( Не ) настоящая жена для магната (СИ) - Князева Анастасия

Прошлой ночью он так ни разу и не сомкнул глаз, размышляя о новом неожиданном повороте в своей судьбе.

Так странно. Хотел максимально быстро и без особых потерь решить вопрос с наследником, а в итоге стал невольным участником, если не главным героем, абсурдной трагикомедии. Уму непостижимо, как резко изменилась его жизнь всего за каких-то несколько дней!

— Эта комната полностью в твоем распоряжении, — произнес он, распахнув перед невестой двери просторной гостевой спальни. — Отдохни, приведи себя в порядок. Если что-то понадобится, на столе есть телефон. Стилисты приедут в четыре. В шесть сорок я зайду за тобой, нам надо будет подписать готовый договор.

— Но… Мы разве не…

Рассеянно кусая губу, девушка по-детски потупилась и опустила голову. На высоких, словно выполненных из тончайшего фарфора, скулах проступил яркий, до наивного трогательный румянец, от вида которого ему вновь стало не по себе.

Артем едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Ее невинность и очарование умиляли. Порой даже слишком.

Он не понимал Марину. Сколько ни старался, не получалось разгадать ее намерений. Если с Машей все было предельно понятно с самого начала (богатая избалованная наследница, привыкшая получать все по первому требованию), то с ней… с ней Королев не знал, как себя вести. Марина была полной, абсолютной противоположностью своей семьи. Девушка-контраст, как он ее прозвал. То она поражала его невероятной силой духа и готова была, как отважная воительница, пойти против целого мира. А в следующую секунду смотрела так, словно загнанный олененок перед лицом неминуемой смерти…

— Твоё условие, — напомнил терпеливо и прислонился к дверному косяку. — Я велел, чтобы его вписали в содержание контракта.

Она застыла. Пальцы, сжимающие край стола, побелели. В глубине её глаз забрезжил и тут же погас едва уловимый огонёк.

Облегчение…

Артем был уверен, что увидел в них именно его. В какой-то момент ему даже показалось, что она улыбнулась. Глазами улыбнулась. Такое вообще возможно?! Странно…

“Что ты тут делаешь, сладкая? Что такого могло произойти в твоей жизни, что ты согласилась на такое? Видно же, что ты не похожа на своих родных! Я не мог в тебе ошибиться, девочка. Не мог!”

— Я всегда держу свое слово, — произнес он и пристально посмотрел на нее — Между нами ничего не будет до тех пор, пока мы оба этого не захотим. Я не животное, милая. И уж точно не озабоченный маньяк, каким ты меня представляешь. Теперь, отдыхай. Нас обоих ждет насыщенная ночь, тебе понадобятся силы, — закончил тихо и уже собирался уйти, но какое-то странное неизвестно откуда взявшееся чувство заставило его задержаться в дверях.

Как оказалось, не зря.

Их глаза снова встретились. Казалось секунды переросли в часы. И, облизнув пересохшие от волнения губы, Марина тихо произнесла:

— Спасибо тебе…

— За что?

— За то… — она запнулась, — за то, что не торопишь меня.

— Не преувеличивай, — сказал он, смутившись. — У нас впереди целая жизнь. Ни к чему форсировать события. Ты отдыхай… Чувствуй себя как дома.

Марина улыбнулась, а у него сперло дыхание.

Боже, как он хотел поцеловать ее в этот момент! Всего разочек. Один-единственный поцелуй только, чтобы сказать ей, что с ним ей не надо ничего бояться. Что он никогда не ранит ее, не причинит боли…

“Поздно, братец, — одернул он себя и незаметно сжал кулаки. — Ты уже пообещал ей не торопиться”.

Развернулся и поспешил ретироваться. От греха подальше.

В эту секунду Артем не доверял даже самому себе. Уж слишком велико было его желание остаться с ней.

Марина

Артем ушел, а улыбка не сходила с моего лица еще несколько секунд. Низкий, бархатистый голос продолжал звучать в голове, лаская слух и пробуждая во мне странные, незнакомые доселе, ощущения.

Не знаю, почему, но слушая его, я, сама того не понимая, забывала обо всех проблемах. Словно и не существовало, нависшей над нами, опасности. Не было никакой лжи и жестких условий контракта, что стоял между нами непреодолимым препятствием. Ничего не было. Только мы. Он и я. Здесь. Настоящие. Искренние…

— О чем я только думаю, — пробормотала себе под нос и нахмурилась. — Нет никаких «нас» и не будет. Артем никогда не будет моим. Он даже не знает о моем существовании!

Отвернувшись от давно закрытой двери, я заставила себя отвлечься. Окинула взглядом просторную выполненную в светлых тонах спальню, стараясь не упустить из виду ни единой детали.

Красиво. Элегантно. Богато.

Именно эти слова пришли на ум, когда я впервые увидела величественный особняк из светлого песчаника с увитой глицинией крыльцом, высокими колоннами и огромной ухоженной лужайкой. Это место не шло ни в какое сравнение с домом моих родителей, а про бабушкину квартирку, где мы с ней жили последние четыре года, я вообще молчу! Тут не было ни вычурной помпезности, ни, бросающихся в глаза, элементов декора, которые так любила моя мама. Ничего, что могло бы бросить хоть малейшую тень на безупречную репутацию Королевых…

Под ложечкой неприятно засосало, знакомое чувство стыда разлилось по венам, напоминая о том, что мне предстояло совершить.

На глаза опять навернулись слезы, и внезапно я со всей отчетливостью осознала, что ловушка, куда меня отправили мои собственные родители давно захлопнулась. Еще в то теплое летнее утро, неделю назад, когда я, переполненная мечтами о долгожданном воссоединении семьи, переступила порог отчего дома. Все было решено уже тогда, им оставалось только довести ситуацию до нужной консистенции и все… остальное я сделала сама.

Глупая, наивная Марина! Как можно было ничего не понять, не почувствовать? Как?!

Я ведь столько лет жила сама по себе. Сама решали все свои проблемы, пробивала себе путь и ни разу, ни разу за все это время, семья не вспомнила обо мне. Им было все неинтересно, как я, жива ли, здорова. Их это не волновало. Главное, чтобы с Машей все было в порядке. А я… я для них всегда была лишь ненужным приложением к сестре, ярмом на шее, постоянным напоминанием о том, что Маша не такая, как все…

Все началось еще в детстве, когда у сестры все чаще стали возникать проблемы со здоровьем. Она часто болела, требовала к себе особого внимания, а у наших родителей его было не так много. Приходилось чем-то жертвовать. Точнее, кем-то. И они жертвовали мной. Я ведь была здоровой, могла и сама со всем справиться. Тем более, что рядом всегда были сердобольные гувернантки и горничные всегда готовые составить мне компанию в игре или помочь с выполнением домашнего задания.

Первое время было тяжело. Я часто плакала, сидя в пустой комнате и глядя на, меняющийся за окном, пейзаж. Мне было до жуткого обидно, даже больно от того, что собственным родителям нет до меня никакого дела. А потом… потом я просто привыкла, ушла с головой в творчество и больше не искала тепла там, где его никогда и не было. Я закрылась в себе, перестала общаться с сестрой, хоть она ни в чем и не была виновата, и мы вконец стали друг другу чужими.

Жалела ли я об этом?

Безумно.

Мне не хватало ее. Сильно не хватало.

Я смотрела фильмы про близнецов, читала книги, где они были двумя частицами одного целого и в тайне мечтала, чтобы когда-нибудь и у нас с сестрой появилось что-то похожее…

Когда-нибудь…

Выудив со дна сумки свой телефон, набрала номер отца. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось снова слышать его голос, но другого выбора у меня не было. Если я что-то и узнаю о состоянии Маши, то только от него.

— Ответь же, — взмолилась я, когда в трубке прозвучал уже пятый по счету гудок.

Тишина.

Трубку так никто и не снял.

Может, еще не долетели? Не все же могут позволить себе частный лайнер, как это делал Артем.

Скорее всего родители еще даже не добрались до Франции. Точно. Иначе они бы точно ответили. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.