Всемирная волновая история от 1914 г. по 1927 г. - Владимир Кучин

Б. Лиддел Гарт «1914. Правда о Первой Мировой», М., Воениздат, 1935:

«Черчилль же, исходя из более широких стратегических и экономических выгод такой операции, предложил попытаться силой проложить дорогу через пролив. Его морские советники хотя и не проявили энтузиазма, но и не воспротивились этому предложению, и в ответ на телеграмму тогдашний адмирал Карден представил проект планомерного овладения турецкими фортами и очистки минированных полей Дарданелл. С помощью французов собрали флот преимущественно из устаревших судов, которые после предварительной бомбардировки 18 марта (1915) вошли в пролив. Но на минах погибло несколько судов, и от продолжения попытки отказались.»

17 марта 1915 г. с. с. Германия и Австрия через фрейлину Марию Васильчикову предлагают России начать переговоры о перемирии

Фрейлина Мария Васильчикова последние перед войной годы жила в своем небольшом имении – Клейн Вартенштейн, близ Вены, в Австрии. С объявлением войны она была объявлена под домашним арестом. 25 февраля 1915 г. (10 марта н. с.) Васильчикова, по инициативе высших немецких властей обеих немецких империй, отправила первое письмо с целью начать переговоры о мире. Письмо это через Швецию было переслано императрице Александре Федоровне, которая 22 марта переслала письмо Николаю в Ставку, Никакого ответа на свое письмо Васильчикова не получила.

А. Спиридович «Великая Война и Февральская Революция 1914–1917 годов»:

«17-го (30) марта 1915 года Васильчикова вновь послала письмо Государю уже непосредственно, лично. Упомянув о том, что Государь, вероятно, не получил ее первое письмо, она сообщала, что к ней вновь приезжали все те же три лица и просили повторить Его Величеству все написанное в первом письме. Германия и Австрия желают мира с Россией. Государь, как победитель, может первый произнести слово „мир“ и реки крови иссякнут и страшное теперешнее горе превратится в радость.»

Николай должен был прислушаться к голосу разума и пойти на переговоры, но он не использовал этот единственный представившийся сценарием его жизни шанс. Сказалась его природная гордость и нежелание знать реальное положение вещей, он продолжал жить в придуманном мире, оставаясь героем 18-й волны. В конце 1915 г. Мария Васильчикова лично приедет в Петроград, будет беседовать с министром иностранных дел Сазоновым, но и эти миротворческие усилия не дадут результата. Васильчикову станут обвинять в шпионаже, вышлют из Петрограда. Имя Марии Васильчиковой в официальной истории обычно отображается в негативном свете. Мы должны понимать – она предлагала прекратить бойню, но волновой герой Николай II хотел бойню продолжить.

18 марта 1915 г. с. с. разведка: казнен полковник Мясоедов – «нехороший человек»

Полковник Мясоедов – фигура загадочная – те, кто его схватил считают его страшным злодеем, а те, кто наблюдал за событиями со стороны, считают его жертвой шпиономании и «вовремя» схваченным «германским шпионом», арест которого позволил скрыть явные провалы русской контрразведки.

В. Черняк «Пять столетий тайной войны»:

«Вместе с тем считавшиеся в России наиболее крупными успехи германской разведки, якобы превратившей в своих агентов полковника С. Н. Мясоедова и самого военного министра генерала В. А. Сухомлинова, были вымыслом. Мясоедов, бывший старшим жандармским офицером на станции Вержболово на границе Восточной Пруссии, сумел понравиться двум монархам – Николаю II и Вильгельму II. Департамент полиции, соперничавший с жандармским корпусом, решил подставить ножку делавшему быструю карьеру Мясоедову. Его обвинили в поощрении контрабанды. На суде над арестованными контрабандистами Мясоедов совершил непростительный поступок, разоблачив провокацию охранки. Его уволили в отставку, но в 1911 г. царь разрешил снова принять на службу бывшего жандарма. Это было сделано по ходатайству Сухомлинова, супруга которого была близко знакома с женой Мясоедова. В 1912 г. глава октябристов Гучков обвинил Мясоедова, сделавшегося главой личной контрразведки Сухомлинова, в покровительстве шпионам (полковник участвовал в различных спекуляциях, в которых его компаньонами были коммерсанты с немецкими фамилиями). Это обвинение было расследовано, и его безосновательность должен был признать сам Гучков. Однако во время войны Мясоедов оказался козлом отпущения, на которого можно было свалить вину за поражения, вызванные неспособностью верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Этим предрешался и вопрос о смещении Сухомлинова. 18 марта 1915 г. в Варшаве, основываясь на голословных показаниях одного бежавшего из плена поручика и явно ничего не доказывающих уликах, военный суд приговорил Мясоедова к смертной казни. Полковника повесили сразу же после вынесения приговора. Было осуждено еще несколько лиц, связанных с Мясоедовым. А в 1916 г. был арестован сам Сухомлинов, который позднее, уже при Временном правительстве, был присужден к бессрочной каторге. (Он был освобожден о амнистии, объявленной Советским правительством в 1918 г., и умер в эмиграции.) Мясоедов был царским охранником, грязным дельцом, контрабандистом, мародером. За преступное пренебрежение служебным долгом беззастенчивым и бездарным карьеристом Сухомлиновым русская армия расплачивалась кровью десятков тысяч солдат и офицеров. Но шпионами ни Мясоедов, ни Сухомлинов не были. Это после войны засвидетельствовали руководители и немецкой, и австро-венгерской разведок В. Николай и М. Ронге, которым не было бы смысла утаивать такой крупный успех, как превращение в своего агента военного министра вражеской державы.»

А. Спиридович «Великая Война и Февральская Революция 1914–1917 годов»:

Военно-полевой суд признал Мясоедова виновным и приговорил его к смертной казни через повешение. Державшийся во время суда спокойно, Мясоедов, бледный как полотно, слушал приговор и при словах: к смертной казни, покачнулся, прислонился к стене и закрыл лицо руками. – Позвольте послать телеграмму Государю, я хочу проститься с матерью, как-то безнадежно воскликнул он и, теряя сознание, стал грузно опускаться на пол. Телеграмма Его Величеству послана не была, телеграммы же матери и жене, в которых несчастный клялся в невиновности и просил умолять Государя о помиловании – были задержаны и подшиты к делу. Идя на казнь по коридору крепости, Мясоедов зашел в уборную и пытался перерезать горло стеклом от пенснэ. Стража помешала это сделать. Через пять с половиной часов после объявления приговора Мясоедова казнили. Совершилась одна из ужасных судебных ошибок, объясняющаяся отчасти обстоятельствами военного времени, а главным образом политической интригой. Никаких данных уличающих Мясоедова в измене, кроме вздорного оговора подпоручиком Колаковским, поступившим к немцам на службу по шпионажу, – не было. С Мясоедовым расправились в угоду общественному мнению. Он явился искупительной жертвой за военные неудачи Ставки в Восточной Пруссии. Об его невиновности говорили уже тогда. «Нехороший он человек» – говорил один, принимавший участие в деле генерал, «но изменником не был, и повесили его зря».

17 апреля 1915 г. н. с. природа: германская подлодка E-15 села на мель в Дарданеллах

17 апреля 1915 г. н. с. германская подлодка E-15 села на мель в Дарданеллах, экипаж попал в плен, британские катера торпедировали лодку.

17–18 апреля 1915 г. н. с. Турция: англичане терпят поражение у Газы в Палестине

Б. Лиддел Гарт «1914. Правда о Первой Мировой», М., Воениздат, 1935:

«Мюррей атаковал Газу 26 марта, но попытка эта сорвалась, хотя и была на волосок от успеха. К наступлению темноты Газа была фактически окружена, но позиция часть за частью вновь была отдана противнику. Сделали это не под давлением неприятеля, а по приказам британского командования, из-за неверной разведки, недоразумений и чрезмерной осторожности. Беда этим не кончилась: Мюррей донес правительству о действиях, как о победе, даже не намекнув на последовавшее затем отступление. Конечно, его намерение попытаться без соответствующей разведки или огневой поддержки возобновить атаку 17–18 апреля (1915) было одобрено. Атака эта превратилась в поражение, стоившее уже значительно дороже, так как противник успел укрепить свою оборону.»

18 апреля 1915 г. н. с. Мексика: революционное правительство терпит поражение, но принимает самый важный документ революции – программу реформ

Иосиф Лаврецкий «Панчо Вилья»:

Плохи были дела и у Сапаты. Остатки Конвента и его правительство, возглавляемое Гонсалесом Гарсой, находились в столице до начала июня, но не были в состоянии оказать какое-либо действенное влияние на ход событий. Сам Сапата, точно кондор, притаился в горах Морелоса, готовый сражаться за права крестьян своего родного штата. 10 июня Гонсалес Гарса подал в отставку, а четыре дня спустя члены Конвента и правительство покинули Мехико. Столицу заняли превосходящие силы Каррансы, которым войско Сапаты не могло оказать серьезного сопротивления. Но, покинув Мехико, революционеры решили продолжать борьбу. 18 апреля 1915 года в горном местечке Хохутля Конвент принял Программу политико-социальных реформ, самый прогрессивный документ мексиканской революции. В программе провозглашалась необходимость уничтожить латифундии и разделить землю между крестьянами, издать законы в защиту рабочих, признать профсоюзы и право трудящихся на забастовку. Но эта программа, как и декрет Вильи о земле, не дошла до широких масс трудящихся республики, она не стала их знаменем. Из Хохутли Конвент перебрался в Толуку, но под натиском сил Каррансы вынужден был оставить и этот город. К концу года четыре пятых территории Мексики уже находилось под контролем правительства Каррансы.