душа у нее была добрая, и, не раздумывая, она решила усыновить осиротевшего птенца.
В сумерках она вылетела из своего гнезда, осторожно взяла в клюв несчастного птенчика, водрузила его к себе на спину и перенесла в свое жилище. Птенец дрожал, как осиновый лист, от страха и от ночной стужи. Сова приютила его под крылом, он согрелся и уснул. Тогда она опять вылетела из гнезда и стала искать мошек, чтобы накормить сиротку, когда он проснется.
Так и стала расти покинутая ласточка у совы. Старая птица, которая была сильна в философии, научила птенца с опаской относиться ко всем существам, ибо они могли погубить его. При свете солнца птенцу не полагалось вылетать из гнезда, потому что солнце могло ослепить его. Сова объяснила ему, что вещи по-настоящему красивы только ночью, когда они могут летать вместе и она освещает своими глазами окружающий мир.
Маленькая ласточка была во всем несведущей, боязливой и послушной и на все смотрела только глазами своей приемной матери, которые ночью светились, как два маленьких маяка.
Днем, когда сова спала,
