Тайны архивов. НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри - Александр Николаевич Дугин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соображения ряда историков и публицистов о причастности западных спецслужб к аресту и смерти Берии опирались, в основном, на рассекреченные в середине 1980-х гг. документы Национального архива Великобритании о наличии «кротов» в советской верхушке и косвенные данные. При этом никто не допускал наличия в отечественных архивах документальных подтверждений выдвинутой версии.
Именно поэтому мы оставим отечественным историкам специальных служб анализ результативности деятельности их западных «партнеров» по устранению Иосифа Сталина и Лаврентия Берии.
Автор данной книги попытался найти в российских архивах прямые доказательства версий убийства Берии. Для решения этой задачи был проведен источниковедческий анализ частично рассекреченных материалов по истории СССР начала 1950-х гг., сравнительно недавно переданных из Архива Президента Российской Федерации в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ): наше внимание привлекли пять объемистых томов под заголовком «Постановление Президиума и Пленума ЦК КПСС “Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии”»45.
Как справедливо подчеркивает доктор исторических наук О. Б. Мозохин, эти тома не являются копиями архивного уголовного дела в отношении Берии. В них собрана лишь та информация, которая докладывалась членам Президиума ЦК КПСС о ходе следствия по делу Берии. К сожалению, подлинники этих документов до сих пор доступны далеко не всем исследователям. И это при том, что многие из них уже опубликованы. В названных делах имеются копии машинописных текстов допросов самого Л. П. Берии и других бывших сотрудников органов МВД — МГБ, проходивших по этому делу, а также некоторых свидетелей, и ряд других материалов.
Подлинниками в данных делах можно считать только сопроводительные письма тогдашнего Генерального Прокурора СССР Руденко к протоколам допроса Берии, которые он направлял Г. М. Маленкову и Н. С. Хрущеву. Копии же протоколов допросов Берии заверены лишь подписью майора административной службы Юрьевой.
Ознакомим читателей с результатами внешней и внутренней критики источников, имеющихся в названных пяти томах.
12 октября 1953 года Генеральный прокурор Руденко сообщает Маленкову и Хрущеву, что следствие по делу Берии и других заканчивается и предлагает назначить членами Специального Судебного Присутствия маршала Конева И. С. (Председатель Присутствия), членами — Волина А. А. (Председателя Верховного Суда СССР), Москаленко К. С. (Командующего МВО) и Лунева К. Ф. (Первого заместителя МВД). Думается, что читателям будет интересно узнать, что именно тогда уже был предрешен вопрос о мере наказания для подсудимого Л. П. Берии и его «подельников». Процитируем последний абзац этого сообщения: «…Учитывая тяжесть преступлений, совершенных обвиняемыми, считаю, что в отношении Берии, Меркулова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского должна быть применена (далее рукописная вставка — авт.) высшая мера уголовного наказания — расстрел».
На обороте последней страницы этого документа имеются, как и положено, так называемые делопроизводственные пометы: количество отпечатанных экземпляров, дата, исходящий номер и инициалы исполнителя. В данном конкретном документе эти делопроизводственные пометы выглядят следующим образом: отп. 2 экз., 12.Х.53, № 2359, аб.
Подобные же пометы должны стоять и на других копиях документов такого важного архивного дела, каким является дело № 471 Берии. Мы просмотрели все его документы, в котором насчитывается 264 листа. И после внимательного изучения стало совершенно очевидно, что документы готовились в невероятной спешке — некоторые из них или совершенно не имеют делопроизводственных помет или имеют их в усеченном виде. Например, 4 ноября 1953 года Руденко сообщает, что дело Берии и других «направлено в Верховный Суд СССР для судебного рассмотрения в порядке, установленном Законом от 1 декабря 1934 года». Так вот, на этом архиважном документе вообще нет никаких делопроизводственных помет!
Возьмем в руки еще один документ, который называется «Проект Указа Президиума Верховного Совета СССР “Об образовании Специального Судебного присутствия Верховного Суда СССР“». Важный документ? Безусловно! Но посмотрим внимательно — есть ли в нем признаки фальшивки? И здесь мы опять не увидим ни одного элемента делопроизводственных помет. О чем это говорит? О том, что документ не может быть назван подлинной копией, так как изготовлен он в очевидной спешке и неразберихе. С таким же успехом каждый из нас и сегодня может сделать точно такой же документ и положить его на место просмотренного нами в так называемом «подлинном» архивном деле Берии.
Только что мы обнаружили два документа, которые далеко не по всем критериям могут быть признаны достоверными. Может быть, это очевидная ошибка или случайность? Ведь рассматриваемый архивный том достаточно большой по объему, всего в нем насчитывается 264 листа. Посмотрим другие свидетельства из того же тома.
Тот же Руденко 10 ноября 1953 года пишет тому же Маленкову записку по заявлению В. А. Чижовой об ее изнасиловании Берией. И опять та же «забывчивость» — из всех делопроизводственных помет на обороте имеется только одна: № 2990. Следующий документ, который привлек наше внимание: допрос мужа В. А. Чижовой — Г. С. Мамолова. И на этом документе имеются далеко не все делопроизводственные пометы. Закончим примеры «неправильных» документов с «неправильными» делопроизводственными пометами еще одним — «Проект текста сообщения в печати об образовании Специального Судебного Присутствия». И этот документ также не содержит ни одной делопроизводственной пометы. Профессиональные источниковеды могут спросить: а есть ли еще какие-либо элементы внутренней критики документов архивного дела № 471 из описи № 171 фонда № 17, которые позволяют поставить вопрос о степени репрезентативности всего этого источника? Да, ответим мы, есть! В уже упоминавшемся документе Руденко на имя Маленкова говорится об образовании Специального Судебного Присутствия при Верховном Суде СССР, заключительная фраза которого отсылает Председателя Правительства СССР к приложению на 5 (пяти) листах. Откроем и мы это приложение. Читаем… и не находим пятого листа. Оказывается, приложение написано всего на 4 (четырех!) листах.
Невероятно — Генеральный Прокурор страны обманывает Председателя Совета Министров СССР!
Если бы все было серьезно, если бы важнейшее уголовное дело того времени о тягчайших государственных преступлениях Берии и его сподвижников велось профессионально, таких очевидных, явных ляпов быть просто не могло. Как говорится, штабная культура составления подобных документов на высочайшем государственном уровне не позволяла подобных «вольностей».
Хочется обратить внимание и на другие «шероховатости» изучаемых документов. Как известно, в уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1923 года (ст. ст.137, 290),
