Экономика за один урок - Генри Хэзлитт

Верно и то, что лишь немногие могут получить выгоду за счет всех нас от детальной и произвольной специализации труда при условии, что оно относится только к их отдельному случаю. Но поддерживающие такой подход в целом, не учитывают того, что его широкое применение всегда ведет к росту издержек производства; что он приводит в итоге к меньшим объемам произведенных работ и товаров Съемщик дома, вынуждаемый к найму двух людей, чтобы сделать работу одного, действительно предоставляет занятость дополнительно еще одному человеку. Но ровно на столько же у него становится меньше денег, которые он мог бы потратить на что-то, что могло бы обеспечить занятость кому-то еще. Поскольку, например, за устранение неисправности душа ему пришлось платить двойную цену, он решил не покупать новый свитер. «Работа» не делает общество богаче.

Так, один день необоснованной занятости плиточника означает один день безработицы для вязальщика свитеров или оператора станка. Съемщик дома, однако, стал беднее.

Вместо того, чтобы иметь отремонтированный душ и новый свитер, у него лишь отремонтирован душ. И если мы будем рассматривать свитер как часть национального благосостояния, то стране будет не хватать одного свитера. Это символизирует итоговый результат усилий по созданию дополнительной работы путем произвольного подразделения труда.

Но существуют и другие схемы «расширения занятости», часто предлагаемые представителями профсоюзов и законодателями. Наиболее распространенное из них предложение — законодательным способом сократить рабочую неделю. Аргументация при этом состоит в том, что это «расширит занятость» и «предоставит больше рабочих мест». Сокращение рабочей недели и введение штрафных санкций за сверхурочные работы стали главными пунктами предлагаемыми для внесения в действующий Федеральный закон о почасовой заработной плате. Существовавшее ранее в штатах законодательство запрещало использование труда женщин или шахтеров более, скажем, 48 часов в неделю, что обосновывалось уверенностью в том, что большая продолжительность трудовой недели опасна для здоровья и морального состояния работника. Некоторые из схем были основаны на убеждении, что большая продолжительность пагубно сказывается на производительности труда. Но пункт в федеральном законе о том, что работодатель должен платить рабочему 50 %-ную надбавку к его обычной почасовой ставке за все часы в неделю, превышающие 40 часов, не основывался в первую очередь на том, что, скажем, 45 часов в неделю опасны для здоровья или отрицательно скажутся на производительности труда. При внесении этого пункта отчасти надеялись увеличить заработок рабочего в неделю, а отчасти надеялись на то, что наниматель откажется от идеи регулярно использовать чей-либо труд более 40 часов в неделю, что вынудит его нанять дополнительных рабочих. На момент написания этих строк существует множество схем по «предотвращению безработицы» путем введения 30-часовой, или четырехдневной рабочей недели.

В чем состоит реальное воздействие таких планов, навязываемых отдельными профсоюзами или законодательным путем? Этот вопрос будет яснее, если мы рассмотрим два случая. Первый — сокращение стандартной продолжительности рабочей недели с 40 до 30 часов без изменения почасовой ставки оплаты труда. Второй — сокращение рабочей недели с 40 часов до 30, но с существенным увеличением почасовой ставки с целью сохранения недельной заработной платы для уже нанятых отдельных рабочих.

Рассмотрим первый случай, когда рабочая неделя сокращена с 40 до 30 часов без изменений в почасовой оплате. Если имеется значительная безработица в тот момент, когда этот план начинает действовать, вне сомнений, он обеспечит дополнительную занятость. Мы, однако, не можем предположить, что дополнительная занятость возрастет настолько, что обеспечит прежний объем фонда заработной платы и прежнее количество человеко-часов, если только мы не станем делать маловероятных допущений, что в каждой отрасли имелся абсолютно одинаковый уровень безработицы и что вновь нанимаемые работают в среднем не менее производительно, по сравнению с прежде здесь работавшими. Но предположим, что мы делаем эти допущения. Допустим, необходимое дополнительное количество рабочих с соответствующими навыками имеется и использование труда новых рабочих не увеличит производственные издержки Каков же будет результат от сокращения рабочей недели с 40 до 30 часов (без какого-либо повышения почасовой ставки)?

Итак, будет занято большее число рабочих, но каждый из них будет работать меньшее количество часов, а поэтому роста человеко-часов не будет наблюдаться. Вряд ли произойдет какое-либо значимое увеличение и объема производства Совокупный фонд заработной платы и «покупательная способность» не станут больше. Даже при самых благоприятных допущениях (которые будут редко реализовываться на практике) произойдет лишь то, что ранее занятые рабочие будут фактически субсидировать ранее безработных рабочих. Для того, чтобы каждый «новый» рабочий получал три четверти от долларовой заработной платы в неделю, которую получали рабочие ранее, «старые» рабочие сами будут теперь получать лишь три четверти от своей заработной платы в неделю. Верно, что «старые» рабочие станут теперь работать меньшее количество часов, но приобретение большего свободного времени по такой высокой цене, по-видимому, не является их решением достижения этой цели: это жертва, навязанная им в обеспечение работой других людей.

Профсоюзные лидеры, требующие более короткой рабочей недели для «расширения занятости», обычно понимают это и поэтому выдвигают свое предложение в форме, предполагающей для каждого совмещение несовместимого. Необходимо сократить продолжительность рабочей недели с 40 до 30 часов, говорят они нам, чтобы обеспечить большее количество рабочих мест, однако для компенсации укороченной недели необходимо повысить почасовую ставку на 33,33 %. Нанятые рабочие, скажем, ранее получали в среднем 226 долларов за 40 часов работы в неделю; теперь же, чтобы они могли получать те же самые 226 долларов всего за 30 часов работы, почасовая ставка оплаты должна возрасти в среднем более чем на 7,53 доллара.

Каковы будут последствия реализации такого плана? Первое и наиболее очевидное последствие будет заключаться в росте издержек производства. Если мы допустим, что при 40-часовой рабочей неделе рабочие получали менее уровня производственных издержек, цен и возможных прибылей, то тогда они имеют возможность оплаты труда по возросшей почасовой ставке без сокращения продолжительности рабочей недели. То есть, другими словами, они могли бы работать такое же количество часов и получать каждую неделю заработную плату, возросшую на одну треть, вместо получения той же самой заработной платы за 30-часовую рабочую неделю. Но если при 40-часовой неделе рабочие уже получали максимально возможную заработную плату при имеющемся уровне производственных издержек и цен (и сама по себе безработица, с которой они пытаются бороться, является признаком того, что они уже получают даже больше этого уровня), то тогда возрастание производственных издержек в результате роста на 33,33 % почасовой ставки оплаты будет намного больше того, что текущее состояние цен, производства и издержек сможет выдержать.