В поисках истины - Матвей Медведев

Это был единственный случай, когда у Щелко «сорвалось» задуманное. В остальном же ему сопутствовала удача.

Кстати, не находите ли вы, что играть искусно роль летчика мог лишь по-настоящему ловкий человек?

У Щелко оказались незаурядные актерские способности. В качестве партнера на роль «штурмана» он привлек своего знакомого по исправительно-трудовой колонии, с которым вместе отбывал наказание. От партнера требовалось только молчаливое присутствие да изредка односложные восклицания. В то же время Щелко был и тонким психологом, хорошо знающим некоторые чисто женские качества — доверчивость, способность быстро прощать обиды. Ведь кое-кто из женщин не заявлял о мошеннике в милицию лишь из чувства... жалости к проходимцу.

Суд назвал Щелко преступником и определил ему наказание: лишение свободы на четыре года в колонии строгого режима.

МЕРТВАЯ ЗЫБЬ

Когда советское судно прибывает в иностранный порт, оно неизменно встречает там самый теплый прием. На причал, около которого стоит корабль приходят не только портовые рабочие, но и многие жители города. Судно, над которым развевается красный флаг с изображением серпа и молота, привлекает всеобщее внимание. Ведь оно является частицей Страны Советов, ее живым олицетворением.

Повсеместной любовью и уважением окружены советские моряки. Порой самые серьезные испытания выпадают на их долю, и всякий раз советские люди выходят из них с честью. Об их мужестве, самоотверженности, благородстве, чувстве товарищества и долга, готовности в любой момент бескорыстно прийти на помощь другим знают на всех океанах и морях.

Вот почему если в большую и дружную семью советских моряков порой проникает какой-либо морально нечистоплотный человек с замашками рвача, хапуги, сами моряки стремятся поскорее избавиться от него. Правда, бывает, что не сразу распознаешь скверну, которая завелась на борту корабля, и проходит некоторое время, прежде чем это удается сделать. Об одной такой истории мы и хотим рассказать.

Владимир Александрович Травников плавал на большом пассажирском теплоходе. Судно это совершает регулярные рейсы, главным образом по маршруту Ленинград — Хельсинки — Лондон — Гавр и обратно. Травников был на нем кондитером. На таком корабле кондитер — фигура не из последних. Без его продукции не обходится ни одно меню, предлагаемое пассажирам. Красивые булочки, торты и пирожные, изготовленные Травниковым, украшали стол. Пассажиры их ели и похваливали.

Кондитером Травников был опытным. Как работник завоевал хорошую репутацию. А вот как человек особенных симпатий не вызывал.

Когда теплоход ошвартовывался в каком-нибудь иностранном порту, Травников рвался на берег. Но не с познавательными целями. Он, например, равнодушно проходил мимо памятников, соборов, не имея ни малейшего желания остановиться около них. Зато при виде магазинов Травников необыкновенно оживлялся. Он мог часами рыться в вещах.

Но одно дело приобрести за границей что-либо для себя и своих близких в соответствии с правилами Таможенного кодекса, определяющего, что именно и в каком количестве можно ввозить, и другое — заниматься скупкой вещей, чтобы затем перепродавать их втридорога. Последнее строго запрещено и преследуется советским законом, как и всякая спекуляция. Но даже тот, кто хорошо знал повадки кондитера Травникова, его стремление «прибарахлиться», немало удивился, услышав, что при таможенном досмотре в помещении камбуза нашли большое количество незаконно провезенных вещей. Они были спрятаны в тестомешалке и электропечи. Всего таможенники извлекли из этого неподходящего для хранения вещей места 19 женских кофт, 10 мотков мохеровой пряжи, 200 головных платков, 2 отреза ткани, 3 парика.

У Травникова спросили:

— Чьи это вещи?

Он сделал удивленный вид:

— Понятия не имею!

— Каким же образом они попали в агрегаты, которые находятся в вашем ведении?

— Не знаю!

— Уж будто бы?!

— Уверяю вас! Да, я — любитель вещей, не отрицаю, особенно вещей красивых, но никогда не был спекулянтом. За кого вы меня принимаете?

— В таком случае как вы объясните, чьи это вещи? Кто мог их засунуть в тестомешалку и электропечь?

— Может быть, кто-нибудь из палубной команды? Прокрался в мое отсутствие в кондитерский цех и сунул вещи в агрегаты...

Однако какие бы объяснения ни давал Травников, факт попытки нелегального провоза вещей был установлен. И дело поступило в транспортную прокуратуру.

Есть в Ленинграде такая прокуратура. Она занимается расследованием всех происшествий, случающихся на транспорте — железнодорожном, воздушном и водном. Происходит ли авария на стальных путях, в воздухе или на воде, случается ли хищение, кража или какое-либо другое происшествие на железнодорожной станции, на речном или морском вокзале, в аэропорту, следствие ведет транспортная прокуратура. Касается ее и все, что происходит на судах, совершающих заграничные рейсы. И хотя сотрудники прокуратуры сами в путешествия не отправляются, им, тем не менее, приходится по долгу службы интересоваться всем, что относится к мореходству, — «розой ветров», муссонами и пассатами, штормами и штилями. Нередко к ним на столы ложатся документы, побывавшие где-нибудь под солнцем Африки, Южной Америки или Австралии. От этих документов, кажется, пахнет тропическими ливнями, апельсиновыми и банановыми рощами, пряностями, цветами и пылью экзотических стран...

Дело об обнаружении в кондитерских механизмах кофт, головных платков и мохеровой пряжи попало к следователю Владимиру Эммануиловичу Кириллову. Встретившись с Травниковым, он увидел еще не старого, но уже несколько обрюзгшего человека с мешками под глазами.

— Много пьете, Владимир Александрович? — поинтересовался следователь.

— Попиваю! — ответил неопределенно Травников. — Работа у нас на камбузе трудная. Весь день в жаре стоишь, в духоте. Вот и требуется разрядка. К тому же, плавая, бываешь в разных странах. А там — виски, джин, ром, разные напитки. Почему не попробовать хотя бы из любопытства? Вот и пробуешь!

— Да, но на виски и ром деньги требуются. Инвалюта.

— Конечно! Бесплатно редко угощают.

— Где же вы их берете, столько денег?

— Я получаю неплохо.

— Однако если в каждом порту пить вино да еще покупать вещи жене, родственникам, никаких денег не хватит. Может быть, у вас есть какие-нибудь побочные доходы?

— Вы что же, меня, как и таможенники, под подозрение берете? Я уже говорил, что не знаю, кому принадлежат эти вещи.

Первый допрос так ни к чему и не привел. Расставшись с Травниковым, следователь поднялся из-за стола, подошел к окну и стал размышлять о только что состоявшейся беседе с кондитером.

Чтобы спрятать что-либо на судне, нужно хорошо знать его устройство. Травников как работник камбуза устройство судна, понятно, знал плохо. Но зато он досконально изучил механизмы и агрегаты кондитерского цеха. К тому же не кто иной, как он сам, всегда после работы закрывал кондитерский цех на замок. Следовательно, никто пробраться сюда без ведома Владимира Александровича не мог. Немаловажное значение для следствия имело и то, что Травников любил выпить. Пьющий человек, как правило, морально неустойчив. Он может пойти на любые сделки с совестью.

Тем не менее Травников продолжал упорно отрицать свое причастие к «незафрахтованному» грузу, обнаруженному в механизмах кондитерского цеха. Он заявлял, например, что вообще ничего не привозил в этот раз из-за границы. По его словам, выходя на берег в порту Гильберн, а также в Хельсинки и Гавре, он ничего не покупал. «Хотел было приобрести авторучку, — говорил Травников, — да не нашел подходящей».

История с Травниковым не могла, естественно, не взволновать экипаж судна. Честным морякам, которых было подавляющее большинство, не хотелось, чтобы кто-то бросал тень на коллектив, оставлял грязные следы на борту теплохода. И люди решили помочь следствию. Они заявили, что Травников лжет, утверждая, что ничего не покупал во время последнего рейса. В Гильберне наши моряки видели, как он делал покупки в магазине. Продавец с любезной улыбкой подал ему довольно объемистый пакет. Травников его взял и пошел к дверям.

Один из свидетелей заявил, что Травников, будучи в нетрезвом виде, давал ему советы, как «делать деньги». Причем говорил, что с Севастьяновым он уже «делал деньги» подобным образом.

Следователь поинтересовался: кто такой Севастьянов? Ему ответили, что это их бывший кок, который сейчас плавает в качестве шеф-повара на другом крупном пассажирском теплоходе.

И еще несколько чрезвычайно важных показаний получил Кириллов. Оказывается, у Травникова можно было приобрести не только вещи, но и иностранную валюту. В частности, приобретал ее начальник радиостанции теплохода Николай Кукушкин. И действительно, во время обыска в каюте Кукушкина нашли 40 американских долларов. Николай признался, что купил их у Травникова.