Хрустальная мечта - Селина Дрейк

— А где Стефани? — спросил он.

Никси споткнулась о корень дерева и слегка оперлась на его руку.

— Она осталась ночевать у дяди с тетей.

Вскоре они дошли до стоянки.

— Моя машина стоит вон там, рядом с твоей.

Бун взял у нее ключи и открыл дверцу, обратив внимание, что Никси выбрала машину густого кремового цвета, который удачно оттенял ее рыжевато-каштановые волосы. Лучом фонаря он обшарил заднее сиденье и пол, отодвинулся, чтобы пропустить Никси в машину, но вдруг передумал и загородил ей дорогу.

— Чад хорошо проводит здесь время, перестань беспокоиться за него.

Она попыталась улыбнуться.

— Легче сказать, чем сделать.

Бун нерешительно поднял руку, дотронулся до шелковистого локона и провел пальцами по нежной бархатистой щеке.

— Как мне убедить тебя?

Трудно сказать, как это произошло: то ли он притянул ее к себе, то ли она сама положила голову ему на грудь. Какая разница? Главное, что наконец-то она очутилась… в его объятиях.

Бун держал ее нежно, страшась спугнуть. Когда-то он мечтал стать ее защитником и заботиться о ней так же, как она заботилась о других. В Никси было столько любви, и он мечтал, что она поделится с ним. Но она всегда стремилась быть сильной. И теперь, спустя пятнадцать лет, все осталось по-прежнему. Она одна воспитывает детей, работает, да еще помогает в качестве добровольца службе «скорой помощи».

Буну хотелось убедить ее, что необязательно всегда быть сильной, что ей идет беззащитность… хрупкость… женственность… Он нежно погладил ее худенькие плечи.

Она подняла к нему лицо, и в ее глазах промелькнул страх расслабиться и потерять над собой контроль. Бун склонил голову и коснулся ртом ее губ, манивших его еще во времена юности, а с годами ставших еще привлекательней. Рука его скользнула ей на талию и крепче прижала к себе. Она прильнула к нему, и всем телом он ответил на ее призыв. Их губы слились в жадном поцелуе.

Они тут же почувствовали, что этой близости им мало. Но заходить так далеко было неуместно. Бун поднял голову и взглянул на женщину, которая, казалось, желала его так же сильно, как и он ее. Веки ее глаз были полузакрыты, дыхание участилось. Она обнимала его за шею.

— Похоже, ты знаешь, как убедить человека, — засмеялся Бун и, сжимая ее в кольце своих рук, покружил вокруг себя. Запечатлев легкий поцелуй на вспухших губах Никси, он поставил ее на землю.

— Если ты сейчас же не уедешь, — пригрозил он, — мы останемся здесь на всю ночь. Не думаю, что Чад и Роджер этому обрадуются.

Никси направилась было к машине, но вдруг заколебалась.

— Бун, — позвала она.

Он смотрел на нее и понимал, что если она не уедет сию же секунду, он увлечет ее на заднее сиденье, а ему не хотелось, чтобы их первая близость произошла так банально.

— Да?

— Спасибо.

Он ухмыльнулся.

— Всегда к вашим услугам.

— Я имею в виду заботу о Чаде.

— Разумеется, и в этом тоже.

Никси свернет ему шею и будет абсолютно права, с горечью говорил себе Бун.

Он обещал заботиться о Чаде, а теперь везет ей сына в таком состоянии. Бун опустил козырек, чтобы прикрыть глаза от полуденного солнца, и взглянул на мальчика. Чад ответил ему кривой улыбкой, а потом начал бессмысленно хихикать. Бун поскреб выросшую за ночь щетину на подбородке. Как сказать Никси, что ее восьмилетний сын пьян?

Они уже подъезжали к ее дому. Конечно, в этой ситуации лучше было бы отвезти Чада к себе, чтобы он поспал часа два. Но Никси ждала их и стала бы беспокоиться, если бы они не появились вовремя.

Бун заглушил мотор и пошел открывать дверцу со стороны Чада. Мальчик спал, прижавшись щекой к ремню сиденья.

— Пошли, Спящая красавица, пришло время расплачиваться за свои грехи.

Чад пошевелился и что-то невнятно пробормотал. Бун сгреб его в охапку и понес к дому. Как он и опасался, Никси при виде сына сразу же почуяла неладное.

— Что с ним? — требовательно спросила она. — Он заболел? Пищевое отравление, солнечный удар? Что?

— Позволь, я внесу его и тогда все объясню.

Чада устроили на кушетке. Бун, Никси и Стефани стояли полукругом и смотрели, как он тщетно силится открыть глаза. Бун обратился к Стефани:

— Будь добра, принеси брату ведро… на случай, если его… понимаешь, вырвет.

Девочка посмотрела на него с таким же испуганным выражением, как и ее мать.

— Чада никогда раньше не тошнило, — объявила она и поспешила за ведром.

Никси опустилась на колени и потрогала лоб сына.

— Что случилось? — снова спросила она.

— Ну-у… — Бун засунул руки в карманы. Как бы сказать об этом поделикатней? Но он так ничего и не смог придумать. — Он… в некотором роде… немного перепил.

Никси вскочила на ноги и уставилась на Буна. В таком гневе он ее еще никогда не видел.

— Мой сын пьян?!

Чад пошевелился и, запинаясь, сказал:

— Мы играли в такую игру…

Никси уничтожающим взглядом смотрела на Буна.

— В какую игру?

— Перед самым отъездом мы устроили небольшое соревнование — кто быстрее выпьет целую упаковку сока. — Бун ухмыльнулся.

Вернулась Стефани и поставила ведро на пол рядом с кушеткой.

— Но где Чад мог взять алкоголь?!

— Чад пьян? — Стефани зло посмотрела на Буна. — Мам, если он будет продолжать в том же духе, то к десяти годам окажется в тюрьме.

— Стефани, иди в свою комнату! — повысила голос Никси.

Девочка медленно вышла.

— Это Буна надо наказывать, а не меня! — крикнула она с верхней ступеньки лестницы. — Ведь это он напоил Чада.

Бун поморщился. Что ж, ее возмущение можно понять.

— Пойдем на кухню и поговорим, — предложил он Никси, — а заодно приготовим Чаду кофе.

— Это нечестно! — снова крикнула Стефани. — Мне никогда не дают кофе.

Никси закатила глаза и пошла вслед за Буном на кухню.

— Что он выпил?

Бун задумался.

— Наверное, винный напиток.

— Наверное? Ты даже не знаешь? Где он взял его?

— У тебя.

Чайник чуть не выпал у нее из рук. Бун успел подхватить его. И все-таки Никси перенесла это легче, чем он ожидал. Он обошел стол и выдвинул для нее стул.

— Помнишь коробки с соком, что ты давала ему с собой? Одна из них, видимо, долго простояла в холодильнике, и сок забродил. Когда Чад стал вести себя странно, я проверил срок годности на коробке. Оказалось, он давно истек.

Бун наблюдал, как менялось ее выражение лица — на нем промелькнули гнев, недоверие и наконец чувство вины.

— О господи, наверное, это та, что стояла в самой глубине. Я заметила, что она немного вздутая, но так торопилась, что не проверила дату.