Риск эгоистического свойства - Татьяна Алюшина

Как он, двадцатичетырехлетний пацан, мог во все это влезть, убедить чиновников, родственников, друзей, что справится?! Да так убедить, чтобы не просто поверили, а и кредит дали, и взаймы, и документы подписали?

Что в нем было такого, что его безропотно слушались бывалые мужики-строители, прорабы, начальники участков, тонны цемента сожравшие на коммунистических стройках, знавшие все лазейки, все ходы-выходы, все «святые» откаты?!

Не просто слушались, а исполняли неукоснительно приказы, уважительно называя Степаныч, и верили его словам: «Если эту поднимем, то дальше попрем вместе, обещаю!»

В двадцать один год, приняв первое выстраданное мужское решение на больничной койке, сцепив зубы, Бойцов поспорил со смертью и самой жизнью, с диагнозом пожизненной инвалидности, в одночасье превратившись из романтического юноши в сурового волевого мужика.

Ну, это другая история…

А тогда…

Они жили с родителями Кирилла в двушке-«распашонке» на Пролетарской. Максимке исполнилось три месяца, как пролетели эти три месяца жизни его сына, Кирилл не знал и не помнил. В тот период единственным ярким, запечатлевшимся в памяти на всю жизнь воспоминанием, не касающимся его строительства, было то, как он встречал жену из роддома и взял на руки кулек с младенцем.

Маленький человечек не заплакал, не зашебуршался в своем кульке от незнакомых рук, а посмотрел на него серьезным взглядом, сдвинув невидимые бровки. Кирилла затопила такая волна теплоты, нежности и осознания: «Мой сын!»

Вот ведь только-только это случилось, и он держал Максимку первый раз на руках, а уже три месяца прошло!

Все мимо!

А через неделю-другую после важной даты, три месяца сыну, Лиля достучалась до его сознания и, рыдая, сообщила, что снова беременна!

«Откуда?» – подумалось Кириллу влет. Он даже не помнил, что занимался с нею любовью! Нет, факт сам по себе, что занимался, – помнил! А как, когда и что чувствовал – нет!

Доработался.

– Рожай! – отреагировал он тогда тоном приказа. – Теперь все будет хорошо!

Что может быть хорошо в стране, которая, треснув, развалилась на ломти и жила в полной уверенности, что уже никогда ничего хорошего не произойдет, в отсутствие завтрашнего дня, в постоянном ожидании неприятностей любого уровня, вплоть до потери жизни, особливо тех, кто пытался работать и что-то делать?

Он ведь тоже по лезвию ходил – могло произойти что угодно, любое дерьмо – от госчиновников, само собой, до рэкета.

Убить могли запросто! Так, между прочим. Да и семье его бизнес не улучшением здоровья и благосостояния грозил в те времена, а ровно наоборот!

Но он почему-то точно знал, чувствовал – теперь все будет хорошо!

Откуда?! Да господь знает!

Лиля рыдала, озвучивала все возможные ужасные перспективы, приводила обоснованные аргументы, призывала на помощь его родителей.

Какой ребенок?!

Но он повторил приказ:

– Лиля! Мы будем рожать! Никаких абортов! Все!

Она смирилась, не решившись тайно пойти против его воли, да и родители, повздыхав, вспомнили, что и России не было бы, если б бабы в войны да лихолетья рожать перестали, да и не такие мы уж старики – поможем!

Когда родилась Соня, Кирилл уже сдал свой дом и пошли первые деньги от продаж. И какие деньги! По тем-то временам!

И кредит он о-очень удачно выплатил – половину! Банк, выдавший ему денежки, ликвидировали, дядька помог попасть в программу погашения и ликвидации. И с чиновниками Бойцов «плавно» разошелся, без потерь, помогли старые связи отца, который имел звание почетного строителя, проработав начальником и участков, и самих строек по всей стране. И с братками полюбовно договорились о минимальной мзде, помог друг дворового детства, в те времена член, и не последний, в данном сообществе граждан, героически расстрелянный через два года в одной из разборок.

Наверное, большинство из тех, кто начинал в те времена и проходил все эти «прелести» дикого зарождающегося бизнеса, скажут: по-вез-ло!

Скорее всего, да, повезло, но у Бойцова не было ни сил, ни времени на осмысление и даже на банальное «спасибо, Господи!».

И… поехало дальше!

Теперь он вложился в два объекта – риск опять-таки же офигенный, в двойном тарифе! Какое строительство, когда все разрушают – жизнь, страну, людей, здания, производства?!

Но он знал, чувствовал чем-то потусторонним, идущим дальше за интуицией: пройдет пара-тройка лет, и строительство попрет, как тесто из кастрюли – только успевай!

Ну, прошло не пара-тройка, а чуть поболе лет, но строительный-то бум – вот он тебе, прогноз-то был верным!

Как прошли следующие полтора года, Кирилл не помнил, двадцать четыре часа в сутки проводя на своих объектах, на пределе физических, моральных сил, днюя и ночуя, в буквальном смысле, на площадках. Оказалось, и дети подросли, и вовсю топают ножками, а Максимка и того хлеще – болтает без умолку! А он их и не видел вообще: уходил – они еще спали, приходил – уже спали.

А изменить он ничего не мог и не хотел, ни остановить процесс, ни бросить, ни выключиться хоть на час!

Он тогда потерял Лилю, не в прямом смысле – ушла и не вернулась – потерял!

И неведомо, какая должна быть жена, чтобы сносить и спокойно, не ропща, принимать полное игнорирование себя, детей, семьи, да просто постоянное отсутствие мужа. Декабристка разве! А может, именно такая и должна быть, чтобы все понять, принять, простить, помогая и поддерживая своим пониманием?

Не ему судить.

С детьми помогали родители Кирилла, они с Лилей вообще очень дружно жили, любили друг друга, уважали, из семьи выпадал только он. Но и работал только он один, на всю большую семью.

Постепенно деньги в доме его стараниями стали прибывать и прибывать. Уровень их жизни рос, не вот тебе в один момент, но ощутимо споро. Кирилл купил большую квартиру в «сталинке», в хорошем районе, куда и перевез все семейство, после перепланировки и евроремонта. В этой квартире они прожили около пяти лет – родители, Лиля, дети и он, как приходящий гость, в перерывах между работой.

Он понятия не имел, что и как происходило в его семье, какие бытовые вопросы и житейские проблемы они решали без него и как уживались, чему радовались и печалились. Все пожрала работа на износ. На пределе всех его сил.

Однажды Лиля его ошарашила вопросом:

– У тебя кто-то есть? – без намека на любопытство или обиду, лишь уточняя факт.

– В каком смысле? – не понял Кирилл, отрываясь от документов, которые просматривал перед работой за завтраком.

– В смысле женщина, – пояснила Лиля, – у тебя есть любовница?

– Зачем? Откуда? – совершенно не попадая в тему, обалдел Кирилл. – Какая женщина?

– Ну, знаешь, когда муж не спит с женой больше трех месяцев, притом что с потенцией у него все в порядке, возникает естественный вопрос про любовницу.