Иннокентий Анненский - Иннокентий Анненский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прерывистые строки
Этого быть не может,Это – подлог,День так тянулся и дожит,Иль, не дожив, изнемог?..Этого быть не может…С самых тех порВ горле какой-то комок…Вздор…Этого быть не может…Это – подлог…Ну-с, проводил на поезд,Вернулся, и solo[12], да!Здесь был ее кольчатый пояс,Брошка лежала – звезда,Вечно открытая сумочкаБез замка,И, так бесконечно мягка,В прошивках красная думочка……………………………Зал…Я нежное что-то сказал,Стали прощаться,Возле часов у стенки…Губы не смели разжаться,Склеены…Оба мы были рассеянны,Оба такие холодныеМы…Пальцы ее в черной митенкеТоже холодные…«Ну, прощай до зимы,Только не той, и не другой,И не еще – после другой…Я ж, дорогой,Ведь не свободная…»– «Знаю, что ты – в застенке…»После онаПлакала тихо у стенкиИ стала бумажно-бледна…Кончить бы злую игру…Что ж бы еще?Губы хотели любить горячо,А на ветруЛишь улыбались тоскливо…Что-то в них было застыло,Даже мертво…Господи, я и не знал, до чегоОна некрасива…Ну, слава Богу, пускают садиться…Мокрым платком осушая лицо,Мне отдала она это кольцо…Слиплись еще раз холодные лица,Как в забытьи, —ИПоезд еще стоял —Я убежал…Но этого быть не может,Это – подлог…День или год, и уж дожит,Иль, не дожив, изнемог…Этого быть не может…
Июнь 1909 Царское СелоCanzone[13]
Если б вдруг ожила небылица,На окно я поставлю свечу,Приходи… Мы не будем делиться,Всё отдать тебе счастье хочу!
Ты придешь и на голос печали,Потому что светла и нежна,Потому что тебя обещалиМне когда-то сирень и луна.
Но… бывают такие минуты,Когда страшно и пусто в груди…Я тяжел – и немой и согнутый…Я хочу быть один… уходи!
Дымы
В белом поле был пепельный бал,Тени были там нежно-желанны,Упоительный танец сливал,И клубил, и дымил их воланы.
Чередой, застилая мне даль,Проносились плясуньи мятежной,И была вековая печальВ нежном танце без музыки нежной.
А внизу содроганье и стукГоворили, что ужас не прожит;Громыхая цепями, НедугТам сковал бы воздушных – не может.
И была ль так постыла им степь,Или мука капризно-желанна, —То и дело железную цепьЗадевала оборка волана.
Дети
Вы за мною? Я готов.Нагрешили, так ответим.Нам – острог, но им – цветов…Солнца, люди, нашим детям!
В детстве тоньше жизни нить,Дни короче в эту пору…Не спешите их бранить,Но балуйте… без зазору.
Вы несчастны, если вамНепонятен детский лепет,Вызвать шепот – это срам,Горший – в детях вызвать трепет.
Но безвинных детских слезНе омыть и покаяньем,Потому что в них Христос,Весь, со всем своим сияньем.
Ну, а те, что терпят боль,У кого как нитки руки…Люди! Братья! Не за то льИ покой наш только в муке…
<Моя тоска>
<M. А. Кузмину>
Пусть травы сменятся над капищем волненья,И восковой в гробу забудется рука,Мне кажется, меж вас одно недоуменьеВсё будет жить мое, одна моя Тоска…
Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,Ревниво, бережно и страстно был я мил…О, сила любящих и в муке так спокойна,У женской нежности завидно много сил.
Да и при чем бы здесь недоуменья были —Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир…Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!Ей – пир отравленный, мошеннический пир!
В венке из тронутых, из вянущих азалийСобралась петь она… Не смолк и первый стих,Как маленьких детей у ней перевязали,Сломали руки им и ослепили их.
Она бесполая, у ней для всех улыбки,Она притворщица, у ней порочный вкус —Качает целый день она пустые зыбки,И образок в углу – сладчайший Иисус…
Я выдумал ее – и всё ж она виденье,Я не люблю ее – и мне она близка,Недоумелая, мое недоуменье,Всегда веселая, она моя тоска.
12 ноября 1909 Царское СелоНиколаевская царскосельская гимназия, где И.Ф. Анненский, был директором с 1896 по 1906 г. Фотография середины 1890-х гг.
Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники
Падает снег…
Посвящено Е. М. Мухиной
(Музыка отдаленной шарманки)
Падает снег,Мутный и белый и долгий,Падает снег,Заметая дороги,Засыпая могилы,Падает снег…Белые влажные звезды!Я так люблю вас,Тихие гостьи оврагов!Холод и нега забвеньяСердцу так сладки…О, белые звезды… Зачем же,Ветер, зачем ты свеваешь,Жгучий мучительный ветер,С думы и черной и тяжкой,Точно могильная насыпь,Белые блестки мечты?..В поле зачем их уносишь?Если б заснуть,Но не навеки,Если б заснутьТак, чтобы после проснуться,Только под небом лазурным…Новым, счастливым, любимым…
26 ноября 1900Для чего, когда сны изменили…
Для чего, когда сны изменили,Так полны обольщений слова?Для чего на забытой могилеЗеленей и шумнее трава?
Для чего эти лунные выси,Если сад мой и темен и нем?..Завитки ее кос развилися,Я дыханье их слышу… зачем?
1902Кэк-уок на цимбалах
Молоточков лапки цепки,Да гвоздочков шапки крепки,Что не раз их,Пустоплясых,Там позастревало.
Молоточки топотали,Мимо точки попадали,Что ни мах,На струнахКак и не бывало.
Пали звоны топотом, топотом,Стали звоны ропотом, ропотом,То сзываясь,То срываясь,То дробя кристалл.
В струнах, полных холода, холода,Пели волны молодо, молодо,И буруномГул по струнамСледом пролетал.
С звуками кэк-уока,Ожидая мокка,о мгновенье окаЧто мы не съедим…И Махмет-Мамаям,Ни зимой, ни маемНами не внимаем,Он необходим.
Молоточков цепки лапки,Да гвоздочков крепки шапки,Что не раз их,Пустоплясых,Там позастревало.
Молоточки налетают,Мало в точки попадают,Мах да мах,Жизни… ах,Как и не бывало.
<Осень 1904>На северном берегу
Бледнеет даль. Уж вот он – день разлуки,Я звал его, а сердцу всё грустней…Что видел здесь я, кроме зла и муки,Но всё простил я тихости теней.
Всё небесам в холодном их разливе,Лазури их прозрачной, как недуг,И той меж ив седой и чахлой иве —Товарищам непоправимых мук.
И грустно мне, не потому, что беденНаш пыльный сад, что выжжены листы,Что вечер здесь так утомленно бледен,Так мертвы безуханные цветы,
А потому, что море плещет с шумом,И синевой бездонны небеса,Что будет там моим закатным думамНевмоготу их властная краса…
<1904>Черное море
Простимся, море… В путь пора.И ты не то уж: всё корочеТвои жемчужные утра,Длинней тоскующие ночи,
Всё дольше тает твой туман,Где всё белей и выше гребни,Но далей красочный обманНе будет, он уж был волшебней.
И тщетно вихри по тебеРоятся с яростью звериной,Всё безучастней к их борьбеТвои тяжелые глубины.
Тоска ли там или любовь,Но бурям чуждые безмолвны,И к нам из емких береговУйти твои не властны волны.
Суровым отблеском ножаСверкнешь ли, пеной обдавая, —Нет! Ты не символ мятежа,Ты – Смерти чаша пировая.
<1904>Солнечный сонет
Под стоны тяжкие метелиЯ думал – ночи нет конца:Таких порывов не терпелиНаш дуб и тополь месяца.
Но солнце брызнуло с постелиСнопом огня и багреца,И вмиг у моря просветлелиМорщины древнего лица…
И пусть, как ночью, ветер рыщет,И так же рвет, и так же свищет, —Уж он не в гневе божество.
Кошмары ночи так далёки,Что пыльный хищник на припеке —Шалун и больше ничего.
<1904>В ароматном краю в этот день голубой…
В ароматном краю в этот день голубойПесня близко: и дразнит, и вьется;Но о том не спою, что́ мне шепчет прибой,Что́ вокруг и цветет, и смеется.
Я не трону весны – я цветы берегу,Мотылькам сберегаю их пыль я,Миг покоя волны на морском берегуИ ладьям их далекие крылья.
А еще потому, что в сияньи сильнейИ люблю я сильнее в разлукеПолусвет-полутьму наших северных дней,Недосказанность песни и муки…
<1904>Братские могилы
