Национальная доктрина - Богдан Заднепровский

На уровне профсоюзов, чисто классовой борьбы социал-демократию еще можно понять, но в геополитике она решений не имеет, если не опирается на интересы региональные, иначе — национальные. Ведь международная буржуазия ныне опирается через глобализацию именно на геополитику — империализм и на тот же универсализм просвещения: ей уже тесно в рамках национальных государств, поэтому она отрицает нацию и государство, через идеи экономической глобализации и космополитизации. В то время как международный капитал в своей идее господства не ограничен и технически совершенствуется, ему тоже стала нужна «всеобщность» — разобщенность на каждого, сам же он будет корпорацией, олигархией, классом господ с неотъемлемой дихотомией на эксплуататоров и эксплуатируемых. Универсализация масс выгодна капитализму и реакции, а подобное стремление социал-демократии только на руку буржуазии. Она подыгрывает мировому капиталу, уверяя людей отказаться от своих традиционных индивидуальностей, обещая «всеобщность» и равноправие, ничем их реально не обеспечивая. И мировой капитал декларирует эту «всеобщность», ведь она ему поможет справиться с нациями. Он попользовался когда-то нацией в своих целях, чтобы усилиться за счет национального государства, теперь оно ему больше не нужно. Ему нужны бесправные безликие трудовые орды, не способные ни на какую солидарность.

Идея социал-демократии о «всеобщности», «всекратии», «всеправии» — вседозволенности всех — такая же порочная и крайняя, как вседозволенность «избранных». Всеми легко прикрываться — отвечать не надо. Равенство возможно, но оно всегда ограничено, как и демократия в своем максимуме — «большинством» определенного закрытого общества, нации. К этому реально можно стремиться. Нынешняя смешанная модель либерально-экономического социал-дарвинизма также неприемлема — своим индивидуалистическим эгоизмом успеха «немногих» она разрушает крупные сообщества, порабощает институт государства. Следовательно, надо исходить из принципа постепенного укрупнения интересов равноправия в соответствии с укрупнением социальных групп. Крупные сообщества — их интересы и есть «общие», а не «всех» и «каждого». Одинаковость структуры недостижима, а социал-демократический идеал рассчитан именно на тотально однородное общество. Но однородное в своей сущности и есть однородное — семья, клан, этнос, нация; банда, элита, коллектив, учреждение, корпорация, гражданство: однородное, но в то же время и разнородное. То есть обязательно нечто среднее между «каждым» и «всеми». «Золотую середину» предстоит найти. Социал-демократия пока что не обеспечила всеобщее равноправие и всеобщие возможности роста. Ее достижения — социальные гарантии в кризисных случаях жизнедеятельности личности и социальных групп, т. е. социал-демократия своей борьбой дала современному обществу такой общественный институт как «социальное государство» или «государство благосостояния». Но сделано это было на базе национальной экономики, от которой эти гарантии целиком зависят. А экономика эта в свою очередь зависит от очень многих факторов внешнего порядка — среды, геополитики, мировой экономики, войн, миграций и т. д.

11. Демократия и большинство

Демократия — один из самых разделенных идеологических феноменов. О нем написаны тома. И чем больше о ней написано, тем все менее понятной становится ее идеологическая направленность и принадлежность. Сама по себе идеологией демократия быть не может. Она — родовой признак той или иной идеологии, правой или левой.

Когда мы говорим, демократия требует или решает что-то, то это значит не более того, что большинство решает или требует что-то. Демократия ограничена большинством, она не может быть тотальной. Если кто-то требует свыше, то он требует просто собственной тирании, требует, чтобы все считались с его взглядами безоговорочно. Считались лишь с группой активистов, которые желают расширения демократии, но в реальности не могут этого обеспечить в данных масштабах, и поэтому начинают давить на демократическое общество сверх его демократических возможностей. Защита же интересов групп с демократических позиций противоречит демократии и этим позициям. Для всеобщей демократии и свободой личности не может быть групп: они не могут значить больше чем свобода личности и всеобщая демократия. Как бы группы не желали бы развиваться они должны считаться со всеми и каждым. Меньшинства ничего не могут значить, если ничего не значит большинство. Но большинство — это и есть основа демократии. Меньшинства требуют своего развития на основе того, что они как все, но их развитие противоречит, тому, чтобы быть как все. Они требуют, чтобы большинство не вмешивалось в их жизнь, но тем самым они сами вмешиваются в жизнь большинства. Тем самым подвергается сомнению и принцип демократии — решение принимает большинство. Недавнее ограничение референдумов по принципу того, что на них не могут обсуждаться вопросы, связанные с компетенцией государственных органов, яркое тому свидетельство. Проблема состоит в том, что их компетенция никоим образом не улучшает жизнь большинства, а работает только в русле собственных «компетентных» интересов. То есть абсолютно демократическими институтами и законными способами отменяются демократические требования и демократия как таковая. То есть это тупик демократии.

Демократия должна быть ограниченной «принципом большинства», а меньшинства должны с ним считаться, а не наоборот.

Вкратце, политика демократии завязывается с тезисами элитаризма, который последовательно принижает и отрицает демократические формы общественных отношений. Демократия — это набор отношений (прав) самой широкой общественности для участия в политической и общественной жизни в государстве. Борьба за институт демократии велась именно за возможность участия социального большинства в политической жизни. Ранее это большинство участвовало пассивно, исполняя волю корпораций власти. Ныне оно добивается права на соглашение-отказ исполнения политических тенденций, а также на выбор во власть людей влияющих на положительный энтузиазм масс. Демократия не только голосование, выборы, но и возможность общественного действия, право на общественные организации, проведение массовых акций, постоянная смена власти, децентрализация в противовес централизации корпоративного и конфессионального типа. Суть не в том, что большинство «само думает» или «придумывает» как ему жить, а в том, что оно открыто заключает социальный договор, соглашение с теми, кто движет политикой. Демократия основана и на том доказанном социальными исследовании факте наличия у крупных коллективных образований личностных, характерных черт, идентичности. В пику утверждениям элитаристов о невозможности крупной и независимой консолидации общества. Хотя любая война тому доказательство. Даже более того — это доказательство того, что общий интерес выше частных и личных в критических условиях. Для развитого государства и общества демократия необходимый атрибут жизни и развития.

Также демократизация государства требует регулярного обновления власти. Это означает, что иерархическая система должна стать подвижной. Работать не только на повышение, но и на понижение, причем не репрессивное. Этим также будет снижен карьеризм, его жесткость в нынешней системе.

И, наконец, о наличии или отсутствии демократии можно судить по качеству жизни ее основы — населения государства. Имеет ли оно то, что обещает демократия? Если большинство населения обеспечено достаточным уровнем благосостояния, социальными гарантиями, работой, если они не боятся властей и улиц, если им доступны здоровые человеческие радости, то, значит, что в стране — демократия, какой бы режим и форму правления не провозглашало государство.

12. Новый метод господства

Стрела, выпущенная лучником, может убить одного человека или не убить его. Но хитрая уловка, придуманная мудрецом, способна убивать даже младенцев в утробах.

Современные философы, социологи, экономисты — в общем «властители дум» — пишут о нынешних исторических, политических, социально-экономических изменениях как о чем-то весьма объективном, закономерном, исторически детерминированном. Однако, если сопоставить некоторые из тенденций мирового развития, учитывая ангажированность разного рода аналитиков, участие разного рода мощных служб безопасности, то можно сделать вывод, что облик мира изменяется далеко не настолько «объективно».

Современный политический процесс в отличие от предыдущих эпох дворцовых интриг, позднее эпохи философий и идеологий, мировых войн, прочно базируется на научно-техническом прогрессе последних десятилетий. Причем все манипуляции общественным сознанием стали более тонкими благодаря достижениям информационных технологий и прикладной лингвистики (PR-технологии, НЛП). После Второй мировой войны начала складываться новая система прогнозирования политических процессов. И самое главное появились особого рода профессионалы или специалисты в сфере глобальных и региональных политических процессов, чьи решения скрытно для общества, но напрямую определяют социальную жизнедеятельность от индивидов, общественных институтов до наций и внешних государств. Речь в данном случае не идет о той сложившейся академической гуманитарной сфере из всякого рода философов, социологов, политологов, экономистов, юристов, публицистов, формирующих общественное сознание на самых разных уровнях. Так же не идет речь о крупных финансовых и правовых международных правительственных организациях (МПО) типа МВФ, Гаагский трибунал, ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО и проч. Эти социальные агенты на поверхности, они публичны. Да, их решения во многом определяют деятельность властных и законодательных структур разного уровня, но даже, несмотря на реакционность двойных стандартов их деятельность, ее методы, цели, установки, прогнозирование можно свободно определять, анализировать, т. е. их работа прозрачна и доступна для общественного сознания.