Кадуцей. Избирая Смерть... (СИ) - Princeps Melior

– Привет Рыжик… – только успел ответить Волков.

– Не подлизывайся со своим Рыжиком! Тебе что доктора сказали?! Минимум работы, максимум отдыха…

Мужчина слушал, казалось бы, нескончаемый поток мыслей, упреков и пожеланий, прекрасно понимая, насколько глупая у него сейчас улыбка на лице, но ему было плевать. Любимая дочурка, в полной мере переняла способность своей матери, своей болтовней отвлекать его от рабочих проблем, одновременно разгружая мозг. Ну и что, что со стороны это выглядело как десяти-двадцатиминутное молчание в трубку с редкими «Угу», «Да», «Конечно», вставить которые ему милостиво позволяли в специально отведенные паузы? Главное, что это работало и планка настроения, медленно, но верно поползла вверх.

– Кстати, папуль! Хочу тебя кое о чём попросить… – спустя добрый десяток минут болтовни произнесла дочка и замолчала, начав сопеть в трубку.

Волков мысленно подобрался. Ещё с детства, он крайне редко мог ей в чем-то отказать. Точнее не мог вообще отказать, постоянно её балуя, и чем она успешно пользовалась ровно до того момента как попала в больницу.

А после – как отрезало. Возможно, как раз-таки одной из причин, почему он невзлюбил Сергея, было осознание того, что его дочурка как-то резко повзрослела и, перестав от него требовать каждую мелочь, он резко почувствовал себя ненужным…

На его памяти, за последние несколько лет она просила его лишь дважды. Первый раз – помочь с курсами вождения. «Чтобы перебороть страх», как тогда она сказала. На радостях он даже заказал ей ручной сборки Мазду, но она, к его огорчению, редко ею пользовалась. Второй раз она просила, а точнее требовала оставить Сергея в покое после одной из крупных ссор с ним. Что тут поделаешь, он привык к безусловному послушанию от своих подчиненных, а тут какой-то сопляк, почти вдвое младше него, смел ещё и тыкать его носом в допущенные ошибки…

И вот теперь третий раз. Прям интересно…

– Пап. Можешь помочь с оформлениями документов на квартиру Серёжи? – Наконец-то в динамике раздался голос Рыжика.

– А что с ней не так? – удивился он, мысленно поморщившись. Вспомни что называется…

– Хочу переоформить её на себя. Когда Серёжа вернется…

– Милая. С того света не возвращаются, – чуть резче чем следовало, ответил Волков.

– А он вернется! – моментально окрысилась Настя, и столько злости вместе с затаенной болью прозвучало в её голосе, что мужчина моментально пожалел о своей несдержанности, но и отступать так просто он не хотел, так как этот разговор давно назревал сам по себе.

– Рыжик, давай рассуждать логично. Сергей пропал больше месяца назад и его тела не нашли. Чёрт, да ты сама была свидетельницей, там все в пепел и прах развеялось! Он давно уже мертв, а ты…

– Он обещал вернуться, и он вернется. – буркнули по другую сторону связи, а Волков лишь про себя вздохнул. Он консультировался с некоторыми специалистами на эту тему, и все они, в один голос утверждают, что его любимая дочурка сейчас проходит через фазу отрицания действительности вследствие полученной психологической травмы. Поэтому лучшим решением было бы отправить её куда-то далеко, чтобы новые впечатления помогли ей забыть или смириться с произошедшим, но его девочка унаследовала не только внешность матери, но и её потрясающую упертость…

– Так ты поможешь? Или мне, как обычно, рассчитывать только на себя и почти незнакомых людей? – чуть напряженным голосом произнесла Настя, и Волков скривился. Слова ранят и сейчас его дочка намеренно или нет, но воткнула ржавый болт в старую, гниющую рану…

– Помогу… Но только с одним условием, – тяжело вздохнув произнес он.

– Что за условие? – с подозрением в голосе уточнила Настя.

– В следующем году ты уедешь учиться. За границу. Потом вернешься, если захочешь.

– Хммм… Это… Обсуждаемо. Договорились, папуль. Кстати, тебе моя подруга передает привет и очередную благодарность за то, что ты тогда ей помог вместе с больным братом.

– Спасибо. Как она там?

Волков поморщился. Его помощь была минимальной. Конечно, часть верхушки не хотели упускать из виду потенциальный источник информации, но при наличии пленника, Белла немного потеряла в ценности. К тому же, она согласилась сотрудничать по части вопросов касаемых этрархов и эксов, взамен относительной свободы и это сработало. По крайней мере, она вместе со своим Гвардейцем не сидит в каких-либо застенках казематов или лабораторий. Да, за ней следят и возможно даже пытаются внедриться в ближнее окружение гостьи из другого мира, но в целом, все не так плохо, как могло быть.

– Нормально. Пошла вот недавно на курсы массажа и увлеклась акупунктурой. Да ещё так сильно, что не удержалась и тыкнула иголкой одного молодого человека, что слишком навязчиво набивался ей в друзья. Но это все фигня! Представляешь, эти иголки теперь повсюду! Парочку я даже нашла на полочке в ванной, ужас!

Волков едва слышно хмыкнул при упоминании пострадавшего парня.

– Нет. У твоего бати слишком скудная фантазия для таких ужастиков. Кстати, а вы где живете?

Вообще-то он догадывался где они сейчас живут, но для проформы нужно было уточнить.

– Пап, ну ты чего в самом деле? У Серёжи в квартире и живем. Тесновато правда втроем, но мы уже думаем на эту тему. Надеюсь, он не слишком расстроится, когда мы сделаем малююсенькую перестановку в комнатах… И крохотный евроремонтик… Ну и санузел ещё один добавим…

– Эмм… Может вам и с этим помочь?

– Нет. Как говорит Белла: Помощь от небожителя, порой горше беды насылаемой Нюктой. Так что не надо. Ты правда на небожителя сейчас росточком не вышел, но и твоя дочка не пальцем…, то есть не лыком шита!

– Кхм-кхм… Ладно, перешлешь мне информацию по квартире и документах, я что-нибудь придумаю. Есть у меня один человечек на примете…

– Отлично! Тогда я побежала. Люблю, целую, папуль! Пока!

Короткие гудки ознаменовали окончание разговора, но мужчина не спешил класть телефон на место, предпочитая зависнуть, разглядывая изображение как-то резко повзрослевшей и самостоятельной дочери.

Которое, внезапно сменилось ещё одним входящим вызовом. Звонил его секретарь Максим, чьей обязанностью было освобождать его по мере возможности от банальной рутины.

– Виктор Сергеевич, прошу прощения за поздний звонок, но звонили из клиники доктора Зибельмана, по поводу предстоящей операции. Просто вы уже дважды переносили визит к ним, вот они и интересуются…

– Все нормально Макс. Да, все в силе. В воскресенье вылетаю к ним и если все удачно пройдет, я наконец-то распрощаюсь с этим инвалидным креслом.

– Отлично! Тогда я звоню им и подтверждаю вашу готовность к протезированию конечности. Я перешлю вам краткую выжимку рекомендаций, которую они мне скинули, в качестве вашей подготовки к оперативному вмешательству.

– Не вопрос. Что-нибудь ещё?

– Да, конечно. Звонили из посольства, спрашивали на счёт…

Альтерра. Никт.

– Давай, Бэмби, шевелись! Нас ждут великие дела и что главное, шоппинг!

– Тебе легко говорить. А у меня тут вещей как в половину веса меня, словно мы не в город идем на пару дней, а дом строить на край земли…

– Мия, ты же сама ныла на тему, что нельзя посторонним видеть, что её господин самостоятельно таскает свои и вещи служанки.

– Так ведь сейчас никто и не видит…

Я расхохотался, но котомку с палаткой, спальниками и едой в дорогу, все же забрал. Ещё не хватало, чтобы она споткнулась и шею сломала на почти ровном месте. Хотя это было бы интересно…

Так, стоп. Ничего это не интересно.

Вообще, я за собой начал подмечать эдакую одержимость в использовании своих способностей и навязчивое состояние применять их всегда и везде. Но, по правде, мне за последний месяц и приходилось пускать их в дело практически постоянно. После того как я приступил к должности штатного целителя, у жалких трехсот двадцати четырех жителей монастыря словно собрались в одночасье все болезни мира… Как они жили до этого, ума не приложу.