Стрелок - Евгений Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где-то там за ним, в паре километров, начинаются знаменитые Елисейские поля. Самые фешенебельные магазины Французской Империи в одном месте. Когда-то полные покупателей и туристов, теперь они заброшены и не годятся даже на разграбление. Хотя уверен, Нако бы тут знатно порезвилась.
Мне нужно перебраться через реку, а дальше двигаться направо. Причём, чем ближе подбираюсь к концу маршрута, тем сильнее уверенность в том, что я знаю, чем именно он окажется.
С текущей позиции целых мостов не видно, зато у того, что расположен справа в паре километров от меня, уничтожена только часть пролёта. Если моя теория верна, или не все заряды взрывчатки сработали, или им не хватило мощности, чтобы обвалить переправу целиком.
В центре столицы опасность нарастает, я всё чаще встречаю агрессивных тварей. Два Оптических маскировщика уже приказали долго жить, а третий разряжен наполовину. У Арканового поглотителя за всё время заряд просел на 45%. Спреем я уже пшикался повторно, а Термопреломитель знай жрёт себе мою аркану.
Дважды мне приходится защищаться, когда не получается ни обойти чудовищ, ни скрыться от них. Первое столкновение даётся мне легко, Квазы, выбежавшие из заснеженного парка, значительно слабее меня, зато вторая схватка заставляет меня серьёзно попотеть. Снежный червь с РБМом под 950 единиц, вылезший из входа в метро, обладает высокой защитой и неприятным ледяным дыханием. Из боя я выхожу подранный, злой и усталый.
Наскоро перекусив, активирую Второе дыхание и бреду дальше. Наконец, подступаю к выбранному мной мосту. Металлическая постройка разворочена взрывом. В полотне зияет огромная дыра с рваными краями. Дальние свайные опоры уничтожены, поэтому тот кусок моста свисает к реке, как язык зевающего пса.
Эх, я скучаю по Ракете…
Повсюду брошены машины, поэтому мне приходится пробираться между ними, огибая ржавый оледеневший транспорт. Ступая между парой таких тачек, внезапно замечаю худенькую фигуру, замотанную в тряпьё. Возможно, женщина, сидит на коленях, склонившись в глубоком поклоне. Лицом упёрлась в землю, и с этого ракурса я не вижу ничего кроме горба спины и клока тёмных волос, выбивающегося из-под одежды.
— Эй, тебя как звать? — негромко окликаю её, делая шаг вперёд.
Дамочка молчит, чуть подрагивая. Плачет? Молится? Молчит и моё чутьё на угрозу. Оценка вместо того, чтобы выдать мне справку или показать знаки вопроса, просто не срабатывает. Такого я прежде не видел, но чем-то подобным обладает моя Пелена тишины.
— Мадемуазель, мать твою, ты там жива? — куртуазно уточняю я.
Глаза шарят по незнакомке, стараясь опознать её, а я пытаюсь определить, почему внезапно не хочу подходить ближе. Занесённая для шага нога возвращается на место. Нас разделяет не больше двух метров.
Вот оно.
Засохшее и припорошенное снегом кровавое пятно на её тряпье.
Вечер резко перестаёт быть томным.
Глава 9
Стоит мне заметить засохшую кровь на её одежде, как моя рука прыгает к кобуре, а чокнутая дамочка с места сигает на меня, изворачиваясь в воздухе противоестественным образом. Всё ещё нет предупреждения об опасности, но рефлекторно я врубаю Спурт.
И не зря.
Потому что вместо человеческого лица мне открывается уродливая харя насекомого, вылезающая из складок одежды. Хотя… Нет никакой одежды. Есть лишь убедительная маскировка хитина, меняющая окрас прямо на глазах. То, что я принимал за волосы, оказывается жёстким ворсом. Руки, лежавшие в снегу, раздваиваются на пару когтистых паучьих лап. В глубине пасти, усеянной хелицерами и клыками, зарождается мощная струя, которая не может быть ничем кроме яда или кислоты.
Револьвер вылетает из кобуры и трижды басовито рявкает Усиленными выстрелами. На столь близкой дистанции пули и их аркановые копии рвут чужое тело, как бумагу. Эскадий насквозь перфорирует и голову, и хитин груди, вылетая на прохладный зимний воздух в кровавых брызгах и ошмётках вражеской плоти.
Свет в глазах твари гаснет, когда в её башке остаётся дырка размером с мой кулак. Монстр так и продолжает лететь по инерции вперёд в мою сторону, но напряжённые для атаки лапы уже расслабляются.
Сознание до сих пор разогнано, поэтому регистрирую движения по обеим сторонам от меня. Из-за края моста медленно, как сквозь кисель, показываются сородичи убитого. Должно быть, они сидели где-то снизу, приклеившись к полотну, а сейчас реагируют на выстрелы и смерть собрата.
Кстати, о выстрелах. Торопливо врубаю Пелену тишины, отсекая лишний шум, и резко смещаюсь назад. Справа в мою сторону уже несётся густая струя. Отрава болотно-зелёного цвета дико смердит, аж хочется кашлем прочистить носоглотку. Инстинктивная бдительность до сих пор молчит, зараза. Слишком она меня расслабила.
Выхватываю второй револьвер и спокойно принимаюсь за работу. Челюсти выбрасывают пули на дикой скорости. Каждый выстрел с раскатистым гулом прошивает насквозь очередную насекомоподобную мразь.
Благодаря Глазам хищника у меня сейчас крайне широкое поле зрения, поэтому неожиданно замечаю ещё тройку врагов на металлических конструкциях у себя над головой. Двое засели там и прямо сейчас выплёвывают в мою сторону струю яда, а третий с энтузиазмом камикадзе несётся по воздуху. Когтистые лапы раскинуты в стороны, будто он задумал обнимашки.
Прерываю его полёт метким выстрелом, запрыгиваю на крышу автомобиля и с неё добиваю остатки тварей. Парочка пытается удрать, но Управляемые пули объясняют им, что Боржоми пить уже очень поздно.
Для проформы делаю ещё несколько оборотов, высматривая затаившуюся угрозу, но, похоже, на этом поток агрессивно настроенных паучков иссяк. Методично перезаряжаю оружие, пока ветер сносит токсичную вонь от зелёных луж.
— Не делай добра — не получишь зла, — бурчу я себе под нос, осматривая тела монстров.
Насколько же убедительной была маскировка. Пялился на неё почти в упор, но мозг говорил мне, что это обычная женщина. Сдаётся мне, тут не обошлось без какой-то псионики. Со смертью врагов, наконец, начинает работать Оценка.
Гхорнит-охотник
Способности: Адаптивная мимикрия, Аура подавления, Первоклассная координация
Ранг: Квазар
РБМ: 836 единицы
Статус: Мёртв
Содержит: 6 410 единиц арканы
Собираю трофеи с шести подбитых тварюг, а ещё три остаются лежать на льдинах,
