Зона поражения - Василий Орехов

Это был контролер.

Стрельба быстро стихала — контролер обрушил пси‑удар на всех атакующих одновременно. Ничего удивительного, ведь у этой твари хватало сил на протяжении полугода удерживать под контролем целый клан сталкеров.

Мне показалось, что черная одутловатая морда мутанта с бесцветными поросячьими глазками внезапным скачком увеличилась, перекрыв поле моего зрения. В ушах у меня появился неприятный вибрирующий звон, перед глазами все поплыло, ноги стали ватными. Я наклонился и непослушными руками положил автомат на пол.

Значит, вот оно как. Мыс самого начала подозревали, что «Грех» попал под мощнейшее пси‑воздействие неизвестного происхождения, но версию контролера отбросили довольно быстро. Контролеры считаются самыми разумными из мутантов Зоны, с ними даже можно поговорить и получить более или менее осмысленные ответы, если подобраться вплотную, однако их действия всегда незамысловаты и однотипны. Все‑таки они нелюди, их мозг необратимо поражен и видоизменен мутациями и беспощадными научными экспериментами. Следуя примитивным инстинктам и стремясь обезопасить себя в Зоне, они собирают вокруг себя стаю мутировавших существ и зомби, большую или меньшую, в зависимости от ментальных способностей конкретного контролера, которую удерживают в подчинении при помощи непрерывного пси‑воздействия. Они бесцельно бродят со своей стаей по Зоне и время от времени поедают кого‑нибудь из своих телохранителей. Бывали случаи, когда контролеры захватывали группы сталкеров или даже армейские блокпосты со всем личным составом. Но и тогда фантазии и возможностей этих тварей хватало только на то, чтобы заставить свои жертвы механически, тупо совершать привычные ежедневные действия, словно заученный ритуал, сохраняя лишь отдаленную видимость осмысленности.

Однако никто ни разу не слышал, чтобы превращенные в зомби жертвы контролера становились фанатичными религиозными боевиками, чтобы клан пси‑атакованных сталкеров сохранял полную организованность и даже выполнял какие‑то поручения торговцев, контактировал с коллегами, поддерживал полное впечатление осмысленной и бурной деятельности. Следовало признать, что этот контролер, целых полгода игравший в сталкеров группировки «Грех», словно в игрушечных солдатиков, по своим умственным и пси‑способностям значительно превосходил всех своих собратьев. И помоги нам Черный Сталкер, если это — новая, возникшая после очередного выброса спонтанная мутация, потому что пары десятков таких тварей достаточно, чтобы в Зоне не осталось живых существ, думающих своими мозгами.

А мы‑то решили, что обезумевшие «грешники» объявили нам войну! Нет — войну нам объявил скучающий контролер в сером капюшоне.

Это все мелькнуло у меня в голове за долю секунды, а в следующий момент я сообразил, что лежу на полу, скорчившись в позе зародыша. Видимо, контролеру все же удалось полностью взять меня под контроль и на какое‑то время погасить сознание, поэтому что я делал до того, как упал на пол, осталось для меня загадкой. Впрочем, судя по всему, прошло всего несколько секунд, поскольку ситуация на поле боя не успела сильно измениться. Стрельба полностью прекратилась. Зомби‑"грешники" выползали из своих укрытий и снова молча становились перед крестом Ивана Тайги. Задрав головы, они бесстрастно смотрели, как наши ребята медленно спускаются к ним по металлическим лесенкам. На моих глазах за краем лестничной площадки исчезли Хамза, Дрозд и Беломор. Лица у них были пустые, движения — вялые и механические; сталкеры сосредоточенно перебирали руками по перекладинам лесенки, словно каждое мгновение лихорадочно размышляли, как им следует двигаться дальше. Члены «Последнего дня» спрыгивали прямо с пандуса, благо там было невысоко, и присоединялись к пастве.

Янкель стоял в полный рост неподалеку от меня. На лице его было написано страдание, дуло автомата, который он сжимал в руках, описывало восьмерки в воздухе. Рот Янкеля отчаянно кривился в безуспешной попытке что‑то сказать.

— Х‑х‑х‑х‑х‑хэм‑м‑м‑м… — прохрипел он.

Похоже, возможности контролера были не безграничны. Ближайших к нему ребят он взял под контроль быстро и плотно, а вот на тех, кто стоял чуть дальше, его ментальных резервов уже не хватало, и контроль оказался неполным. Я же вовсе вывалился из его зоны контроля, либо ему уже не хватало концентрации внимания, чтобы управлять столькими разумами одновременно, и некоторых из нас, больше не представляющих опасности, он просто отпустил.

У перил одной из лестничных площадок я увидел Термита, который тоже явно боролся с контролером. Автомат его валялся на полу, но в руке по‑прежнему была граната с намертво зажатыми в пальцах усиками взрывателя, и он то подносил ее к перилам — медленно, с усилием, то рывком отводил в сторону, словно кто‑то невидимый пытался заломить ему руку за спину. По вискам Термита тек пот, зубы были стиснуты с такой силой, что я даже на таком расстоянии отчетливо слышал их скрип.

Внезапно лицо Янкеля окаменело. Он плавно начал разворачиваться к сражающемуся возле лестницы с самим собой Термиту — всем телом, вместе с автоматом, который, казалось, тащит снайпера за собой. Я уже неоднократно видел такие же бесстрастные лица с опущенными книзу уголками губ, пустые взгляды, замедленные неловкие движения. Зомби попадались мне в Зоне достаточно часто.

Отталкиваясь от бетонного пола локтями и коленями, я преодолел полтора метра до своего брошенного автомата, когда услышал в голове знакомый мерзкий звон. Священник сатанинского культа Зоны не оставлял попыток остановить меня без крови. Кровь тут позволялось проливать только ему. Для чего ему испорченные солдатики?..

Я торопливо вскинул автомат к плечу и обхватил ладонью цевье, целясь Янкелю в ноги. Внезапная слабость снова охватила тело, ствол «Калашникова» повело в сторону, и я уже в падении, почти не управляя собой, выпустил в пространство короткую очередь. «Двадцать два», — мелькнуло в голове, прежде чем я с размаху ударился скулой о бетонный пол.

Одна из пуль калибра 7,62 ушла в дальнюю стену подземного зала, а вторая вонзилась Янкелю точно под левую лопатку. Он медленно опустился на колени, все еще целясь в Термита, потом выпустил из рук автомат и лицом вниз повалился на пол. Контролер отключает у своих жертв болевые ощущения, поэтому они не теряют способности передвигаться, даже нашпигованные свинцом или заживо пожираемые своим хозяином, однако если пуля попадает в жизненно важный орган, без которого невозможно функционирование человеческого организма — например, мозг или сердце, — зомби умирает, как любой из нас.

Только присутствие в моей голове искаженного сознания контролера, заставлявшего меня смотреть на мир отстраненнее, словно сквозь мутное стекло, позволило мне не застонать от досады.

Термит поднял голову, услышав выстрелы. Я видел, как ему тяжело. Тем не менее он упорно сопротивлялся. Может быть, у него самого были задатки телепата. Не знаю. Он смотрел мне в глаза, а его левая рука с мучительно пляшущей гранатой медленно, очень медленно приближалась к перилам.

Задрав голову, контролер бесстрастно разглядывал нас. Если бы я мог, я бы спрыгнул вниз и голыми руками сломал ему шею.

Возникла невыносимая пауза. Мы с контролером смотрели на Термита. Прошла секунда вечности, две, три. Термит, скрипя зубами, пытался двинуть рукой в сторону стоящего внизу врага, но не мог преодолеть невидимого барьера. По лесенкам к нам торопливо карабкались снизу люди в черных банданах, которые теперь играли за противоположную сторону, которые больше уже не были людьми — контролер почувствовал нешуточную опасность.

Взревев от натуги и отчаяния, Термит вдруг качнулся вперед, к железным перилам, ударился о них животом, перевалился через перила, несколько мгновений балансировал ногами в воздухе, а потом потерял точку опоры и рухнул прямо с зажатой в руке гранатой вниз, на голову контролеру. Бороться с силой земного притяжения тот оказался не в силах.

Спустя мгновение внизу раздался взрыв, и куски черной плоти контролера взлетели над металлическими перилами.

А потом что‑то сдетонировало и начало рваться непрерывно. И подземный зал стало заливать море огня, методично пожирая тех, кто еще не успел вылезти наверх — Хамзу, и Дрозда, и Беломора, и лежащего на лестничной площадке Пэпса, и многих других моих товарищей.

Я пытался вскочить, но тело мое будто набили ватой. Я пытался крикнуть, но мой голос все еще принадлежал контролеру, хотя уже и мертвому. Я попытался понять, где нахожусь, и в конце концов мне это удалось.

Динка сидела за столом с дымящейся сигаретой в руке и задумчиво смотрела на меня.

— Доброе утро, — бесстрастно сказала она. Я покосился на светящиеся в сумраке зеленоватые цифры электронного будильника — было без четверти три ночи. — Что, опять ходил к «грешникам»?