КГБ против МИ-6. Охотники за шпионами - Рэм Красильников

По распоряжению министра внутренних дел Джойнсона Хикса (с санкции премьер-министра Стенли Болдуина и министра иностранных дел Остина Чемберлена) совершено нападение на торговое представительство СССР и англо-советское акционерное общество в Лондоне – АРКОС. Предлог – типично «полицейский»: поиски секретного документа, якобы похищенного из военного министерства Великобритании. Сценарий нападения и обыска был тщательно разработан в британских спецслужбах, к вторжению привлечены значительные силы: крупный отряд полиции, сотрудники контрразведки, переводчики – русские белогвардейцы. Всего до 200 человек, обученных и натренированных специально для провокации. И хотя замысел полностью провалился и никаких свидетельств якобы готовящегося Советским Союзом свержения существующего в Англии строя обнаружено не было, «Таймс» снова поспешила с «сенсационными разоблачениями». Сам Хикс горько сетовал на «неуспех операции», но провокация сделала свое дело – консервативное правительство Болдуина привело Великобританию к разрыву дипломатических отношений с СССР. Болдуин, Чемберлен, Хикс без устали произносили в парламенте гневные филиппики [14] в адрес Советского Союза, зачитывали телеграммы советских учреждений в Лондоне, перехваченные «дешифровальной службой», представляя их как «документы, захваченные в АРКОСе».

Налеты в Пекине и Лондоне отозвались выстрелами в Варшаве: было совершено еще одно злодейское убийство советского представителя – полпреда СССР в Польше П. Войкова. По данным советских источников, убийца – белогвардеец Коверда – был связан с английской разведкой, состоял у нее на содержании.

В результате Первой мировой войны, военной интервенции Антанты и Гражданской войны народное хозяйство нашей страны было фактически полностью разрушено. Промышленность и транспорт не работали. Хаос и разрушение сопровождались массовым исходом из Советской России – эмиграция затронула не только людей откровенно враждебных к советской власти, участвовавших в вооруженной борьбе с нею, но и нейтральные слои населения – квалифицированных служащих, представителей научной и творческой интеллигенции. Эмиграция пополнила ряды зарубежных антисоветских организаций и оказалась благодарной средой для происков иностранных спецслужб, в том числе для английской разведки.

Британские правящие круги в союзе с другими противниками Советской России—СССР стремились, как известно, сорвать укрепление ее экономического и военного потенциала, не допустить появления на мировой арене новой социально-экономической системы. Между тем происходившие в нашей стране внутриполитические процессы объективно были им на руку. После введения нэпа, смерти В.И. Ленина, вынужденных мер советского правительства по выводу страны из тяжелейшего экономического кризиса оппозиция в СССР активизировалась. Неизбежно последовали и ответные меры партийно-государственного аппарата СССР, группировавшегося вокруг И.В. Сталина, направленные на ослабление оппозиции и в конечном счете ее устранение. В конце 20-х – начале 30-х годов борьба с оппозицией стала принимать форму судебных преследований, вылившихся, в частности, в процессы над Промпартией, «Союзным бюро меньшевиков», по так называемому делу «Метро-Виккерс» [15].

В нашей стране и на Западе, в том числе в Великобритании, существуют весьма разные, подчас полярные, точки зрения на эти процессы и события, им предшествовавшие.

На основании материалов судебного процесса 1933 года действия Промпартии и находившихся в СССР представителей компании «Метро-Виккерс» были квалифицированы как акции подпольной организации, связанной с английской разведкой. Великобритания, как заинтересованная сторона, естественно, стремилась представить эти судебные процессы как произвол ОГПУ. Английская пресса подняла шумиху по поводу ужасных условий, в которых содержатся заключенные в советской тюрьме. И это притом, что приговоры суда по «делу Метро-Виккерс» были достаточно мягкими: один из шести арестованных английских инженеров был оправдан, трое были приговорены к выдворению из страны, двое – к двум и трем годам тюремного заключения, замененного вскоре высылкой из СССР. На суде некоторые из них признали предъявленные им обвинения, а после выдворения из Советского Союза заявляли, что с ними обращались «корректно».

Что касается «дела Промпартии», то у наших современных исследователей истории советских спецслужб нет единого мнения по поводу виновности или невиновности осужденных. Одни указывают на связи Промпартии с «Торгпромом» – организацией крупных русских капиталистов-эмигрантов, которая финансировала Промпартию, и, несмотря на недавнюю реабилитацию осужденных членов Промпартии, считают их причастными к шпионским акциям. Другие подчеркивают юридическую некорректность расследования «дела Промпартии», полагают, что все материалы дела сфабрикованы. Споры на эту тему продолжаются, и в них отражаются нынешние противоречивые оценки того исторического периода в жизни Советского Союза и в мире.

На мой взгляд, объяснять возникновение дел Промпартии и «Метро-Виккерс» только лишь стремлением Сталина к укреплению личной власти, его якобы гипертрофированной шпиономанией или «произволом ОГПУ» – необоснованно и, прямо скажем, примитивно. Нельзя забывать, что 20-е годы и начало 30-х годов были драматическим периодом в отношениях между СССР и Великобританией; межгосударственные отношения наших стран, восстановленные в 1924 году, неоднократно балансировали на грани разрыва, который в конце концов и произошел в 1927—1929 годах. Уже в то время Великобритания при содействии других стран Запада сколачивала – и небезуспешно – систему блоков и союзов против СССР. Угроза войны и контрреволюционных выступлений в нашей стране вовсе не была призрачной.

В первые годы после провала интервенции Антанты и завершения Гражданской войны британская разведка лишилась значительной части своей агентуры, которая была либо обезврежена органами ВЧК—ОГПУ, либо бежала за границу. Дипломатические отношения между нашими странами были, как известно, прерваны на долгие годы, и в результате британская разведка потеряла возможность использовать официальные представительства для ведения агентурной работы. Однако это отнюдь не означало полного свертывания разведывательной деятельности Великобритании против Советской республики—СССР. Возможности ее осуществления английские спецслужбы искали в основном за рубежом, в многочисленных эмигрантских организациях, а также через предприятия и фирмы, которые работали на советском рынке.

По данным британских источников, резидентура Интеллидженс сервис в английском посольстве в Москве в 30-х годах только формировалась и была крайне малочисленной – всего один оперработник и секретарша. Собственно говоря, таковой она оставалась еще в течение нескольких лет. В 30-х годах в Москве находился один из старейших сотрудников разведки – Гарольд Гибсон. Однако, несмотря на малочисленность и жесткий контроль со стороны советских органов государственной безопасности, Интеллидженс сервис не прекращала попыток создать в СССР свою агентурную сеть. Организовать эффективную агентурную работу, впрочем, так и не удалось. Значительную, если не решающую, роль в этом сыграли взаимодействие между советской разведкой и контрразведкой, помощь, которую оказали нашей стране источники нашей разведки, внедренные в МИ-6 и МИ-5.

Уже многие годы спустя после описываемых событий органы государственной безопасности СССР получили достоверную информацию об агентурной сети Сикрет интеллидженс сервис, используемой против нашей страны. Списки агентуры включали и тех, кто был завербован еще в дореволюционное время, и тех, кто совершал поездки в Советский Союз (после Второй мировой войны их будут называть в СИС «легальными путешественниками»), и тех, кто по терминологии английской разведки именуется «агентами на месте». То есть советские граждане, проживавшие в СССР и занимавшие более или менее видное положение в государственном аппарате, в промышленности, в науке и так далее. Были среди них и «мертвые души» – плод фантазии СИС, были разоблаченные советской контрразведкой опасные шпионы, были и действовавшие агенты…

К сожалению, серьезные извращения в деятельности органов госбезопасности СССР во второй половине 30-х годов и в некоторые последующие периоды нанесли немалый вред самому нашему государству, дали повод нашим противникам на Западе огульно чернить действия советской разведки и контрразведки, обвинять их в грубом нарушении законности. Такой подход к спецслужбам СССР и Российской Федерации проявляют некоторые наши ангажированные политики и журналисты. Вполне по логике вещей разведывательно-подрывная деятельность спецслужб Запада против нашей страны подчас подается как проявление благородного рыцарства. История противоборства спецслужб Советского Союза и его противников часто переиначивается в угоду бесцеремонному неприятию всего того, что характеризовало жизнь страны в советский период.