Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

К полудню Мириам наконец отказалась от попыток держать пожилую женщину в узде. О ней пришлось бы заботиться графу, если бы она вскоре не уснула. Мириам и так пришлось поддерживать ей голову, пока ту снова выворачивало после выпитого вина. Астрологу не судилось стать травницей или целительницей – у нее вызывали отвращение нечистоты и рвотные массы.

Юная девушка также отошла от матери. Она пыталась завязать разговор с одной из благородных девиц – речь шла о монастыре, возможно, обе посещали там школу, – однако та сразу же отвернулась. Изящная светловолосая девушка готова была расплакаться. Мириам подошла к ней.

– Пойдемте, – приветливо произнесла она. – Вы ведь совсем ничего не ели. Давайте-ка возьмем себе немного жаркого и вина. Скажите, жареная голубиная грудка вам по вкусу?

Девушка покачала головой.

– Благодарю вас, благородная дама. Но у меня совсем нет аппетита. Здесь… Они все пристально разглядывают меня. Разве вы не замечаете, госпожа, что они все уставились на меня?

Мириам обернулась. Разумеется, девушку провожали восхищенные взгляды. Она, безусловно, была самой красивой из присутствующих дам, правда, на турнире было не много женщин. В Майнце высшее общество составляла родовая аристократия богатых торговцев. В окрестностях почти не было крепостей, большинство дворян, приглашенных на празднование в честь коронации, прибыли издалека. Лишь немногие взяли с собой жен и дочерей: резиденция епископа вряд ли была тем местом, где устраиваются браки. Однако красивая светловолосая девушка выделялась бы и в большой толпе благородных дам. Она затмила бы их всех, если бы не имела такой кислый вид.

Мириам ободряюще улыбнулась ей.

– Мужчины не могут на вас насмотреться, – отметила она. – Но к этому вы должны были уже привыкнуть. А вот женщины… Это обыкновенная зависть, просто не обращайте внимания.

– Но я ненавижу эти взгляды! – вырвалось у девчушки. – Одни смотрят на меня с похотью, а другие язвительно. Я… Я… Уж лучше я была бы противная, как мышь…

Мириам обняла ее за плечи.

– Малышка, на самом деле мыши завистливые, ведь на них никто не смотрит, потому что они невзрачны. А вас мы сейчас сделаем невидимой. Пойдемте, в конюшне стоит моя мулица. В седельной сумке мы найдем серую дорожную накидку. В моей стране существует обычай, по которому женщины полностью заматываются в покрывало, выходя на публику. Для разнообразия мне иногда нравится показывать свое лицо, но если вам хочется спрятаться, тогда саида Мариам и саида… Как вас зовут-то, дитя мое?

– София, – пробормотала девушка.

– …и саида София отправятся в обход турнирной арены, будут без стеснения разглядывать красивейших рыцарей и наедятся досыта в трактире.

Мириам решительно потянула Софию к выходу из ложи короля. Девушка смущенно улыбнулась – и самой Мириам показалось, что взошло солнце. На любого юного рыцаря эта улыбка должна была производить неизгладимое впечатление. К тому же София казалась такой нежной и благонравной! Ее отец, кем бы он ни был, должен был совершить серьезное преступление, чтобы перед его крепостью не стояла очередь сватов! Мириам обязательно нужно было разузнать, что произошло, и для того, чтобы в сомнительном случае звезды могли предупредить графа Тулузы. Хватит и того, что он отлучен от Церкви. Дружба с разбойником, или кем там был отец Софии, точно не пойдет ему на пользу.

София последовала за Мириам в конюшню. По дороге они взяли немного жареной курятины, которую среди всего прочего предлагали рыцарям и гостям турнира в одном из трактиров. Сотни петухов крутились на вертелах, было вдоволь разного мяса, свежего хлеба и каши – епископ и король на протяжении многих дней будут щедро потчевать свой народ. София скромно грызла куриное крылышко. Она действительно была голодна, хотя и отказывалась есть.

– Мы живем на ужасном постоялом дворе, – сообщила она, когда Мириам спросила ее, завтракала ли она и где. – Там кишмя кишат вши и клопы. Мне не хочется признаваться в этом, госпожа, но я недавно нашла в своем рукаве блоху!

Мириам рассмеялась.

– Ах, ну если это только одна, дитя мое… – За время путешествия с Мартинусом Магентиусом ей приходилось переживать и более страшные вещи.

Однако София содрогнулась.

– Там ужасно! Мне приходится делить постель с отцом и матерью – ну, правда, отец не пришел ночевать, он наверняка кутил с господином Раймундом. Но там вообще всего лишь одна комната для гостей. И рыцари…

Мириам могла себе это представить. София наверняка всю ночь пряталась под одеялом, забившись в угол своей ниши. Все это само по себе неслыханное дело для женщин благородного происхождения, что усилило нехорошее предчувствие Мириам. Епископ мог бы приютить эту семью, разместив ее пусть даже в самой скромной комнате. Но девушка и ее родители были изгоями.

София проглотила очередной кусок курицы, пока Мириам доставала свою дорожную накидку. Девушка несколько недоверчиво приняла ее, но от накидки исходил не затхлый запах лошадиного пота, а аромат чужеземного благовония. София никогда не ощущала такое благоухание, и оно приятнейшим образом прогнало воспоминания о пивном перегаре, запахе жареного и вони немытых тел на их постоялом дворе. Мириам с пониманием улыбнулась ей.

– Вот, малышка, – произнесла она, укутывая изящную фигуру Софии в просторную накидку. Из-под капюшона не выглядывали ее золотистые волосы, но Мириам решила не закутывать нижнюю часть лица девушки. – Теперь вы незаметны, как мышка, к тому же вы теперь согреетесь. На вас прекрасное платье, но оно не подходит для того, чтобы провести в нем целый день возле турнирной арены. Разве у вас нет одежды потеплее?

Мириам, которая надела шерстяное платье и накидку из плотного материала, заметила, что ее подопечная продрогла.

София пожала плечами.

– Конечно же есть, но отец настоял на том, чтобы я оделась по-праздничному.

Мириам улыбнулась.

– Наверняка он никогда не проводил долгие часы под балдахином и не наблюдал за поединками рыцарей, – заметила она.

София кивнула и очень серьезно произнесла:

– Нет, госпожа, мой отец также участвует в турнире. Он очень сильный воин и надеется отличиться в поединках.

Значит, отец девушки по крайней мере не лишился рыцарского достоинства. У Мириам упал камень с души. Следовательно, он не был церковным грабителем, насильником или убийцей. Во всяком случае, не таким, который позволил бы поймать себя.

София погладила белую мулицу Мириам и сменила тему, прежде чем госпожа могла продолжить.

– Какая чудесная лошадка! Я тоже хотела бы иметь лошадь или мула. Но мне не с кем совершать прогулки верхом. – Она снова выглядела опечаленной.

Мириам решила пока не расспрашивать девушку.

– Тогда вы, возможно, захотите прогуляться по конному рынку, – предложила она. – У нас еще достаточно времени. И, может быть, вам приглянется какой-нибудь иноходец.

Дитмару понравилось несколько лошадей. Рыцари, проигравшие на турнире, согласно обычаю, лишались своих коней и снаряжения – большинство сразу же выкупали их у победителя, однако были и такие, кому не хватало для этого средств, и тогда лошади попадали на рынок. Что, в конце концов, должен был делать победитель с чужим боевым конем? Дитмар усмехнулся, заметив пегого коня, чьего всадника Рюдигер сбросил на арене в пыль. Хотя его дядя не забрал у него лошадь, а удовлетворился небольшим выкупом, юный рыцарь, похоже, решил, что ему не нужно непокорное животное.

И тут Дитмар замер, не веря своему счастью. У стойла с мулами, которых выставил для продажи еврейский торговец, стояли мавританка и графиня Тулузы! Несмотря на то что сейчас на девушке была серая накидка, полностью скрывавшая ее фигуру, Дитмар узнал бы ее из тысячи. В этот момент она любовалась пестрым мулом, при этом наверняка плотный капюшон накидки ей только мешал. Как бы то ни было, она откинула его назад и случайно задела золотой обруч, который держал ее волосы, прикрытые зеленым покрывалом. Девушка сразу же наклонилась за ним, но Дитмар успел первым поднять обруч. Их взгляды встретились, когда оба выпрямились.

– Госпожа, вы… потеряли это! – пролепетал Дитмар – к нему не сразу вернулся дар речи.

Она была так прекрасна, особенно сейчас, когда волосы, словно шелковистое покрывало, ниспадали на ее лицо. Резким движением девушка откинула их назад, словно стыдясь за них, и снова опустила глаза. Однако она, похоже, не знала, как ей поступить дальше. Снова надеть обруч под взглядом рыцаря показалось ей непристойным, но ее покрывало сползло под капюшоном странной, не слишком изящной накидки, которую она набросила на праздничное платье.

– С-спасибо, – пробормотала София.

Больше она не смогла ничего из себя выдавить: она никогда еще не разговаривала с таким приветливым юным рыцарем. В Лауэнштайне она, вероятно, оставила бы обруч в его руках и убежала. А рыцари бы кричали ей вслед всякие непристойности, чтобы затем забрать украшение себе и заложить его ростовщику. Но этот юноша смотрел на нее не с похотью, а… София едва могла в это поверить, но в его взгляде читалось восхищение. И он уже однажды смотрел на нее так… Да, она вспомнила серьезное выражение его лица перед поединком. Она не удержалась и улыбнулась ему.