B щупальцаx смертельной гонки - Джордан Кралл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Хорошо тебе? Хорошо? Держу пари, что да!
Из машины Самсона потекла белая пенистая жидкость, когда он попытался отъехать, но Дзюнко не отпускала его. Направо, налево, направо, налево. Лезвия разрезали заднюю часть машины, как консервную банку.
- Банзай, ублюдок! - закричала Дзюнко, еще сильнее вонзая клинки. Затем вытащила руль и убрала лопасти. Схватив дробовик из-под пассажирского сиденья, она подъехала к машине Самсона. Она хотела посмотреть в глаза ублюдку, прежде чем снесет ему голову.
Подняв дробовик, она посигналила.
- Сожри это! - Она нажала на курок.
БУМ!
К большому удивлению Дзюнко, стекло врезалось в ее машину, и ее лицо вспыхнуло, как будто ее ужалила дюжина ос. Сквозь кровь она увидела улыбающегося Самсона. Дзюнко перегнулась через пассажирское сиденье и снова попыталась поднять дробовик. В окне она увидела, что ее подстрелило: на крыше машины Самсона была гигантская духовая пушка, которая теперь втягивалась обратно в машину.
Иглы, вонзившиеся в лицо Дзюнко, впились в кожу, обжигая ее. Она закричала и выстрелила из дробовика, промахнувшись мимо машины Самсона и ударившись о внутреннюю сторону двери своей машины.
Хонда свернула влево, съехала с дороги и въехала на поросший травой пустырь. Там она ударилась о кирпичную стену с граффити на которой было написано: "ТВОЕ ЛИЦО ОВ ТЫ СИНИЙ С".
- Чертов придурок! - закричала Дзюнко, ударив кулаками по рулю, по ее лицу текли густые капли крови и яда.
- Может быть... только может быть, - сказала она, хватаясь за один из своих клинков. Возможно, если она отрежет себе лицо, яд вытечет. Да, это звучало как хорошая идея. Но прежде чем Дзюнко успела начать, ее вытащили из машины.
- Отпустите меня, ублюдки! - крикнула она, пытаясь разглядеть своих похитителей сквозь кровь в глазах. Это было просто размытое пятно красного и черного.
Спокойный голос сказал:
- Расслабься, грешник. Так будет лучше для всех.
- Да пошел ты! - Дзюнко никогда ни перед кем не лебезила, и черт ее побери, если начнет делать это сейчас. Она размахивала кулаками и ногами, но сломанные кости не слушались ее.
Наконец кто-то связал ей руки и ноги мокрой веревкой и заткнул рот скомканной газетой.
- Ты хочешь, чтобы мы обратили твой грех в хлеб?
Дзюнко почувствовала, как ее платье задралось выше талии, и белые трусики были выставлены на всеобщее обозрение. Затем заговорил другой голос, но на этот раз менее спокойный, чем первый.
- Не искушай нас, урод!
Дзюнко слабо сопротивлялась, пока ее тащили по битому стеклу, острым камням и асфальту. Болело не только ее тело. Дзюнко была подавлена. В мире просто не осталось уважения.
Похитители высадили ее перед мясной лавкой. Кто-то вытер ее глаза вонючим носовым платком. Дзюнко посмотрела в окно и увидела, что магазин был превращен в часовню. Вдоль стен выстроились кресты из гниющего мяса и павлиньих перьев, а посреди комнаты стоял прямоугольник из костяных свеч. В дальнем конце магазина стояла кафедра с кассовым аппаратом.
Дзюнко попыталась перевернуться, но ее остановил удар под ребра.
- Перестань бороться с волей Господа, грешник! - прогремел голос. - А вот и он. Встань на колени перед Хогхедом Слимом.
Хор голосов повторил:
- Хогхед Слим!
С тротуара Дзюнко наблюдала, как к ней приближается человек по имени Хогхед Слим. На нем были туфли из мокрой кожи и белый халат, забрызганный кровью. Слим был высок и широк, под одеждой мясника рябили складки жира. Тротуар глухо стучал при каждом его шаге. Единственное, что было чистым, это его волосы, безукоризненно уложенные животным жиром.
- Грешник, грешник, грешник, - сказал Хогхед Слим. - Твоя раскрашенная физиономия и вычурное нижнее белье не привлекут ни меня, ни моих прихожан.
Дзюнко посмотрела на Хогхеда. Голова мужчины была в два раза больше обычной. Как будто кто-то положил тыкву на плечи луковичного пугала. С набитым газетой ртом Дзюнко сказала:
- Отсоси мою жопу, пидор!
- Я не понимаю, что ты говоришь, но мне кажется, что это что-то вульгарное. Ничего другого я и не ожидал от такой грубой демонстрации мяса. - Он присел на корточки рядом с Дзюнко и ткнул в нее пальцем, похожим на сосиску. - Ты скоро научишься правильно служить Господу.
Последователи Слима хмыкнули в знак согласия, а затем закричали: - Скормите его Павлину!
- Всему свое время, семья. - Он приблизился к лицу Дзюнко. - Твоя желтая плоть станет синей. Тогда ты поймешь Его истинную славу. - Он щелкнул пальцами женщине, которая протянула ему Библию. Слим медленно открыл книгу, облизывая губы.
Дзюнко извивалась не потому, что ей было больно, а потому, что она просто ненавидела религиозных людей. Один только вид библии выводил ее из себя. Ей хотелось выкачать мокроту из горла, швырнуть ее в священную книгу и смыть ее ложь.
Хогхед Слим раскрыл Библию и сказал:
- Дорогой Господь, что можно сделать, чтобы вылечить гнилое мясо? Что можно сделать от Твоего имени, чтобы превратить такого гнилого земного паука во что-то достойное Твоей славы? - Он перевернул страницу библии, сунул руку в книгу и вытащил пригоршню крошечных бритв в форме креста.
- Прежде чем тебя крестит Павлин, ты должен очиститься, - сказал Слим, беря пригоршню бритвенных крестов и проводя ими по внутренней стороне бедер Дзюнко, двигая их вверх, пока не достиг его промежности. - Все должно быть очищено, грешник. - Он схватил член Дзюнко. - Все.
II
Самсон помчался по боковой улочке, пытаясь оторваться от Гэбби. После нескольких быстрых, хитрых поворотов ему это удалось. Он ехал по улице, заваленной уничтоженными книгами, и в этот момент его машина начала издавать скрежещущий звук.
- Черт, - сказал он, съезжая на обочину. - Оставайся здесь. Мне нужно проверить машину. Этот парень, Дзюнко, нанес нам настоящий урон.
- Не ходи туда! - сказал Пауло. - Они тебя достанут!
Самсон вытащил пистолет и показал его мальчику.
- У меня есть это. Не беспокойся, ладно?
Пауло кивнул и нахмурился.
Самсон открыл дверь и огляделся. В поле зрения, похоже, никого не было. Там тоже было тихо, что на самом деле не было намеком на опасность, которая там могла скрываться. Его единственной надеждой было то, что христиане заняты другими гонщиками или людьми, которых он переехал.
Он вышел и пошел по раздавленным книгам на дороге. Опустился на землю и
