Продам май (сборник) - Мария Фомальгаут

2012 г.

Черепно-мозговой сайт

Ученый_паучок: ну и каша у вас в голове… Сразу и не поймешь, о чем идет речь… Перечитал два раза, прежде чем дошло ☺

Dreamwood: каша в голове — это Вы что имели в виду?

Муза: а мне понравилось… кажется, теперь поняла, как это пишется… когда до последнего думаешь одно, а на самом деле получается другое…

Альтаир-317: «Когда монахи поднялись на гору их взору предстал Будда держащий в ладонях земной шар». Здесь нужны запятые. Вот так: Когда монахи поднялись на гору, их взору предстал Будда, держащий в ладонях земной шар…

Чего ради я полез… тут вообще мало кто обращает внимание на запятые, мне что, больше всех надо…

Dreamwood: большое спасибо… уже исправил.

Ученый_паучок: чем-то похоже на Кошачьего… из его ранних рассказов… Там, где он пишет про Мистификаторов.

Муза: кстати, что-то давно его не видно, не слышно…

Оставить свой комментарий.

Для того, чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо зарегистрироваться…

Сейчас на сайте: 5 пользователей.

Портал «Перо Феникса»… Добро пожаловать начинающим литераторам, поэтам, всем, кто так или иначе не мыслит своей жизни без творчества…

Щелкаю мышкой, перехожу на свою страницу… Добавить им, что ли, рассказик про вурдалака?

— Ну что, орел, все сидишь в карты режешься? Вот молодежь, не могут они без компа, хоть убей… Ну а если електришества не хватит? Зимой шо бушь делать? Дуба давать?

— А зря вы сказали, что Интернет тут не работает… вот смотрите… и Яндекс, и сайт мой, все при всем…

— Это где это?

— Да вот же…

— Не вижу… картишки у тебя открыты, и все… Да что картишки, пасьянсы долбанные… айда на каптерку, такую тебе игру покажу, закачаешься! По молодости играли, тогда и антирнетов никаких не было… и компов…

Действительно, смотрю — и не верю своим глазам, с ума я сошел, что ли… Все еще не понимаю, щелкаю мышкой, пытаюсь перейти в Яндекс, которого нет, давно уже нет, смотрю на ставшее до черта привычным: Internet Explorer не может отобразить эту страницу…

Похоже, и правда начинаю сходить с ума… без солнца, без света, без… без Пера Феникса.

А как иначе объяснить это состояние… когда просыпаешься и первым делом думаешь: как там они, наши, как Муза, наша общая Муза, как там Ученый паучок — уже знаю, что за этим паучком прячется женщина с тремя детьми, муж у нее недавно умер, лучевая болезнь, не спасли, хоть бы знать, как она сама, как дети…

И Кошачий… вроде был завсегдатаем, а тут нет и нет — уже полмесяца… Конечно, все мы приходим и уходим, только так и кажется, что случилось что-то, может, тоже где-нибудь исходит кровавым поносом, не знает, чем смазать обожженное тело. А может, и что похуже… третьего дня видел на окраине села обглоданную кость, длинную, берцовую, и почему-то не верилось, что это сделали собаки — хотя бы потому, что кость была разрезана ножом, вдоль, кто-то выскреб из нее мозг, кто-то голодный и жадный…

Я даже выкрасил листок бумаги под цвет нашего сайта — бежевые цветы на желтом фоне, и сверху феникс роняет перо на чистую страницу — повесил в тесненькой комнатенке, которую выделил мне Колаич.

Почему-то казалось — наш сайт не умер, пока живы мы сами…

— …когда Лина проснулась, было уже утро. В окно били щедрые лучи солнца, на подушке перед Линой благоухал букет чайных роз. Лина знала, что он уже ушел — и знала, что он вернется, непременно вернется…

…теперь уже насовсем.

— Ну знаете, Наташа, у вас всегда истории такие… жизненные, — кивнула Муза.

Муза оказалась точно такой, как я себе ее представлял — маленькая, тоненькая, темные волосы до плеч, и странное дело: обычно стараются засветлить волосы, а эта наоборот, затемняет. Ученого Паучка я представлял себе милой старушкой, тут мои ожидания не оправдались, на меня смотрела моложавая женщина, Наталья Ивановна, ей могло оказаться и сорок, и пятьдесят лет…

Здесь, в клубе, казалось уютнее, чем в обычном бункере, может, из-за обоев — бежевые цветы на желтом фоне — может, из-за весело полыхающего камина, на котором притулился золотой феникс. Время от времени он выпускал перо, которое падало на страницу тетради, рассыпалось буквами. Буквы беспокойно бегали юркими букашками, складывались в строчки, в стихи… Даже Гейгер не верещал так отчаянно, его тихое потрескивание было почти умиротворяющим — будто сверчок за печкой.

— А вы, Музочка, чем сегодня порадуете? — улыбнулась Наталья Ивановна, так и хотелось назвать ее Паучихой.

— Ой, ну у меня тут стихотворение… — Муза покраснела. — Не знаю, читать, нет, плохонькое какое-то…

— Конечно, читайте, — оживилась Паучиха.

— Читайте, обязательно читайте, — подхватил я, и тихонько захлопал в ладоши, — про-сим, про-сим!

— Про-сим, про-сим! — подхватила Паучиха.

Муза стала читать что-то про звезду, упавшую с неба, и не знавшую, как вернуться назад. Я смотрел на них — таких родных, таких милых, и к стыду своему чувствовал, что уже не вспоминаю умершего отца, Алинку, помню только, что портфель у нее был с длинноногими девицами, как их… Виндзор… нет, Винкс… Да что мне до них, отец в фирме своей крутился с утра до ночи, привет-привет, пока-пока, ну что, Ленька, как дела, да ничего, нормально… Алинка из школы прибежит, Ле-о-онь, у меня комп навернулся, давай я с твоего в Одноклассники… ты все равно сейчас в офис поедешь…

Офис…

Что мне теперь этот офис?

И что мне теперь это все…

Старый мир облетел, осыпался, как шелуха, все, что было так важно — разлетелось в прах, от старого мира осталось только Перо Феникса…

— А что-то Дримвуд сегодня не пришел, — вспомнил я, когда похвалы в адрес Музы иссякли.

— Да… его уже вторую неделю нет, — согласилась Паучиха.

— Обиделся, наверное, — кивнула Муза, — мы его раскритиковали в прошлый раз в пух и прах, вот он и не пришел… А он же такой… ранимый… Помните, как он свой роман выложил, отзывов мало собрал? Месяц потом в игноре…

— Да нет, тут другое что-то…

Слова Паучихи ошпарили нас всех, как ударом тока. Повисло молчание, слышно было, как тикают часы, как шебуршатся по страницам буквы, как феникс чистит перышки, как сверчит Гейгер. Интересно, сколько здесь мэ-кэ-рэ… странное дело, вроде в привычку уже вошло чуть что смотреть на гейгер, а тут даже и не глянули…

Расселись за столиком, налили по второй чашке, чай был странноватый, какой-то калиново-малиновый, говорят, выводит нуклеиды… Печенье тоже оказалось высохшее, плохонькое, Гейгер возле него верещал особенно сильно, и все-таки мы жевали эту смесь орехов и шоколада, как память о том мире, которого больше нет…