Огонь, Вода и Медные Порталы (СИ) - Герт Эмилия

«Они ведь не придут сюда?! Здесь огонь!» — тяжело дыша, попыталась успокоить себя девушка. Холодный липкий пот катился со лба вниз по лицу, но Настя, не замечая его, не вытирала. — «Звери боятся огня. Значит, не подойдут близко. А если подойдут?».

Дрожащими руками она тихонько потянулась (ожидая при этом, что неизвестный кто-то из темноты сейчас непременно схватит её за руку!) и, достав последнее сырое полено, подбросила его в костёр. Огонь нехотя, медленно стал вгрызаться в сырую древесину, заполоняя пространство перед глазами едким дымом.

От ручья послышалось хлюпанье, чавканье и негромкое повизгивание, сопровождавшееся топотом множества ног, словно на водопой пришло целое стадо.

«Кто там?» — прислушиваясь, напряженно думала Настя, уже не столько напуганная, сколько заинтересованная. — «Кабаны?». Но, все же, подскочить и побежать посмотреть, кто же там резвится в ручье, у неё желания не возникло. Она еще сильнее вжалась спиной в ствол дерева и замерла. Полено дымило изрядно, хорошо, что дым, прогоняемый свежестью от ручья, шёл не на неё.

«Костер должен меня защитить», — как мантру повторяла себе девушка. — «Огонь меня защитит».

Полено потихоньку разгорелось, согревая своим теплом отсыревшую одежду, и Настя не заметила, когда топот и возня у ручья стихли, а тьма за пламенем костра стала не такой всепоглощающей и опасной. Проступили из разлитой серой массы нечеткие силуэты деревьев, и вскоре первые неуверенные птичьи переклички возвестили о том, что скоро наступит утро.

Настя, измученная страхом и неизвестностью, облегченно вздохнув, улеглась обратно на свою лежанку и задремала.

Светозар сидел за столом и с удовольствием уплетал, приготовленный Василисой, рыбный пирог, запивая сбитнем.

— Ммм, матушка, как же вкусно-то! — выражал удовольствие с полным ртом. — Как же я по твоим пирогам-то соскучился!

Василиса, проходя мимо, продолжая собирать ему на стол продукты, потрепала сына по золотой макушке, как маленького:

— Приходи почаще, сынок! Больно редко стал к маме захаживать-то! — опустилась на лавку напротив. — Мало тебе твоей академии, взвалил на себя еще одну ношу — новый мир, кафедру! — видя, как сын сдвинул брови, сменила тему. — Как твой ремонт? Движется?

— Да, — кивнул Светозар, — бригада справляется, но медленно. Но, ты же понимаешь, там столько архитектурных нюансов, усадьба старинная, нужно сохранить самобытность.

Василиса с интересом слушала сына и кивала, давая ему время спокойно поесть, не наваливала на него свои проблемы сразу. Успеет рассказать. И о том, как облетела сегодня в поисках Насти город. Попусту. И о многом другом, к чему даже не знала, с какой стороны лучше подступиться — с любой выходило одинаково некрасиво.

Светозар доел пирог, потянулся за кувшином со сбитнем. Василиса перехватила кувшин и подлила сыну напиток.

— Такого вкусного, как твой сбитень, нигде не пробовал, матушка!

— Ты просто привык к этому вкусу, — улыбнулась Василиса, подперев рукой подбородок, все же польщенная признаниями сына, так приятна была ей его похвала.

— Рассказывай, матушка! — Светозар вытер льняной салфеткой губы, откинулся спиной к керамическому боку печки, глядя на мать. — Ведь не просто так ты меня вызвала. Что у тебя приключилось?

Василиса вздохнула. И как такое можно сыну поведать?

— Помнишь, я тебе говорила, сынок, что девочка ко мне пришла? Я думаю, что она через зеркало пришла, Светозар.

Светозар вздохнул, качнув головой, пытаясь снова сказать, что не могла она прийти через зеркало. Василиса взмахнула рукой, заставив сына помолчать, и он, кивнув, умолк, давая ей возможность высказаться.

— Девочка эта — Настя, пропала. Мы сегодня на ярмарке были в городе, Кош её выкрал и увез к себе в усадьбу. Она от него сбежала. Он так говорит. Не думаю, что в лес, боится она леса. Думаю, что в город ушла. Но вот куда? Я пролетела по городу, нет ее там. Сканировала ментально, учуяла бы. Хочу попросить тебя, сынок, построй портал с выходом прямо на неё. Знаю, ты сейчас уже умеешь такие делать.

— Почему она так важна для тебя, матушка? — сын смотрел испытующе. — Тут ведь не просто забота о девушке, верно?

— Она потомок наш, сынок. Наша девочка. Портал ее принял и пропустил. Да и похожа она на меня.

— Почему ты так уверена, матушка, что она пришла порталом? — не сдавался Светозар.

Василиса вздохнула, принимая неизбежное, мысленно махнула рукой — будь, что будет! — и произнесла, ставшим чужим, деревянным голосом:

— Не хотела рассказывать, да видно придется, — снова вздохнула. Непросто ей давалось признание сыну. — Стыдно мне признаваться тебе, сынок, да ничего не поделаешь. Сумела натворить, сумей и ответ держать! Не придется тебе по нраву то, что я расскажу, да дело сделано.

Светозар сидел, опершись локтями о стол, потирая ладонью лоб и, в который раз, взлохмачивая пятерней на затылке светлый ежик волос.

— Удивила ты меня, матушка, дальше некуда! — сокрушенно произнес он. — Вот чего от тебя точно не ожидал, так это того, что ты начнешь людей похищать. Да еще не по принуждению, а по воле собственной. Озадачила. Это же надо было такое удумать: потащить человека в портал, настроенный на нашу кровь, без специальных амулетов и артефактов! Почему-то я не удивлен, что он память потерял. Вам еще крепкий экземпляр попался! Вполне мог бы вообще без разума остаться!

Василиса помолчала, виновато поглядывая на сына, и, словно камень в воду, обронила:

— Это еще не все, сынок.

Костер окончательно прогорел, оставив после себя кучку пепла и потухшие угли. Птичьи трели звучали умиротворяюще и напевно. Солнце пробивалось сквозь листву потоками золотистого ливня. Настя открыла глаза и, минуту понаблюдав за яркой бабочкой, покачивающейся на залитом светом, лиловом цветке лесной герани, подумала о том, что, должно быть, все ее ночные страхи и дрожь от наполненного чужим присутствием леса, ей приснились.

Поднялась и побрела к ручью. Вода была прохладной. Настя скинула с себя на ветки кустарника сарафан и блузку, и искупалась. Стряхивая с себя воду, и жалея, что нет сменной одежды, натянула обратно блузку и сарафан на влажное тело и пошла вверх по ручью, размышляя, чем бы позавтракать.

Через двадцать шагов стала понятна причина, напугавших ее, ночных шорохов и топота: следы копыт — больших и маленьких — убегали от ручья по тропе вглубь леса. «Кто здесь ходил?», — думала девушка, разглядывая продавленную копытами землю. — «Лоси? Кабаны?». Большие и огромные следы когтистых лап на примятой траве не оставляли сомнений в том, что сюда приходят попить воды и довольно опасные звери. По позвоночнику против воли пробежал неприятный холодок. Настя осмотрелась еще пристальнее и осторожнее.

«Так это же звериная тропа, о которой говорила Стеша!», — ахнула, разглядывая, вытоптанную в этом месте по берегу ручья, траву. — «Как же меня угораздило разместиться на ночлег так близко от нее?».

Еще через пятьдесят шагов ей преградил дорогу мощными корнями раскидистый дуб. «Вот здесь мы со Стешей подошли к ручью, значит, мне сейчас нужно свернуть направо», — подумала Настя, пытаясь восстановить в памяти опознавательные знаки. Куст малины отвлек на себя ее внимание, и девушка, радостно всплеснув руками, принялась собирать спелые ягоды на большой лист лопуха, свернув из него рожок. Присев на берегу ручья, съела свой завтрак, поблагодарив зверье, что оставили ей нетронутыми такие шикарные заросли.

«Если сверну сейчас направо и отдалюсь от ручья, то у меня не будет воды даже попить, не говоря о рыбе, которую всегда можно съесть. Найду ли я сегодня дорогу к городу? Или заплутаю окончательно?», — размышляла девушка. — «Но, если не сверну, а пойду и дальше по ручью, так будет надежнее в плане пищи, но куда он меня приведет? Выведет ли он меня к людям?»

Малина была очень вкусной, но закончилась слишком быстро. Настя попила еще воды — впрок — и решилась свернуть у дуба вправо, как ей помнилось. «Если до обеда не выйду к людям, значит, на ночь попробую вернуться к ручью», — решила.