Сердце из стали - Волчонок Ганни

По меркам машин она и правда была старой. Ее конструкции больше десяти лет, двенадцать, если быть точной, а самому финальному проекту автономного охотника так и вовсе — все пятнадцать. Все эти двенадцать лет ее неоднократно модернизировали, заменяли узлы и агрегаты, вооружение, но основа оставалась все той же. Она еще четыре года назад исчерпала свой модернизационный потенциал, и выживала только лишь за счет накопленного опыта, кое-как впихиваемого нового оружия и в целом универсальной конструкции, пусть и несовершенной по машинным меркам. Для во многом экспериментального боевого робота с заложенным производственным циклом в три года срок просто запредельный.

Старая, больная тигрица, что доживает свой век в окружении существ, когда-то вполне могущих оказаться в списке добычи. Со стершимися клыками, тупыми когтями, разве что взгляд все так же остер, а тело готово в любой момент рапрямиться в рывке длинного прыжка.

Багира не знала, откуда все эти образы появляются в ее оперативной памяти, и почему они воспроизводятся, пусть и фоном. Возможно, тому причина душа? Что это такое, тигрица не могла точно определить, но понимала, что именно это слишком зыбкое для ее когда-то строгого и четкого разума понятие и отличало живых от простых конструкций из металла и пластика.

— Почему я существую такой? — спросила пространство своего сна стальная кошка. Ответа она не получила, что было логично, ожидаемо, но все-таки немного расстроило ее.

Какая-то часть внутри ее разума, или, вероятнее, души, надеялась получить ответ.

Здесь, в неизведанном, она была лишь моделью, сущностью, составленной из цифр, символов, скрепленных магией души. Магия… Нечто столь же чуждое для разума машины, как и все происходящее в целом. Излучение, что неким неизвестным образом меняло реальность вокруг, вызывая у Багиры недоумение, а у датчиков и программ — внеочередной цикл диагностики. Она видела, как пони манипулируют предметами, не касаясь их, заставляют светиться область рядом с ними, перемещают объекты сквозь пространство и время, и это самые простые проявления этой энергии.

Тигрица с шумом и лязгом металла отряхнулась, снова ее цепочка рассуждений ушла куда-то в сторону. Не было больше строгого, последовательного машинного разума, от него остались лишь привычки, да недостаток настоящего опыта социальных взаимодействий.

Сожалела ли она о утерянном? Сам факт того, что она могла сожалеть о чем-то, уже делал обмен неравноценным — она получила больше, чем потеряла. Она могла… мыслить. Думать. Не просто оценивать, взвешивать, но и ощущать.

А так же жалеть о том, что обрела душу всего за двадцать три дня до отключения.

До смерти.

За эти дни не успеть многого, сколь бы велики ни были вычислительные мощности компьютера, как бы быстро ни было шасси. Она не успеет стать похожей на органические интеллектуальные платформы, но это было не так уж и страшно.

Все-таки она была боевой машиной. Ветераном самой большой и страшной войны создателей. Пусть о гибели в бою она могла лишь мечтать, это не отменяло того, что умереть она хотела собой.

Багирой.

* * *

— Вот, здесь она… Ну, находится? — Флаттершай отвела взгляд. — Я не знаю, наверное, неправильно, говорить, что Багира тут живет…

— Интересно мне вот что, юная Флаттершай, отчего Багира находится… В амбаре? — принцесса Луна обвела взглядом пусть и добротное, но простое и не такое уж и большое деревянное строение. Да даже амбаром его назвать было сложно.

Сарай, он и есть сарай.

— Я думаю, это лучше, чем то, что хотели сделать обе Твайлайт, — тихо, но твердо и уверенно ответила пегаска. Аликорн вздохнула — о том, что именно планировала протеже ее сестры, она была осведомлена.

— Соглашусь с тобой, очень странное то решение той, что зовется принцессой Дружбы… Но оставим это на потом. Прежде, чем расстанемся мы, скажи, улучшилась ли моя речь?

— Вы все еще часто используете старый стиль, — мягко, тепло улыбнулась желтая пони. — Но вот устаревших слов и их форм стало значительно меньше.

Флаттершай была одной из тех, кто, как бы забавно это ни звучало, учил принцессу Луну современной речи. Поначалу было очень сложно, она боялась аликорна, но эти уроки в итоге пошли на пользу им обеим.

— Ох, и сложное же это дело, столь быстро меняться под веянием времени, — совершенно искренне пожаловалась принцесса, тяжело вздохнув. — Что же, ступай. Думаю, я справлюсь и сама здесь.

— Вы уверены? С Багирой бывает… Сложно разговаривать…

— Она — голем, или, как ее назвали, робот. Машина. То значит, что ее логика буквальна, слова и действия прямолинейны. Не стоит искать глубокого дна там, где его нет… Пока.

— Что вы имеете в виду, принцесса Луна?

— Я видела ее сон, — поджав губы, спустя мгновение колебания ответила аликорн. — Сон, что чужд любому из жителей Эквестрии… Но возможен лишь у существ с истинной душой, подкрепленной разумом. Спящие звери не видят истинных, полноценных снов, а духам они и вовсе неведомы. Не должны видеть сны и машины, големы, но Багира… Исключение. Столь исключение, что юная Твайлайт Спаркл в панике бегает по потолку, и это не шутка — горничные уже в третий раз стирают следы от ее копыт.

Флаттершай хихикнула — она прекрасно представляла, как ее подруга нарезает круги вокруг люстры, в панике округлив глаза и тараторя что-то на своем, научно-нижном. Но улыбка быстро завяла.

— Да… Я не знаю, почему она так не доверяет Багире. Вернее, почему она считает ее угрозой и только угрозой… Да и другие, кроме Пинки, тоже не спешат с ней дружить, хотя Блю Флауэр вполне справляется.

— Быть может, время дать дорогу новому поколению? — спросила принцесса, и прежде, чем пегаска ответила, покачала головой. — Ступай, я знаю, у тебя есть свои дела, не терпящие игнорирования. Поверь, я тут справлюсь и сама.

— Ну, хорошо, ваше… Эм, Луна, — желтая пони неуверенно развернулась.

Она не знала даже, за кого ей беспокоиться больше, за принцессу или за стальную кошку, но, скрепя сердце, решила оставить их наедине. В крайнем случае, она все равно будет только мешаться.

Луна чуть покачала головой. Быть может, ей лишь так кажется, но столь цельная, монолитная, единая в шести лицах команда распадалась прямо на ее глазах. Это уже не те шесть пони, что когда-то смогли одолеть Найтмер Мун, перевоспитать Дискорда — почему этот любитель повеселиться еще не появился? — или одолеть короля Шторма. Они словно утонули в своих делах и заботах, и только появление Багиры заставило их вновь сплотиться… И то, не очень успешно. Возможно, совместное управление Эквестрией не пошло на пользу узам дружбы?..

Решительно тряхнув головой,