У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Растущая интернационализация экономической жизни, трансграничный характер новых вызовов и угроз, миграционные процессы в Северо-Восточной Азии требуют инструмента межгосударственной координации вне зависимости от корейской проблемы. Идея институционального закрепления шестистороннего механизма (вплоть до создания Организации по безопасности и сотрудничеству в данном регионе) обсуждается довольно давно.
Каков мог бы быть мандат такого рода многосторонней организации в Северо-Восточной Азии?
• Поиск дальних подходов к формированию коллективной системы всеобъемлющей безопасности (comprehensive security). В этих целях стоит заняться выработкой таких мер доверия, как предотвращение инцидентов в морском и воздушном пространстве, уведомление об учениях и приглашение на них наблюдателей, ежегодный обзор оборонных доктрин (Белые книги) и т. п. В частности, интерес может представлять совместное обеспечение безопасности морских коммуникаций в самом регионе и южнее.
• Выработка мер коллективного противодействия нетрадиционным вызовам и угрозам, к коим следовало бы отнести помощь при стихийных бедствиях, борьбу с эпидемиями, экологическими проблемами, трансграничной преступностью, наркотрафиком, нелегальной миграцией и пр.
• Обсуждение многосторонних экономических проектов и согласование региональной экономической политики. Особый интерес представляла бы выработка общих подходов по вопросу создания новых и преобразования существующих зон свободной торговли. В этом особенно заинтересована Россия, которая иначе рискует оказаться за бортом набирающей силу региональной интеграции.
• Создание инфраструктуры межцивилизационного и межэтнического общения и сближения в регионе, где исторически сложившаяся национальная рознь имеет глубокие корни и подпитывается сегодняшними проблемами. С этой точки зрения представляется важным осуществить совместные проекты в области культуры, науки, образования, спорта и стимулировать обмены людьми на многосторонней основе с учетом опыта, накопленного на двусторонних переговорах.
В создании подобного механизма в разной степени заинтересованы большинство стран Северо-Восточной Азии, и особенно Китай как “хозяин” шестистороннего дипломатического процесса и растущий гегемон в Азии. Пекин не прочь превратить его еще в одну международную организацию под своей эгидой (с учетом опыта создания Шанхайской организации сотрудничества). Он заинтересован в укреплении своего влияния и в регионе, и в глобальном формате, в том числе для “мягкого сцепления” с американской политикой в Северо-Восточной Азии.
США, обычно негативно настроенные к подобным образованиям, в последнее время демонстрировали интерес к этой перспективе. Очевидно, Вашингтон рассматривает многостороннюю систему как инструмент сдерживания Китая и возможность закрепить свои позиции в регионе.
Сеул стремится к превращению Корейского полуострова в экономическую ось региона. Южная Корея позиционирует себя как “противовес”, “средняя держава”, которая могла бы осуществлять посреднические функции как раз в рамках многостороннего механизма.
Северная Корея еще (до нормализации отношений с оппонентами) не определила свою позицию, однако известна ее настороженность к многосторонним организациям, ограничивающим суверенитет. Тем не менее Пхеньян можно было бы в принципе заинтересовать возможностями, которые предоставит международная структура для соблюдения законных прав КНДР на мировой арене и в плане доступа к финансовым и технологическим ресурсам.
Россия традиционно выступала за создание многосторонней системы безопасности в Северо-Восточной Азии, хотя конкретные преимущества участия в такой структуре для нашей страны пока четко не сформулированы. С учетом относительной слабости позиций Москвы в этом регионе надо признать, что только сотрудничество в многостороннем механизме дало бы России право принимать полноценное участие в выработке решений. Многосторонний формат важен и для российского Дальнего Востока: он позволит избежать превращения этой территории исключительно в ресурсную базу экономического роста Северо-Восточной Азии.
Если рассмотренные выше процессы будут развиваться, это спровоцирует значительные сдвиги в геополитической ситуации. Снижение роли Соединенных Штатов в Корее может привести к фактическому переносу ими линии сдерживания Китая на восток, в Японию, хотя еще недавно вывод американских войск с Корейского полуострова невозможно было даже вообразить. При углублении интеграции Севера и Юга амбиции Китая по мирному доминированию на Корейском полуострове столкнутся со стойким сопротивлением. Простор для маневра сузится для Японии вследствие того, что оба корейских государства стали бы играть более самостоятельную роль в региональных и мировых делах.
Однако Северная Корея, наученная горьким опытом невыполнения Рамочного соглашения (с 1994 г. далее фундамента строительство легководных реакторов не продвинулось), будет требовать не просто обещаний, а твердых гарантий поставки реактора, что может затянуть выполнение ею собственных обязательств по демонтажу ядерной программы.
Скорее всего, серьезную проблему создаст верификация, поскольку северокорейцы вряд ли смогут удовлетворить все аппетиты. У них есть подозрения (видимо, не без оснований), что инспекторы МАГАТЭ будут стремиться не только найти следы ядерной программы, но и выяснить как можно больше о военном потенциале КНДР (как это произошло в Ираке).
Непросто будут выполняться обязательства и с американской стороны, даже если усилия ее администрации будут искренними. На пути к дипломатическому признанию КНДР США предстоит убрать ее из списка стран – спонсоров терроризма, снять санкции, что весьма непросто сделать по юридическим причинам. Стороны придерживаются разных критериев относительно условий наложения санкций и набора последних. КНДР настойчиво ставит вопрос о снятии санкций ООН, наложенных на нее в связи с ядерными и ракетными испытаниями (при этом от ракетных испытаний она отказываться не собирается, стремясь совершенствовать один из немногих оборонных ресурсов)[36].
Отдельная проблема – согласование нового режима поддержания мира взамен действовавшего с момента окончания корейской войны режима перемирия, соглашение о котором было подписано США, Китаем и КНДР. Обсуждение этой темы, вероятно, будет проходить в том же формате с участием Южной Кореи. В этом случае возникает вопрос о том, как будут учтены интересы России и Японии. Пхеньян, однако, ведет линию на то, чтобы решать подобные значимые проблемы напрямую с Вашингтоном. Как представляется, КНДР не очень хотела бы вовлечения в обсуждение не только Южной Кореи, но и Китая, зависимостью от которого все более явно тяготится[37]. Между Севером и Югом публично согласована формула об урегулировании этого вопроса с “участием лидеров трех или четырех государств” на встрече на Корейском полуострове[38]. Не исключено, что “четвертым лишним” может стать Китай, который давно нормализовал отношения и с США, и с РК.
Есть ли будущее у шестистороннего процесса?
Шестисторонний механизм предоставляет уникальную возможность сопряжения региональных стратегий наиболее мощной в мире “четверки” – США, Китая, России и Японии. Это пока единственный пример попытки выстроить отношения в данном четырехугольнике, где
