Дар Астарты: Фантастика. Ужасы. Мистика (Большая книга) - авторов Коллектив

Остаток ночи прошел в молчании. Едва только забрезжил рассвет, как Луиджи, дав нам знак следовать за собой, отправился к статуе слоненка.

Он нажал на левый клык животного, и каменная плита пьедестала медленно повернулась на своей оси, открыв темный вход в подземелье. Во мраке блестели мраморные ступени уходившей вниз лестницы.

Луиджи обернулся ко мне лицом: его глаза сверкали от радости и жадности. Потом он приказал факиру:

— Иди первым!

Не успел индус ступить на лестницу, как Луиджи молниеносным ударом воткнул ему кинжал между лопатками. Старик рухнул, как сноп. Я испустил крик ужаса. Убийца сказал хладнокровно:

— Что хорошо для двоих, то плохо для троих. Вам, конечно, нечего опасаться. Идите за мной…

И он медленно исчез во мраке подземного хода.

Я бросился к несчастному факиру, приподнял его и растер ему виски алкоголем из походной фляги. Он открыл глаза:

— Это ты… Я так и знал, ибо ты добр. Да охранит тебя Шива! Перестань заботиться обо мне, все бесполезно: мои времена сосчитаны.

Он дышал с трудом и сделал последнее усилие, чтобы снять со шнурка, висевшего на его шее, тяжелое золотое кольцо, на котором были начертаны непонятные мне знаки. Надев кольцо мне на палец, факир произнес:

— Не снимай его никогда. Оно…

Факир не закончил своей фразы. Сильная конвульсия потрясла его тело, он выпрямился, как жердь, и умер.

В эту минуту меня охватило неописуемое чувство злобы к моему компаньону. Сначала я хотел бросить его и возвратиться обратно. Однако, я сообразил, что один человек не может пробраться собственными силами сквозь тропический лес; кроме того, во мне горело любопытство исследователя, и я не мог отказаться от наслаждения взглянуть на подземный храм, о существовании которого никто не подозревал до сих пор. И, наконец — нужно сознаться, меня преследовала мысль о несметных сокровищах… Прикрыв труп факира зелеными ветвями, я стал спускаться по лестнице.

Я насчитал 99 ступенек, покуда достиг песчаной почвы. Там, в конце длинной галереи, я увидал Луиджи, который при свете факела рассматривал план.

Я вам расскажу подробнее в другой раз, что мне пришлось видеть в подземном храме; быть может, я даже соберусь написать об этом книгу. Мы проходили, одну за другой, огромные залы, пол которых состоял из мраморных плит. Вдоль стен стояли статуи животных, которые, казалось, глядели на нас своими аметистовыми глазами. Благодаря подробному плану, находившемуся в руках Луиджи, мы без труда находили все тайные пружины, открывавшие двери подземных комнат, и без труда дошли до гладкой стены, посреди которой выступала огромная голова слона. Луиджи остановился на мгновение; я заметил, что он побледнел от волнения. Затем, собравшись с духом, он подошел к стене и изо всех сил ударил рукояткой кинжала между глаз слоновьей головы. Голова сдвинулась с места, и за ней открылось отверстие, достаточное, чтобы сквозь него мог пройти человек. Луиджи проскользнул сквозь него, как ящерица. Я последовал за ним.

Не успели очутиться по ту сторону стены, как раздался сухой треск. Я обернулся и увидал, к своему ужасу, что слоновья голова автоматически возвратилась на свое место. Мы были отрезаны от выхода…

Луиджи, не обращая никакого внимания на это трагическое обстоятельство, испустил крик радости и бросился вперед. Невольно я последовал за ним и застыл в удивлении и восторге, забыв в свою очередь о нашем положении.

Мы находились посреди огромной, круглой залы, в которой царил легкий полумрак. Вокруг нас высились статуи гигантских слонов с золотыми бивнями и глазами из драгоценных каменьев. Насколько мог хватить взор, видны были бесконечные ряды этих животных, поддерживавших своими спинами балюстраду из резного камня. В воздухе носился приятный, но странный запах, от которого у меня начала кружиться голова.

Однако, не эти бесценные художественные сокровища привлекали внимание Луиджи. Он дотронулся рукой до моего плеча и показал мне на центр залы. Я взглянул в этом направлении и не мог удержать крика изумления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вся середина храма была занята круглым водоемом, в котором вода отливала металлическим блеском, наподобие ртути. Посредине бассейна, на цоколе из массивного золота, возвышалась золотая же статуя Будды с 24 руками. Грудь божества была усыпана бриллиантами и жемчугом, равных которым, вероятно, нет во всем свете. Однако самым необычным зрелищем был огромный рубин, сверкавший кроваво-пурпурным блеском во лбу Будды.

Луиджи дрожал, как в лихорадке. С его уст срывались невнятные слова:

— Какие сокровища… Какие богатства… Мы богаты… Но этот рубин принадлежит мне! Я хочу его взять!

Я был также охвачен неописуемым волнением, к которому примешивался непреодолимый суеверный страх. Мне казалось, что аромат, носившийся в воздухе, усиливается, что беловатый свет, исходивший неизвестно откуда, принимает мрачный фиолетовый оттенок и что вокруг меня чувствуется чье-то незримое присутствие. Невольно я дотронулся до кольца, данного мне факиром, чтобы убедиться, что талисман не потерян…

Между тем, Луиджи успел добежать до бассейна. Не раздумывая, он бросился в воду, в мгновение ока добрался до цоколя, обхватил одной рукой статую и протянул дрожащую от жадности кисть к кровавому рубину…

В этот миг по залу разнесся густой металлический звук гонга. Я услыхал мерный скрип, исходивший как бы от скрытого механизма, и, похолодев от ужаса, увидел, как одна из 24 рук Будды медленно сгибается в локте, прижимая святотатца к металлической груди бога…

Луиджи, почувствовав опасность, пытался освободиться от страшного объятия, но было поздно: между рукой и телом Будды не оставалось достаточно места, чтобы выбраться…

Когда мерное и неумолимое движение металлической руки остановилось, весь цоколь со статуей стал медленно опускаться в воду. Спуск этот прекратился в момент, когда Луиджи оказался наполовину окунутым в бассейн.

Я стоял, как окованный страхом. У меня не было и мысли броситься на помощь моему компаньону, приведшему в действие роковой механизм. Тяжелый аромат почти совсем лишил меня сознания. От красного рубина исходил кровавый блеск, который, казалось, ослеплял меня. В изумрудах, заменявших Будде глаза, ходили зеленые отсветы. Бриллиантовые глаза слонов тоже сверкали, как живые. Мне почудилось, что вдоль каменной балюстрады появились белые фигуры браминов, молча глядевших на разыгрывающуюся драму. Потом в моих ушах зазвучало пение… Я явно начинал галлюцинировать.

Меня привел в себя нечеловеческий крик, донесшийся с бассейна. То, что я увидал, превосходило в своем ужасе всякое воображение…

На поверхности воды показались какие-то омерзительные животные, напоминавшие крабов, каракатиц и морских пауков. Со всех сторон к несчастному Луиджи потянулись щупальцы, лапы и клешни… Через минуту все его тело было покрыто отвратительными хищниками, раздиравшими его на куски. Из этой массы до меня доносился вопль, постепенно переходивший в стенание:

— На помощь! Жемми, стреляйте в меня, убейте меня!..

У меня не хватило силы пошевельнуть рукой. Я потерял сознание.

* * *

Когда я пришел в себя, я находился среди развалин Анурадапуры: кто меня пронес сквозь чащу леса, я не знаю и, вероятно, никогда знать не буду. Возле меня лежал мешок средней величины, наполненный драгоценными камнями. Но талисмана на моем пальце не оказалось…

С той поры я богат. Но каждый год, когда наступает пасхальная ночь — годовщина того ужасного события — я не могу отогнать от себя страшного, незабываемого видения: кишащей, шуршащей груды тварей, из-под которой несется все слабеющий человеческий крик. И мое богатство меня не радует…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мой друг замолк. На нас глядело тропическое небо, в котором горел Южный Крест.

Клод Фаррер

ИДОЛ

Боги умерли…

Идол, о котором идет речь, — это индусская фигурка из слоновой кости, которую мне продал когда-то один сингалец за тридцать рупий, в Монте-Лавинии на Цейлоне, на террасе знаменитой гостиницы, где едят лучшее в мире карри. Вещица эта представляет собой толстую женщину, которая сидит на корточках и, жестикулируя, потрясает шестью головами, сжимая их за горло своими руками. Она имеет вид своего рода Танагры[6], в азиатском вкусе — в достаточной мере устрашающей. Но я полагаю, что вы нисколько не верите в россказни о переселении душ и метемпсихозах.