Мост - Ася Михеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пошли навестим, пока еще не ночь? – предложил Ванг. – Тем более есть веский повод, а угощения купим по пути.
– Да само собой, – твердо сказал Грюнер, – ну как же так? У него же дети были… два уже взрослых парня… – Усы Грюнера повисли, он медленно повернулся к Рори. – Подожди. Подожди. Ведь наш мальчишка – Навигатор – это его старшенький же.
– Что? – спросил Ванг. – ЧТО?
Дом, в котором жил таинственно забытый читатель библиотечных книг, действительно был недалеко. Через каменную ограду из материала Моста (что означало – дом очень, очень старый) перегибались ветви деревьев. Над маленьким крылечком покачивался на ветру яркий белый фонарь. Грюнер поднялся на крыльцо и заколотил в дверь.
Послышались старческие шаркающие шаги. Дверь приоткрылась, из-за нее пролился желтый свет, в свете нарисовалась худенькая фигурка в длинном платье. Нет, в мантии, подпоясанной домашним фартуком.
– Петеан, живой, – продребезжал не своим голосом Грюнер.
– Живой! – более бодро отозвался Рори. – И не разъелся ни на унцию, глиста в стакане.
Старичок в фартуке совершенно не удивился, но очень растрогался. Немедля ввел всех через узенький коридорчик в библиотеку (которая на вид была не меньше дворцовой), примерно указал направление, где искать университетские книги, а сам перестал улыбаться и заторопился куда-то обратно в коридор. Из приоткрытой двери я расслышал женский стон.
Петеана не было с минуту, вернулся он смурной, но, глядя на Грюнера и Рори, вновь нежно заулыбался.
Когда Грюнер начал рассказывать о своей и Рориной жизни, старичок благодушно его прервал, сообщив, что он-то все знает, и за их жизнью поглядывал, и вообще. Рори обиженно уточнил, почему тот не давал о себе знать, старичок все с тем же благодушием сообщил, что заклятие незамечаемости, под которым он жил сорок с лишним лет, всегда приравнивалось к гражданской казни… Тут он извинился и снова убежал.
– У него болеет кто-то? – осторожно спросил Грюнер.
– Ну, спроси, – буркнул Рори.
Старичок вернулся. Рори спросил.
– Рори! – встрепенулся старичок. – А ведь… ведь вы же бывали… Как лечат людей, на которых не действует магия? У нее обе руки опухли… И красные пятна почти до плеч. И лихорадка. И… она уже не бредит, только стонет.
– Петеан, осел ты старый! – взревели буквально в один голос наши старики. – Что ж ты молчал?
– Точно магия не действует? – уточнил Грюнер.
– Никакая. Никогда. Семь лет ее знаю – ни разу ничего.
– Это ранение? Какая рана? – уточнил Грюнер.
– Обе руки ей отрубили, – тихо ответил Петеан, – сегодня утром. Культи перевязали, конечно. Но кровь сочится, остановить я не могу.
Ванг со свистом втянул воздух.
Грюнер оглянулся.
– А-а, сынок. Отлично. На втором причале северной стороны стоит ашмианское судно, их привел капитан Вурген прицепом. Они собирались еще с неделю расторговываться. Беги туда сломя голову, приведи их корабельного доктора. Скажешь ему – ампутация, сепсис. Неси его хоть на руках с его чемоданчиком. Иначе девчонка умрет к утру.
– Что сказать? – уточнил Ванг.
Грюнер медленно и раздельно повторил. Ванг кивнул и исчез в темноте – только звякнули подковки на сапогах.
– Ты думаешь, есть надежда? – спросил Петеан.
– Надежда, не более, – хмуро ответил Грюнер, – много времени прошло. Они что же, не учли, что девчонка невосприимчива?
– Откуда мне знать, – тихо ответил Петеан.
– В недетерминированных морях вообще магией не лечат, кто там долго жил, тех берет тоже плохо… – добавил Рори. – Она приезжая?
– Она даже не приезжая, – ответил Петеан, – она поднятая.
– Ой, нет, нет, – замахал Грюнер руками, – давай договоримся, что приезжая. А что с ней случилось-то? – Он осекся, посмотрел на выход, где уже и след от Ванга простыл, перевел взгляд на меня. – Э-э-э-э… э-э-э… Вы же… вы же что-то рассказывали с Вангом, вы оба были на казни сегодня утром?
– Мы мимо шли, – неловко ответил я, – а не смотрели. И я толком так и не понял, за что ее казнили и при чем тут Вангов Навигатор. И каких-то детей похитили из королевских яслей… И погибли люди… И подорвали ясли. Это что в толпе говорили.
– Подорвали ясли? – недоуменно спросил Рори.
– Не сами ясли, конечно, – со вздохом сказал Петеан, – а стену в подвале. Чтобы внутрь попасть. Про погибших не знаю, Колум убежал с малышами на корабль и тут же уплыл, конечно. А Локи же бегать не может. Она… отвлекала, как я понимаю, погоню, как умела. Так что могли быть погибшие. Увы.
– А зачем ей королевские дети? – не выдержал я.
– Почему королевские? – растерянно ответил Петеан. – Ее дети. Эрик и Уна.
Послышался слабый стон, старичок встрепенулся и исчез за дверью.
Капитаны переглянулись.
– Что ни новость, то прелесть, – подавленно заметил Рори.
– То есть раз она совсем к магии нечувствительна, – уточнил я, – то она ни сама руки не отрастит, и никто ей не отрастит?
– Да она вообще помрет сейчас, – сказал Грюнер, – если твой капитан за час не обернется. И да, конечно, даже в самом лучшем раскладе рук у нее больше не будет. Никогда.
– А людей, нечувствительных к магии, на Мосту никогда не казнили, не ранили?
– Да ранили, наверное, – пожал плечами Грюнер, – сколько раз в кабаках-то. Всякое бывало.
Я подумал и рассказал капитанам, что произошло с упавшими на мостовую руками Хромоножки.
– Когда мы уходили с площади с Вангом, дыра была сквозная и в четверть площади. Но росла уже очень медленно. Не знаю, что там сейчас.
Рори медленно подвигал челюстью.
– Так. Сейчас мы не будем ни о чем спрашивать Петеана. Ему не до того. Идем в библиотеку и ждем возвращения мальчика. После того как что-то определится с девочкой, можно будет обсуждать, что происходит.
Они медленно и вдумчиво нашли свою недостающую лоцию. Медленно выписали ее на лист. И молча сидели за столом в библиотеке, вздрагивая каждый раз, когда из темного коридора слышались торопливые шаги Петеана или стон. Старичок бегал туда-сюда, что-то носил: то питье, то мокрые полотенца сбивать лихорадку. Ожидание тянулось.
Я услышал топот издалека – еле слышные звуки в темноте. Звякали подковки на сапогах Ванга, глухо стучали чьи-то подошвы. Второй бежал вместе с братом. Я поспешил открыть дверь им навстречу.
– Где она? – рявкнул чисто выбритый мужчина в блузе, похожей на крестьянскую.
На топот выглянул Петеан, закивал, поманил за собой. Мужчина оглянулся, ткнул в меня пальцем:
– Ты иди с нами, поможешь.
В комнатке, где лежала прямо в пропитанной кровью одежде женщина, прижав к груди обрубки рук, доктор оглянулся и выругался сквозь зубы.
– Принеси все чистое, – сказал он мне, –
