Рейволюция. Как это было на самом деле - Олег Азелицкий

DJ Анжела Шульженко: В клубы вдруг повалили толпы непонятных людей. Всяких левых тетечек, которые объедались непонятно чего и ждали, когда их вштырит. Они ночь напролет бродили по танцполу и морщились: че-то сегодня нас не прет.

DJ Magic B (Василий Борисов): Раньше это было в диковинку. Все было новое, свежее, люди очень живо интересовались музыкой. Тогда ведь не было ни Интернета, ни МР3 в свободном доступе для скачивания. Все приходили, слушали музыку в исполнении диджеев. Сейчас проще – нарыл чего-то в Интернете, наслушал чего-то у приятелей – и, не побывав ни на одной вечеринке, вроде как уже специалист. Я смотрю на современную молодежь и вижу, что это такой же дремучий лес, как пятнадцать лет назад, только стало больше самомнения. В плане музыкального интеллекта так ничего и не прибавилось.

DJ Лена Попова: Играть в гламурных клубах мне никогда не нравилось. Играть стоит для тех, кто хочет слушать. А когда из твоей музыки делают просто фон для досуга… Помню, у меня был совсем идиотский случай: в Челябинске я выступала даже не в клубе, а в дорогом японском ресторане. На небольшой сцене на кухонный стол тебе ставят вертушки, а в зале сидят мужики в костюмах. Такие добротные уральские мужики со своими дамами. В этот клуб они приходят, блин, как на концерт. Сидят, жрут суши, а ты им в это время играешь, например, брэйкс. Как тебе такое?

Олег Назаров (промоутер): Не скажу, что к деньгам мы относились наплевательски. Бабки всегда были для нас довольно важны… Даже когда в самом началемы делали все на чистом энтузиазме, нос от бабок никто не воротил. Дело не в том, что мы были “против” коммерции, а потом пришли те, кто был “за”. Просто на смену “Тоннелю” пришли такие гламурненькие промосковские клубы – а это конец. Одно дело получать деньги за правильные вещи, за то, что действительно стоит делать. А другое дело – просто получать деньги.

Владимир Иванов (группа “Пи-Си-Пи”): Помню, мы ездили в Финляндию и играли там на выставке фотографа Сами Хюрскилахти, а после этого Слон потащил нас в “Leppoki” – легендарный, самый первый клуб в Финляндии. Это был такой финский “Тоннель”. К тому моменту я уже напился и в поисках наркотиков бродил по залу, подходил ко всем подряд и говорил незнакомым людям: “We need some fucking LSD”. А пьяный Пельмень ныл: “Please, take me cigaret”. Сигарету ему не дали, зато на нас обратил внимание какой-то манерный финский гей. Он забрал нас из клуба и увез к себе. Парень все объяснял мне что-то насчет тандема, а я делал вид, будто не врубаюсь. Он все подливал мне водку в кока-колу, и я понимал, к чему все идет. Кончилось тем, что я ему въебал и кричу: “Валим отсюда! Это пидорасы!” В общем, мы удрали.

DJ Кома (Алексей Дунаевский): В середине 1990-х стали появляться гламурные клубы, и центр тяжести незаметно переместился в Москву. Техно появилось здесь, в Петербурге. И полдесятилетия подряд свежий ветер дул именно с нашей стороны. Но потом московские деньги свою роль все-таки сыграли. Москва стала еще одной столицей мира наравне с Нью-Йорком и Лондоном, а мы – нет. У нас все по-домашнему, более спокойно. Когда москвичи сюда приезжают, им кажется, будто они попадают на несколько лет назад, хотя это и неправда. Мы не отстали от них. Мы просто идем совсем в другую сторону.

Никита Маршунок (промоутер, основатель фестиваля “Казантип”): Питер всегда был лидером техно-культуры. Это даже оспаривать глупо. А москвичи – они всегда брали немножко другим, они побеждали баблом. В результате сегодня в Москве мы имеем огромное количество гламурных клубов, ориентированных на золотую молодежь. В Москве это огромный сегмент рынка, а в Питере таких клубов почти нет. Зато в Питере проводятся масштабные рейв-фестивали. Мероприятия, на которые могут прийти десять, пятнадцать, двадцать тысяч человек. В Москве такое невозможно. Там это биение жизни потеряно уже очень много лет назад.

DJ Анжела Шульженко: Одно время в Москве пытались проводить хардкоровые фестивали. Я ездила туда, зарабатывала шикарные деньги, все было оплачено, вообще, супер-пупер. Каждый приезд в Москву – это выступление, интервью на радио, всякие тусовки-растусовки, веселые компании, очень много денег. DJ Слон (Олег Азелицкий): Мне тоже очень нравилось ездить в Москву. Не выступать там, а именно сама дорога. В середине 1990-х в Петербурге было всего двадцать хороших диск-жокеев и пятнадцать из них в одном вагоне с тобой едут в Москву, нормально? Садишься в поезд, проходишь до вагона-ресторана, а там уже сидят DJ Кузьма, Анжела Шульженко, Миша Воронцов и еще куча знакомых. Питерские диск-жокеи тогда были очень востребованы. Например, в московском заведении “Аэроданс” за всю его историю, по-моему, не было вообще ни единой вечеринки, чтобы на ней не поиграли питерские.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): “Аэроданс” находился в помещении аэровокзала. Это было одно из самых интересных мест в Москве: бывший аэродром, который переделали в автобусную станцию, а потом одну из частей помещения еще и превратили в клуб. Минимализм: немного стробоскопов, и все.

Клубов в Москве тогда вдруг сразу открылось очень много. Был определенный передоз, связанный с появлением большого количества гламурных клубов. Москву эта волна накрыла просто с головой. В помещение ставили барную стойку, сажали рядом красивых девочек и ставили легкую музычку. Все! Можно запускаьть публику и считать бабки.

На этом фоне заведений с интересной музыкой в Москве почти не было. Лично я в те годы предпочитал “LSDance” и “Титаник”, который открыл Леша Хаас. Изначально планировалось, что “Титаник” станет работать как и все клубы: по пятницам и субботам в каком-нибудь попсовом формате. Деньги надо было в любом случае отбивать – в доле были солнцевские. Но потихонечку клуб ушел в электронный формат. Вход туда стоил двадцать долларов, но тогда это абсолютно никого не пугало. В определенный момент “Титаник” стал местом паломничества всех модников страны. В пятницу они приезжали в Москву, в субботу клубили, в воскресенье отвисали, а к понедельнику разъезжались по домам.

А что касается самого “Аэроданса”, то не могу не поделиться наблюдением. Недавно я просматривал какой-то западный журнал про электронную музыку. И там была статья, в которой говорилось, что эта музыка всегда была очень прочно связана с гей-культурой. Рядом со статьей фотографии, и я смотрю: где я все это уже видел? Плечистые, крепкие, сильные ребята… Танцуют одни… Никаких девушек… И тут меня осенило – “Аэроданс”! В “Аэродансе” десять лет назад было огромное количество молодых мужчин. Все накачанные, коротко стриженные. И никаких девушек!

То есть я, конечно, не хочу сказать, что все они были пидорасы. Ни в коем случае! Просто поделился наблюдением.

Павел Стогар (промоутер): С бандитами в то время я общался очень много. Первое время я делал бизнес с челноками. Самолет сто двадцать человек. И у каждого бандитская крыша. Как-то я взял груз – двенадцать тонн из Арабских Эмиратов. Груз принадлежал шестидесяти челнокам, а самолет задержали. И каждый считал своим долгом позвонить, рассказать, что меня ждет. Меня обещали выбросить из окна, разрезать на куски и закатать в асфальт. Моя мама просто посылала всех, кто звонил, на три буквы. Кричала: “Идите на хер! Оставьте меня в покое!” Потом эти ребята звонили и жаловались: “А твоя мамочка нас на хуй послала!”

В общем, если ты правильно и грамотно себя вел, то бандитов можно было не особенно опасаться. На самом деле криминальный мир на том этапе делал очень много полезного. Государство ведь ужасно обошлось с нашими коммерсантами. Их просто выкинули на помойку мира, а бандиты их там подобрали. Они делали то, что должна была делать милиция. Просто делали это не на базе законов и суда, а на базе того, что тебя просто грохнут. Поэтому и веди себя по-людски, а не то…

Ну и конечно, бандиты любили клубы. Промоутеры обращались к ним за помощью в проведении мероприятий, а те давали деньги. Тем более это ведь круто: диджеи, вся эта клубная фигня. То есть, например, дать денег на открытие клуба – да не вопрос!

DJ Фонарь (Володя Фонарев): Лично я был резидентом клуба “Jump”. Находился он в зале “Дружба”. Обыкновенное спортивное сооружение, по периметру – трибуны. Правда, была одна проблема – рядом там проходило московское метро, и на танцполе в какой-то момент все чувствовали, как здание начинает вибрировать. Если не считать этого, то, в общем-то, “Дружба” была довольно уютной – всего порядка полторы тысячи человек. На тот момент это было совсем не много. Например, на первые московские выступления Богдана Титомира или группы “Мальчишник” собиралось столько людей, что они реально не могли войти внутрь.

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): В московские заведения типа “Манхэттен-экспресса” и “Пентхауса” ходил такой чувак Мамедов. Тусовщик, танцор Богдана Титомира. Он всегда приходил на вечеринки с мешочком марихуаны. И всем подгонял. Собственно, поэтому он был со всеми в хороших отношениях. Вот он клуб “Аэрорданс” и замутил. А так как я был в авторитете, то стал возить в этот клуб диджеев.